Белый странник

А как нам тебя называть теперь, ты выглядишь иначе?

За Кирилла ответил Зимарг, он вышел вперед, и сказал спокойно, так как будто ждал этого момента давно:

Вспомните мои слова, придет он, но он другой, так вот он пришел и стоит перед вами и имя ему БЕЛЫЙ СТРАННИК. Рядом с вами жил, и от вас уходит, но теперь вы сами знаете, что тот, кого ждали все эти годы давно пришел и ждал своего часа.

Все после этих слов совсем по-другому поглядели на Кирилла. Женщины даже пе- рестали плакать, мужчины ошарашено потирали лбы, Кирилл спокойно сказал:

Я же говорил вам, что Белый странник такой же человек, как и вы. Только дело у него не совсем обычное. А сейчас попрощайтесь со своими сыновьями, мы скоро уходим. – После этих слов Кирилл вышел из дома и пошел к себе домой, исстрадавшиеся матери бросились к своим детям. Отцы угрюмо стояли рядом с ними.

Кирилл ходил по дому и вспоминал свою прошлую жизнь. Как смеялись его дети, как танцевали перед зеркалом девочки. Зайдя в спальню девочек, он вспомнил, как мирно они спали, сложив ладошки под головку. Как он осторожно, чтобы не разбу- дить, целовал их, прежде чем идти спать. Он вспоминал своего сына, который с восторгом говорил о подвигах, которые он будет совершать рядом с Белым странником, своим отцом, и все девушки мира будут влюблены в него. Легкая и печальная улыбка коснулась его губ. Кирилл понимал, что не может уйти из этого дома, полного так дорогих ему воспоминаний, а уйти надо. Этот дом наполнен страданиями, причем его страданиями, и он не отпускает Кирилла в путь. А если Кирилл останется то Странник не выполнит свой долг, и Кирилл принял решение. Он достал из мешка, который он и Новах брали с собой, предметы, похожие на куски мыла. Потом открыл свой шкаф, где висели его доспехи, и взял еще несколько килограммов таких кусков. Стал методично размещать все эти предметы в разных местах дома, после установки последнего он встал, поглядел на дорогие сердцу предметы и сказал вслух:

Надеюсь, вы меня простите детушки, но по-другому я не могу.

Кирилл вышел из дома. Оседлал коня, вывел всю живность из сарая и положил там еще несколько кусков мыла. Потом сел на коня и поехал в сторону деревни. Он не стал заезжать в деревню, он сидел в седле у ворот и глядел на свой дом. Он хотел запомнить его не таким, пустым и безжизненным. Он хотел запомнить его таким, каким он был раньше, когда там жило счастье и радость.

Из ворот вышли ученики, ведя лошадей в поводу. Видя своего господина, сидящего верхом, они стали прощаться с родными. Отцы молча обнимали своих сыновей, матери, заливаясь слезами просили беречь себя, и по скорее возвращаться домой. В левой руке Кирилл держал предмет, который выглядел как черный камень, в центре которого горел красный огонек. Когда все сели на своих лошадей он положил палец на этот огонек и громко сказал:

Не поминайте лихом люди добрые. Пусть мой дом напоминает вам, как хрупка эта жизнь и что нужно ее беречь, берегите себя и прощайте. – С этими словами Странник вдавил огонек большим пальцем, и раздался оглушительный грохот, от которого затряслась земля под ногами. Яркая вспышка осветила небо, затмевая солнце. Дом, который раньше принадлежал Кириллу, разлетелся на многие кусочки, а на его месте остался уродливый шрам на земле.

Кони от такого шума встали на дыбы, едва не сбросив своих седоков, не желая успока- ивать своего коня, Кирилл пустил его в галоп, увлекая за собой учеников. Кони мчались как ветер, они хотели как можно быстрее удалиться из мест, где так много горя и страш- ного шума. По щекам Кирилла текли слезы, он не мог понять от чего, то ли от ветра бью- щего в лицо, и мешающего смотреть вперед, то ли это эмоций которые, наконец нашли выход и проявились в виде слез. Конь Кирилла начал надсадно хрипеть. Кирилл пони- мал, что еще немного такого галопа и бедное животное не выдержит. Он остановил коня и спешился. Немного постояв рядом с лошадью, Кирилл пошел вперед пешком. Ученики сделали то же самое. Так и шли люди и лошади в полной тишине, тишина была такая, что лошади боялись нарушить ее своим фырканьем, казалось, таким естественным для них. Кирилл увидел группу деревьев и направился к ним. Подойдя к первому дереву, он снял с лошади седло и, стреножив, отправил пастись. Сам же уселся под деревом, молча глядя вдаль, которая была перед ними. Ученики развели огонь, и приготовили поесть. Кирилл остался сидеть в стороне от всех. Новах принес ему еду и спокойно сказал:

От того, что мы будем изматывать себя, легче станет лишь нашим врагам. А нам надо набраться сил и жить как-то дальше. Не оставляй нас господин, не казни себя и не изводи почем зря.– Он стоял, протянув миску с едой Кириллу, и ждал, когда тот возьмет ее. Кирилл посмотрел на протянутую ему миску, на Новаха, и, принимая обед, сказал:

Я не извожу себя, я просто ничего не хочу. Но ты прав, если мы станем слабее, то это будет выгодно лишь нашим врагам, а их у нас слишком много.

Они вместе вернулись ко всем ученикам, и Кирилл старался вести себя так, чтобы его с Новахом горе не было таким явным. К вечеру небо скрыли тучи, они были полны воды, и казалось вот, вот эта вода хлынет на землю сплошным потоком, смывая с земли всех людей, которые сидели у костра на краю маленькой рощицы. Глядя на это небо, Кирилл велел натянуть ткань между деревьями и поставить под нее лошадей, а самим спрятаться от непогоды в шатре, который тоже нужно было поставить. Ученики не понимали, где им взять этот шатер, но не стали спрашивать. Пошли натягивать крышу для лошадей, потом, когда все было готово, и лошади стояли в импровизированной конюшне, все ученики с удивлением наблюдали за Кириллом, который достал из сравнительно небольшого мешка ткань, которая была похожа на большое облако. Кирилл уложил это облако на землю, и стал отдавать команды ученикам, чтобы те установили шатер. После нескольких неудачных попыток перед учениками стоял просторный, серо-зеленый шатер. Они были удивлены и горды собой, это было видно по их лицам. Небо, которое ждало, когда же эти люди устроятся и спрячут свои тела от того дождя, который вы- рывался из него, не желая ждать больше ни минуты, прорвалась, и на землю хлынула вода. Она рухнула, именно рухнула, с шумом ударяясь о земную твердь, и разлетелась на миллионы мельчайших капель. Кирилл стоял за пределами шатра и смотрел на стену из дождя, которая разделила мир на шум и воду, которая стремилась содрать кожу с лю- бого, кто окажется под ее струями. Но при всем при этом Кирилл не чувствовал холода водных струй, как и самих этих струй впрочем тоже. Он поглядел на свои руки и одежду, которые были абсолютно сухими. Вода как-то странно облетала его, боясь коснуться. Потом он услышал детский смех. Вернее, ему показалось, что он услышал. Кирилл прислушался, понимая абсурдность своих надежд. В шуме дождя опять послышался до боли в сердце знакомый смех. Кирилл, не веря своим ушам, стал вглядываться в дождь. Сердце, казалось, выскочит из груди. Голова разрывалась от догадок, он приготовился бежать, как только услышит снова этот раздирающий душу смех. Кирилл не слышал больше ни- чего и в отчаянии он из всех сил закричал:

А-а-ни-и-я-я-я. – Его голос утонул в шуме дождя, казалось, сейчас он не сможет больше держаться и упадет замертво. Сил больше не было терпеть это, он, потеряв всякую надежду, невидящим взглядом уставился в дождевые потоки, пролетающие мимо него. И вдруг он разглядел в этих серебряных нитях дождя детскую фигуру. Кирилл пригляделся и узнал образ своей дочери Ании. Она стояла перед ним и улыбалась. Кирилл протянул к ней руки для того, что бы обнять ее, но она весело и как у нее всегда это получалось, сказала, сделав шаг назад:

Не надо папочка. Я еще не привыкла к своей стихии и боюсь, это нам помешает. Кирилл тут же отдернул руки, не веря ни своим глазам, ни ушам, уставился на дочь,

чьи черты были сотканы из воды, падающей с неба. Ания, видя потрясенный вид своего отца и находя его забавным, с улыбкой сказала:

Здравствуй, папочка, я так долго тебя не видела, и соскучилась, ты очень сильно изменился.