Белый странник

Будьте, как дети, и будете счастливы, – глядя на своих детей, произнес Кирилл, про себя чему-то улыбаясь.

Чьи это слова ты произнес, господин? – спросил подошедший в этот момент Холгас. Это слова величайшего из живущих ранее среди людей, и имя его ИИСУС ХРИСТОС.

И кем он был этот человек?

Он Бог, которого не поняли раньше и плакали об этом позже, он учил, что Бог есть любовь, но люди слишком несовершенны и продолжают причинять боль друг другу, ну да ладно, пойдем купаться, а то к ужину не поспеем.

Сказав это, Кирилл побежал к реке, где ждали их дети. Холгас немного помедлил и тоже последовал примеру господина. После купания, чистые и довольные, все вместе пошли готовить ужин, а после того, сидя у костра, Холгас рассказывал детям всякие истории, которые он слышал от разных путешественников. Истории были забавные и страшные, но дети все равно слушали их с интересом, только младшие девочки от страха прижимались к Кириллу, пытаясь спрятаться от тех чудищ, о которых рассказывал их генерал. Стартуса забавляла пугливость сестер, и он подшучивал то над одной, то над другой из них, подбираясь поближе и хватая за руку или ногу, а потом от души хохотал над ними.

Папа, ну скажи ему, чтобы не пугал нас, этот глупый ребенок, – обратилась к Кириллу Нилея, которой досталось больше всех, так как она сидела рядом с братом.

Это кого ты ребенком назвала, глупая девчонка, – с вызовом в голосе произнес Стартус.

Я могу только сказать тебе, как с этим справиться и не более того, дочка, – с улыбкой сказал Кирилл. Он наклонился к уху Нилеи и что-то ей сказал, от чего она сильно задумалась, а потом хитро улыбнулась, глядя ему в глаза.

Все успокоились, и Холгас вновь начал очередной рассказ-страшилку. Стартус ерзал на месте в нетерпении отомстить сестре за нанесенное оскорбление и ждал подходящего момента. Но, когда рассказ подошел к логическому концу и парень собрался в очередной раз напугать сестру, подкравшись к ней, та резко повернулась к нему, схватила за плечи и закричала так громко, как могла. Стартус от неожиданности отпрыгнул от нее назад, упал на то место, на котором сидят, и уставился на нее широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Увидев это, девчата залились звонким смехом, и даже взрослые мужчи- ны не смогли удержаться от смеха.

Ну, вот видишь, сынок, и тебя можно поймать врасплох, – смеясь, произнес Кирилл. Стратус переводил взгляд то на отца, то на Холгаса, который почти плакал от смеха, то на Нилею и потом расхохотался и сам, да так, что, казалось, его это позабавило больше всех остальных. На этой веселой ноте все пошли готовиться ко сну, только Холгас не спешил идти спать.

Ну и что гнетет генерала в походе, ведь вроде бы все пока хорошо складывается, или нет? – спросил Кирилл, подсев рядом.

Да все хорошо, господин, просто я вот думаю о том, что пришлось пройти про- стому стражу, чтобы стать командиром и высокопоставленным лицом, чтобы потом без вины стать рабом без права на будущее и в результате всего этого потом стать генералом и не просто генералом, а генералом самого БЕЛОГО СТРАННИКА. Так вот и мысли мои о том, что мы, люди, – ничто, и все зависит от судьбы, и о том, какая ж судьба меня ждет впереди, – говорил он, глядя на огонь, словно пытался там увидеть ответ.

Послушай, во что верю я. В то, что судьбу мы, люди, творим сами, и она зависит от того, какой выбор мы делаем в начале нашего пути. Ну вот, например, не пойди я со Скифидом глядеть рабов – не нашел бы своих детей, и судьба их и моя сложилась бы по- другому. И вот твоя история: не влюбись ты в эту девушку, и на почве все той же любви не доверься ей – сейчас бы жил в другом месте и ты, и я бы без генерала был бы. По этому поводу у нас говорят – нет худа без добра, так что не грусти, друг мой, все идет, как идет, и в дальнейшем будет зависеть только от нас, хоть и не всегда. Все будет хорошо.

В этот момент к ним подошел Стартус и, как бы невзначай провел рукой над огнем

пламя прильнуло к его руке и тянулось за ней, пока мальчик не убрал от него руку.

Увидев это, Кирилл подскочил к сыну, как ошпаренный, схватил его за руку, повернул ладонью к свету и пристально стал разглядывать ее.

Фу! Все хорошо, не пугай больше своего отца и держись подальше от огня, не хватало тебе обгореть, – в голосе Кирилла звучала отеческая забота и волнение за свое чадо.

Обгореть?! Папа, это мне не грозит, смотри.

И он вновь подвел руку к пламени. Кирилл рванулся к нему, чтобы остановить, но сам застыл, как каменный, увидев, что пламя прильнуло к руке Стартуса, как язык верной собаки. Стремясь коснуться, но не навредить любимому хозяину, Стартус стал во- дить рукой из стороны в сторону, и пламя следовало за его рукой, потом он отвел руку от огня – и на его ладони остался маленький язычок пламени, который почти погас, но перед тем, как погаснуть, он свернулся в клубок и огромной вспышкой рванулся к небу. Кирилл и Холгас сидели тихо и смотрели на необычного ребенка с открытыми ртами,

не в силах произнести ни слова. Стартус поглядел на мужчин оценивающим взглядом, повернулся к ним спиной и с чувством выполненного долга ушел спать. Двое взрослых мужчин еще с час сидели у костра и думали каждый о своем. Потом Кирилл поднес руку к огню и сразу отдернул ее, почувствовав жар огня, встал и пошел спать. Холгас последо- вал за ним. Утром Кирилл проснулся рано, тихо, чтобы не разбудить детей, пошел к реке, после того, как он умылся и вытер лицо, ему не хотелось идти к повозке, пока еще было слишком рано. Дети спали, и он не хотел их тревожить. Кирилл сидел у воды и смотрел, как река меняется с каждым мгновением своей жизни, вот так и жизнь человека меняет- ся, но менее заметно, и не всякий раз успеваешь подстроиться к этим изменениям.

За спиной он услышал поступь детских шагов, не оборачиваясь, он тихо спросил:

Кто из моих прекрасных дочерей проснулся и хочет испугать своего папку?

Я не хотела тебя пугать, ну не сильно пугать думала, просто ты ушел, и я решила пойти к тебе, пока остальные спят.

Ания подошла к Кириллу, села ему на колени, обняла за шею и спросила почти шепотом:

А ты чего не спишь, почему один сидишь и скучаешь?

Я не скучаю, во-первых, а во-вторых, не хотелось будить вас. Вы так красивы, когда спите, не стал вам мешать. В-третьих, я думал о том, как меня напугал вчера твой брат, уверен: он вам похвастался, что чуть до инфаркта меня едва не довел?

Да, он говорил, что ты сильно испугался, потому что не знал о том, что четыре стихии нас хранят и никогда не навредят нам.

Это откровение настолько поразило Кирилла, что он на некоторое время онемел, по прошествии времени он вновь овладел собой и как можно спокойно спросил:

И какая стихия с тобой дружит, и почему вы ими не пользовались в неволе?

– Моя стихия – вода, у Нилеи – земля, а у Манилы – воздух, а не пользовались мы потому, что стихии ждали того времени, кода мы свободными станем. Только тогда мы силу обретем, чтобы этими стихиями управлять, вот мы и ждали тебя, папа, а ты все не шел и не шел.

Немного посидев в тишине, Ания подняла руки вверх, и Кирилл увидел, что вода стала течь вверх, напоминая фонтан. Дочь развела руки в стороны – и фонтан расширился, потом стал приближаться к ним, после чего упал на берег, как горный водопад, и река вновь стала прежней.

Ну вот так как-то все и происходит с нами, и с нашими стихиями, я не сильно тебя напугала, папа?

Нет, доченька не сильно, больше удивила, – Кирилл старался ничем не выдать своего волнения и крайнего удивления дарованиями своих детей. После пробуждения всех остальных детей, Кирилл и Холгас увидели еще две стихии в действии. Сперва под ногами у Кирилла образовался холмик, после чего холмик провалился, увлекая за собой стоящего на нем Кирилла, и вот по грудь в земле, зажатый, как в тисках, Кирилл представил себя Абдуллой из кинофильма «Белое солнце пустыни». Холгас не смог удержаться от смеха, и в этот момент сильным ударом ветра был свален с ног, но это ненадолго его успокоило, и вот все вместе смеялись над взрослыми мужчинами, которые не знали, как себя вести в подобной ситуации.