Кузнечик

– Значит, пилы нет?

Тимофей смыл с песчаника старый состав и тут же навел новый, потоньше.

– Пила есть. Она тут по-любому останется, только мелкая. Просто нужно сделать зуб незаметным на глаз. Деда говорил, что лекарский нож должен быть с пилкой, только мелкой. Тогда разрез быстрее заживёт…

Мальчишка протёр нож, осмотрел работу и передал нож Кузьме. Тот бережно взял нож и принялся рассматривать в отраженном свете безукоризненно ровную полоску режущей кромки клинка, потом протянул Киприану. Кузнечик, промывавший в миске брусок, заметил:

– Ты только на палец не пробуй. Ему ещё окончательную доводку сделать надо.

Кузька помотал головой.

– Не, ты это лучше сам.

Макар прикусил ус. За этот вечер он узнал о заточке ножей больше, чем за всю прошлую жизнь. Причём малец не просто делал, он обстоятельно и со знанием дела раскладывал по полочкам каждый шаг своей работы, да так, что становилось понятно всем, даже лекарке. Похоже, вопрос о мастерстве Кузнечика прояснился полностью. Макар с любопытством продолжил наблюдение.

Полировал кромку Тимофей на яшмовой пластине. Вначале долго растирал на ней какой-то порошок, разведенный каплей масла, а потом быстрым и отработанным движением начал доводку. На фоне матового лезвия ножа узкая кромка начала ощутимо отсвечивать глянцевым блеском. Сполоснув нож в воде, медленным, аккуратным движением навел блеск на кромку о небольшой кусок кожи.

– А как проверять-то заточку? – задал Киприан мучивший его вопрос. – Ну, раз на палец нельзя.

– А вот так и проверять.

Тимофей запустил пальцы в собственную шевелюру и, выудив оттуда волос, провел им по клинку.

– Ни хрена ж себе! – невольно вырвалось у Макара. – А ну, дай сюда.

Юлька, глядя, как наставник с ребячьим азартом распускает выдранную из своей бороды волосину на мелкие поленца, сама забыла дышать. Потемневший от многочисленных варок, замордованный бесчисленными заточками нож выглядел неузнаваемо – вычищенные бока холёно отливали шёлком на фоне значительно более грубого блеска зашлифованной на кругу рукояти, а острое блестящее лезвие хищно скалилось, с лёгкостью разваливая пополам пучок из нескольких волосков. Мальчишки толпились вокруг и подсовывали Макару выдранные на пробу волоски – а если тоньше волос взять, а если грубее, а прям с кожи сбреет ли?

– Эй, нож-то отдайте, – зашипела на них Юлька. – Затупите, сами точить будете.

– Не… Не возьмусь, – признал своё поражение Кузька и повернулся к Тимке. – Слышь, Кузнечик, а…

Кузьма растерянно умолк. Утомлённый всеми выпавшими на день горестями, мальчишка тихо посапывал, пристроив голову на сумке, куда только что сложил инструмент.

– Да-а… – протянула Юлька. – Наверно, уже третий сон видит. Да и не самый лучший, поди. Неделю в бегах, единственную родную душу, почитай, прям на глазах потерял. Привезли неизвестно куда, да тут же и к работе припрягли.

– Ну, то, что припрягли, это правильно, – кивнул своим мыслям Макар. – Оттаял малец. И что уснул за работой, тоже хорошо.

– Ему это место знакомое, – согласилась лекарка. – Слышь, Кузя, оставь его тут до утра. Дом свой он потерял, и семьи больше нет. Проснётся – будет за что душой зацепиться. Тогда кузня, а потом и крепость ему родным домом станут. А где дом, там всегда семья.

Кузьма вопросительно глянул на наставника. Тот задумчиво смотрел на мальчонку.

– Ладно, уморили мальца, вот и пристраивайте его сами, – принял решение Макар. – А завтра утром посмотрим, что с ним делать.