Страница 52 из 62
Покинув террасу, я прошел в гостиную. Взяв бокал вина, отсалютовал Алисии, подавая ей второй. Приняв вино, герцогиня приглашающим жестом показала мне на диван перед низким столиком, куда я и уселся. Она же, совсем неожиданно (и при этом в какой-то мере ожидаемо) села совсем рядом со мной на подголовник дивана, боком. И сделав небольшой глоток вина, отставила бокал и развернувшись, вытянула ножки, положив их на меня.
— Смело. Неожиданно, — прокомментировал я, скользнув взглядом по всей длине представленных на обозрение длинных ног — от затянутых ремешками греческих сандалий голеней до бедер и направил взгляд выше, к изгибам талии. После, совсем не торопясь, перевел демонстративно оценивающий взгляд на грудь, и только потом посмотрел в удивительно яркие, как летнее небо, голубые глаза герцогини.
На щеках Алисии появился яркий румянец. Видно было, что сохранять безмятежное спокойствие и уверенность ей сейчас непросто. Причем она правильно увидела и поняла именно то оценочное суждение, которое я намеренно вложил в только что продемонстрированную демонстрацию взглядом.
Юной герцогине это заметно не понравилось — по ее задумке, полагаю, она вознамерилась перевести наше общение в неформальное, а на такое мое поведение совсем не рассчитывала.
Мне же очень давно не нравились все те замаскированные танцы, что они устраивали вокруг меня с Марией, из-за этого я и действовал сейчас так, как действовал. А еще мне очень не нравилось то, что за все то время, пока скрывались в ущелье Камаргарского хребта, ни Алисия ни Мария прямо не задали мне ни одного интересующего их вопроса.
Поэтому я сейчас и молчал, ожидая слов и действий от Алисии. Старательно гася в себе то раздражение, которое меня преследовало с того момента, как Несса рассказала мне о соперничестве девушек. Гасить это раздражение мне, кстати, помогало знание, что они в общем-то рискуя жизнями все же направлялись ко мне на помощь, а не только соревновались за выдуманный ими приз.
— Ты сейчас уйдешь. А я останусь. И неизвестно, когда мы теперь встретимся, — набравшись духа и сил, наконец произнесла Алисия.
Она сейчас явно — несмотря на совершенно спокойный вид, находилась не в своей тарелке. И после этих слов повисла долгая мучительная — для нее, пауза.
— Да, — чтобы помочь девушке нарушить молчание кивнул я, констатируя очевидное.
— Несса сказала тебе о… о нашем соглашении с Марией?
— Сказала.
— И… как ты к этому относишься?
— Известие об этом, скажем так, вызвало у меня самый широкий спектр эмоций.
Допив вино одним глотком, я сразу же поставил на стол бокал. Для этого — чтобы нагнуться ко столу, мне пришлось положить руку на бедро Алисии. Девушка от неожиданности моего прикосновения вздрогнула и прерывисто вздохнула.
Да, несмотря на внешнее спокойствие, серьезно нервничает. Неудивительно — мы все же не на банальном свидании. Здесь и сейчас, можно сказать, судьба мира решается. По крайней мере того мира, который крутится вокруг юной герцогини Альба.
Снова откинувшись на спинку дивана, руку с бедра девушки я не убрал. Медленно-медленно, всей ладонью, провел рукой вверх, до самого края подола платья, сползшего по бедру вниз. Довольно далеко сползшего. После этого чуть приподнял руку и уже только лишь мягким касанием подушечек пальцем повел руку обратно, до колена и дальше вниз по голени, к ступне, провожая движение глазами. И вновь положив на бархатную кожу девушки всю ладонь, снова повел ее вверх, медленно возвращаясь к задравшемуся до самой границы приличий платью. И когда на этой границе остановил движение, посмотрел в лицо девушки, в ярко горящие сиянием удивительные голубые глаза.
Алисия сидела без движения, замерев и даже не дыша, закусив губу.
— Не очень нравится, когда тебя рассматривают потребительски не как личность, а как предмет определенного интереса? — поинтересовался я у девушки, правильно понявшей мою очередную демонстрацию. — Мне, скажу честно, не очень нравится то, что вы устроили с Марией вокруг меня. Прости за не очень уклюжую попытку объяснить это не словами, а жестами, — аккуратно поднял я выше совсем сползший вниз подол платья. — И я очень хотел бы, чтобы ты сейчас попробовала мне объяснить собственные мотивы и, очень желательно, собственный истинный интерес во всем происходящем.
Алисия еще сильнее закусила губу и на несколько секунд зажмурилась.
— Я не уверена, что у меня получится. Но я попробую, — совсем тихим голосом произнесла Алисия.
После этого несколько раз она порывалась начать говорить, но каждый раз осекалась на полуслове. Не получается у нее, похоже, объяснить. Либо же, тоже вариант — она просто пока не знает, в чем именно ее истинный интерес в происходящем.
— Так случилось, что я сейчас занимаю в твоих мыслях слишком много места, — произнес я, глядя Алисии прямо в глаза. — Так иногда бывает, особенно когда в сложной ситуации то и дело полярно меняются жизненные приоритеты. Кроме того, полагаю, как мотив твоих действий весьма силен фактор соперничества. Для тебя ведь утереть нос этой выскочке д’Энтенса — дело… нет, не чести, прости, неправильно выразился. В общем, прошу, сейчас тогда никак не комментируй мой вопрос. Пока я направляюсь в Рим, у тебя будет время подумать над тем, что именно ты хочешь мне ответить. А еще у тебя будет время подумать над тем, что ваше честное соперничество с Марией теперь совершенно нечестное.
— Почему?
— Потому что я больше не принадлежу к фамилии Рейнар, и войти в Дом Альба для меня единственный подходящий — подходящий в смысле правильный и безболезненный, вариант остаться в первом сословии.
За те семь полных суток, что мы провели в ожидании, у меня было время подумать и проанализировать все, что я знал и чему стал свидетелем. И я оценил все возможные пути для себя, понимая последствия каждого, в результате чего принял сразу несколько важных решений.
— Так уж и единственный, — недоверчиво посмотрела на меня Алисия. — А как же Дженнифер Агилар?
— Еще раз. Если я не стану частью фамилии Альба, меня просто вычеркнут из списка политических фигур на Олимпе, — проигнорировал я вопрос.
— Ты сын Максимилиана, тебя никто не сможет…
Взглядом оборвав на полуслове Алисию, я лишь покачал головой.
— Ты же знаешь, что душа Кайдена выгнана из этого тела в Посмертие, а место его души и личности занял я, герцог Доминик Веспасиан де Рейнар. Если о проблеме молчать, она так просто не исчезнет, — улыбнулся я.
Глубоко вздохнув, Алисия, по-прежнему глядя мне в глаза, кивнула.
— У тебя возникнут проблемы с Ассамблеей, когда кто-то поднимет этот вопрос. А его несомненно поднимут.
— Ты права. Не сейчас, так позже, — покивал я. — Но этот вопрос я решу. И после этого, или я вернусь сюда, или ты прибудешь в Рим…
— Я так и так буду в Риме.
— Ты хочешь прибыть на заседание Ассамблеи?
— Да.
— Не стоит.
— Почему?
— Потому что все в мире слишком зыбко пока. Если мы с тобой вдвоем окажемся в одном месте, не удивлюсь, если по нам обоим попытаются нанести удар.
— Чего нам бояться? — поинтересовалась Алисия.
Глядя в лучащиеся голубые глаза герцогини я увидел и понял, что удивлена она совершенно искренне.
— Не очень понял вопрос.
— Если ты сможешь попасть в Рим и собрать заседание Ассамблеи, чего нам после этого боятся? Ведь с нами боги!
— А, ты про это. Сколько всего богов в Пантеоне? — задал я вопрос, который заставил Алисию задуматься.
— От того, что на нашей стороне уже открыто выступают Морриган и Диана, Жива и Астарта, Марс и Перун, и даже несмотря на то, что нас поддерживает сам Владыка Юпитер, я бы не стал терять осторожность.
Алисия расширенными глазами смотрела на меня. Все же она была очень умной девушкой. Подумав немного, я задал ей еще один вопрос, чтобы у нее была пища для размышлений и не было мыслей сделать мне сюрприз прибыв в Рим во время сбора Ассамблеи.
— Ты думала о том, что среди прочих тектонических изменений в нашем мире сейчас, это сложно не заметить если знать куда смотреть, происходит самая настоящая революция, причем революция с самого верха? Если не думала, то и не думай. А если думала, то… лучше тоже пока не думай.