Страница 34 из 35
– Мы о правилах не договаривались! – услышал я в ответ.
– Тогда простите, ребят, – я повернулся к более крупному сопернику, оставив дохляка в поле зрения. – Вашей вины тут нет, – и начал отходить назад, претворяя в жизнь новую обманку.
Здоровячок – он хоть и выглядел старше, но не казался мне опасным соперником, – начал подходить ближе, сокращая расстояние в нашем треугольнике. Я же следил за мелким, и в тот момент, когда до него остался лишь прыжок, внезапно рванул к нему, заставив его отскочить в сторону.
Вряд ли это можно было назвать профессиональным движением, но зато оно сильно смутило первого противника, заставило его развернуться, открыться. И в этот момент я вернулся в здоровячку, который не ожидал движений в его сторону, ударил под ребра, а затем добавил с другой стороны, не теряя ритма.
Тот охнул, а раз Анатолий сказал, что никаких правил нет, саданул ему в живот и как только парень согнулся, вломил правой в скулу. Налетевшему сзади мелкому я позволил запрыгнуть себе на шею, наклонился и сбросил его перед собой, прямо на здоровяка.
– Вот так сломанная нога! – воскликнул Анатолий, когда я уже собрался нанести решающий удар. – И кто же ее тебе так сломал, что ты моих новичков все равно уделал?
– Некто по имени Алекс, – крикнул поверх мелкого, упираясь коленом ему в грудь, потому что он продолжал сопротивляться.
– Уж не собрался ли ты мстить? – вояка неспешно направился к нам, а на улицу уже высыпал с десяток других. – Месть – это же последнее дело, даже такому человеку, как он.
– Мне незачем ему мстить, – убедившись, что мелкий не сопротивляется, я тут же встал и поправил рубашку. Даже без крови в этот раз обошлось. – Мы же его поймали. Я и Павел.
– Мог бы сразу сказать! – Анатолий бросился к нам, опустился на колени перед здоровячком и махнул рукой, подзывая пару парней. – В медпункт, живо! И ты туда же – добавил он, обращаясь к мелкому, который, ссутулившись, встал рядом. – А ты?!
– Что я? – мне оставалось только удивляться происходящему. – Вы действительно подумали, что Павел может привести сюда просто какого-то знакомого, невнятного типа гражданской наружности, которого могут выкинуть два сопляка? Сколько им? Лет по пятнадцать?
– Восемнадцать обоим, – мрачно ответил вояка. – Не думал, что ты такой.
– А я думал, что у вас, военных, наметанный взгляд. Чтобы человек, как в книгах пишут, понимал с первого раза, кому доводилось убивать, а кому нет.
– Гордиться этим нечего, – Анатолий покачал головой. – Ничего хорошего в этом нет.
– Я не горжусь. Я констатирую факт. Который, как я думал, вы поняли.
– Полагаю, насчет Алекса ты не соврал? – помолчав немного, спросил старый вояка.
– Нет.
– Тогда объясни, чего ты здесь забыл?
– Я считаю, что мне повезло. И не хочу, чтобы везение было основным победным фактором.
– Те знания, которые тебе помогут, за пять дней не получить, – лицо Анатолия смягчилось. – А то, что можно дать, ты наверняка и сам знаешь.
– Вряд ли. У меня за плечами разве что секция по боксу.
– Так ты расскажешь правду о себе?
– Видите ли, у меня такой странный статус здесь, что лучше о себе не распространяться, – я накинул обратно пальто, как только вышел жар после схватки. Предлагаю не терять времени.
Глава 22. Полезных навыков много не бывает
Анатолий провел ладонью по подстриженной седой бородке и взглянул на меня уже по-другому. Явно оценивая не как временное пушечное мясо, а как кого-то уровнем повыше.
– Мне так и следует обращаться к вам по полному имени? – уточнил я.
– А что тебе не нравится? – от неожиданности вояка изменился в лице и как будто бы подобрел.
– Не знаю. Как-то звучит… куцо. Либо отчество, либо отчество и звание. Я же не могу называть вас «дядя Толя».
– Вот уж нет, – под седыми усами губы его растянулись в улыбке. – Никаких дядь, дядей, дядьев – чего я только тут не наслушался. Знаешь, какие нахальные сопляки сейчас бывают?
– Еще бы, – я вспомнил Мишу, который называл себя Майклом. Парнишка приезжал на лето к родне в поселок, где я жил, и представлял собой жуткий контраст современного сленга с нормальной речью остальных людей. – Надеюсь, вы не подумали, что я такой же, как они?
– Есть в тебе что-то такое… – он задумался. – Нет, не как ты рассказывал, я не вижу особой разницы между людьми, которые убивали, и которые – нет. Иногда на других жизнь оставляет такой сильный отпечаток, что аж в глаза бросается. Так что ты…?
– Я бы не хотел об этом, – ответил я, – Анатолий, поймите…
– Давай пройдемся, – предложил он, по-отечески мягко.
– Хорошо, – кивнул я и продолжил начатую фразу: – я не знаю, как вам ответить. Все, что со мной происходило – это непривычно. Ненормально с точки зрения простого человека.
– Вот мы и добрались до отпечатка, который наложила на тебя жизнь, – философски заметил Анатолий. – Сейчас тебе это кажется непривычно. Но когда ты делал то, о чем так не хочешь говорить, ты чувствовал, что сделал что-то непоправимое?
– Нет, – признался я. – И мне кажется, что ни разу. Почти всегда это была самозащита.
– Вероятно, у тебя имелась возможность даже пощадить кого-то? – продолжил свой расспрос Анатолий.
– Была, – неуверенно ответил я, потому что не сразу вспомнил про помощника графа Апраксина. – Я ей воспользовался. Но он все равно умер. Так что вряд ли это говорит о моем милосердии.
– Милосердие – странная вещь. Иной раз оставишь в живых человека, а через год он тебя захочет убить. Особенно, когда речь идет о родственниках, – хмыкнув, добавил Анатолий. – Не хочешь продолжить?
– А что тут продолжать? – уточнил я.
– Например, раз ты не испытываешь сожаления о случившемся, то мне интересно, как это происходит. Знаешь, полезных навыков много не бывает, – он указал ладонью на стол по правую сторону от меня.
Щит, сколоченный из грубых досок, расположился на толстых, поставленных стоймя бревнах. Поверх него, словно в противоположность самой конструкции, идеально ровными рядами было разложено оружие. К моему приезду явно подготовились.
– А если бы ваши ребята меня выкинули?
– Тогда это стало бы большим разочарованием для меня. А для Трубецкого тем более. Признаюсь, он сказал мне чуть больше, поэтому я организовал небольшую проверку. Тест низшего уровня сложности, поскольку опасался за твою ногу. Теперь посмотри на все это и скажи мне, что ты уже видел и чем пользовался.
– Стоп. Насколько больше сказал Трубецкой?
– Что оружие ты впервые в руки взял в августе этого года, проткнул первого насквозь и далее предпочитал исключительно огнестрельное оружие. Думаю, в этом нет ничего лишнего и того, что ты хотел бы от меня скрыть. Например, этот нижегородский говор. Ты ведь не местный?
– Это снова проверка? Если так, то отказываюсь отвечать на вопросы личного характера.
– Но-но-но! – притворно возмутился Анатолий. – Господин барон корчит из себя обиженного!
– Ладно, – смягчился я. – Вы не угадали, я местный. И родители мои тоже отсюда. Так что намек относительно нижегородского говора я не понял.
– Пускай, – отмахнулся старый вояка. – Давай-ка лучше к делу.
Я осмотрел импровизированный стол. Нашел «стрелец», «туляк», которые имели узнаваемые формы, «коротыш» почему-то лежал отдельно. Но было еще несколько пистолетов, которые мне еще не встречались. И это только в поле моего зрения – дальше я мельком захватил взглядом автоматическое оружие и что-то посерьезнее, но все это загородил Анатолий.
Тогда я указал на знакомые мне виды, на что вояка предложил мне опробовать, к примеру, «стрельца». Магазины, уже заполненные патронами, в обилии лежали на ближней стороне стола.
Привычным движением я зарядил «стрелец», потянул затвор, убедился, что патрон встал на место и посмотрел на Анатолия:
– А предохранитель? – спросил он.
– Команды стрелять еще не было, – отозвался я, и старый вояка снова довольно улыбнулся.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».