Страница 35 из 43
Опустился на диван, вытащил телефон, и снова набрал Яну. Мне говорили, что в первый день она была рядом, а потом исчезла. Доверенный человек утверждал, что видел её в окне дома, значит жива, здесь, не сбежала.
Но на звонки не отвечает.
Испугалась.
Сейчас немного приду в себя, и пойду к ней. Надеюсь, умирающего она из дома не выставит.
Я лежал, беспрерывно звонил Яне, пока не раздался дверной звонок. А затем и настойчивый стук.
— Ну кто там? — крикнула сестра с лестницы. — Мир, открой!
Я не отреагировал. Ей надо — пусть открывает дверь. Вряд ли это Яна, и точно не Руслан. Остальные могут идти к дьяволу.
Марина, все же, спустилась. Подошла к двери, цокая каблуками, и открыла дверь.
— Марина Кавьяр, просьба проехать с нами в участок.
— Что?
— Вы обвиняетесь в нападении на Мирона Кавьяра, а также подозреваетесь в убийстве Аллы Рубцовой…
Я услышал это, спрятал телефон в карман, пересилил себя, и поднялся с дивана.
— Это какая-то ошибка! Мирон, скажи им! — сестра обернулась ко мне. — Мир, ты ДОЛЖЕН это уладить, понял?
За*бал уже этот шантаж.
— В чем дело?
— Дело в том, что появился свидетель того, как на вас напала ваша сестра. А также найдены её отпечатки пальцев рядом с местом убийства Аллы Рубцовой, — пояснили мне.
— Там была толпа! Разумеется, там есть отпечатки Марины.
— Отпечатки характерные. Как и следы подошв, где была борьба. Улики будут предоставлены в ходе разбирательства. Сейчас же наилучшим выходом будет не препятствовать нам, — резко заявил полицейский.
— Что за свидетель? — выкрикнула Марина. — Мирон, вспомни наш разговор, ты просто обязан мне помочь. Ты прекрасно знаешь, что не я тебя ранила. И ты вытащишь меня!
Её подтолкнули в спину, наручники надевать не стали, и все мы вышли из дома.
Напротив, на дороге, припаркованы три полицейские машины. К одной повели Марину, а ко второй… Яну? Арестовали?
— Я могу поехать с вами? Как ближайший родственник?
Даже если не разрешат, то пробьюсь!
Марину придется вытаскивать, хотя огромное желание — оставить её за решеткой. Но Яна… её я бросить не могу.
— В другую машину, — указал полицейский.
Марину посадили отдельно. Яну тоже. И меня.
Черт.
Могла ли Марина убить Аллу? Раньше я бы сказал, что нет, что сестра способна только на шантаж, а не на физическое воздействие. Но недавно я имел возможность убедиться в том, что Марина способна на все. Вот только зачем ей Алла? И кто сказал, что Марина на меня напала?
Этот вопрос я повторил полицейскому из сопровождения. Думал, он не ответит, но он пояснил:
— Свидетель едет в одной из машин. Она не скрывается, сама настояла на этом.
— Яна? — не поверил я.
— Да.
Значит, её не арестовали — это уже хорошо. Но… какого черта?
Ладно, с ней я смогу решить вопрос.
Всех нас высадили у участка, и повели в него под конвоем. Марина плакала, что-то объясняла полицейскому, всхлипывая. Яна шла, прямая, как палка, и даже не глядела в мою сторону. А я… я шел из последних сил.
— Ждите. Через пять минут придет следователь, и вам придется подписать все заявления, и дать официальные показания. Можете остаться в коридоре. И, — это уже ко мне, — не советую вам устраивать здесь скандал, и нападать на свидетельницу.
— Я не трону её. Идите.
Яна, бледнея, отошла от меня. Марину завели в кабинет.
— Яна, Яночка, малышка, почему ты не отвечала на звонки? Почему не приезжала? — опустился у её ног.
Она горько скривила губы, но больше не отворачивалась.
— Прости. Я заболела. Просто свалилась. Я… я рада, что ты дома, — улыбнулась она мне. — Ты же не сердишься? Я не могла молчать. Я просто должна была!
— Я понимаю. Но заявление писать не нужно, — прошептал я ей. — Ты возьмешь свои слова назад. Скажешь, что вы с Мариной поссорились, потому ты оговорила её. Тебе за это ничего не будет, я об этом позабочусь. Ради меня, пожалуйста! Марина не должна оказаться под следствием, хорошо?
Яна оскорбленно отшатнулась от меня. Словно я предложил ей нечто ужасное.
— Нет, — выдохнула она. — Я не стану брать свои слова назад. Я дам показания, Мирон.
Глава 43
Глава 43
ЯНА
Вышла из отделения и решительно направилась к воротам.
Мирон еще там, его пока не отпустили, и слава богу, лучше ему не попадаться мне сейчас.
Не писать заявление.
Какого черта, спрашивается?
Споткнулась на бордюре, огораживающем старую клумбу и упала, коленями больно ударилась об асфальт.
В глазах тут же закипели слезы.
Не столько от боли — это все от обиды, до последнего не верила, что Мирон просит всерьез. Да, она его сестра, но прощать такое?
Поднялась и отряхнулась.
Уже медленнее двинулась к воротам. В памяти против воли замелькали кадры ночи — где Марина летит с ножом на меня, и Мирон вырастает впереди.
Он мне жизнь спас. И пусть она его ранила не специально. Но на меня-то она бросалась не в шутку, только дурак решит, что это такой прикол.
А Мирон не дурак. Он понимает, что его сестра пыталась убить меня. И все равно уговаривал.
Яночка, не пиши.
Задохнулась от злости.
Вышла на тротуар и остановилась. Голова вдруг закружилась и улица показалось какой-то выпуклой, нереальной. Ладонью оперлась о тополь, что растет возле забора и прикрыла глаза.
Нервы, это все нервы, чуть-чуть постою — и пройдет.
Услышала звук тормознувшей рядом машины и усилием распахнула ресницы.
— Ты в порядке?
Наткнулась на озабоченный взгляд Руслана. Он распахнул дверь и почти выбежал из машины — выгляжу я сейчас, наверное, как умирающая.
— Ян, плохо? — он перехватил мою руку, и я с облегчением перенесла вес на его грудь.
— Не очень хорошо, — призналась. — Голова.
— Ела сегодня что-нибудь? — он повел меня к машине.
Пришлось напрячься, чтобы вспомнить. И не смогла.
— Вроде нет.
— Не ела? — поразился он, усаживая меня в салон. — У тебя дома, вообще, продукты есть?
— Не знаю.
— А кто знает? — с раздражением передразнил он и хлопнул дверью.
В машине пахнет сигаретами и его парфюмом, после казенных помещений и спертого воздуха запах приятен, но меня все равно подташнивает.
Опустила стекло.
— Тебе там до магазина дойти два шага, — высказал Руслан, садясь за руль.
Слабо улыбнулась.
Поселковый магазин расположен на окраине, как раз неподалеку от наших с ним коттеджей. Раньше, когда я еще жила дома — в нем можно было купить всё. Продавцы изучили вкусы жильцов и закупали любимые вкусности.
Как там теперь — понятия не имею, но вряд ли что-то изменилось. Меня не было, а жизнь продолжалась.
Руслан молча развернул машину, достал сигареты. Бросил косой взгляд на меня и убрал пачку в карман.
— Окно прикрой, — краткая фраза, интонация, как приказ.
— Мне душно.
Он сам надавил кнопку, и стекло поехало вверх. Остался лишь маленький зазор — в него шумно дует ветер, мы едем.
Снова закрыла глаза.
— В полиции была? — нарушил тишину голос Руслана. — Подала заявление на Марину?
— Подала, — ответила агрессивно, готовая спорить.
— Хорошо.
Рус не стал давить, как Мирон, просить подумать, он принял мое решение, и мне стало чуть легче.
На секунду.
Сразу за этой мыслью пришла другая — такая верная и ясная в своей простоте, что по коже побежали мурашки.
Я правильно сделала, что сбежала тогда из города, ничего не объяснила Мирону.
Его отец — сволочь, но родная ему сволочь. Встал бы выбор тогда — и Мирон принял бы его сторону. Точно, как сегодня, он принял сторону сестры.
Они — семья. И неважно, кто из них и что творил, они горой друг за друга. А я всего лишь одноклассница, глупая влюбленная девочка, которая нуждалась в защите.
От Мирона я бы не получила ее.
Машина летит по трассе, в руках опытного водителя я в безопасности, я чуть было не задремала. В реальность вернул голос Руслана.