Мои бывшие

У Марины буквально истерика, а мне… мне не жаль её. Злорадства нет от того, что она увидела меня с её женихом, меня не радует и то, что Руслан не торопится утешать свою невесту.

Мне просто не жаль Марину, и это пугает — я ведь вижу, что она на грани, и я любила её долгие годы, все детство обожала как сестру, которой у меня не было. А сейчас оглушающая пустота. Звенящая. И от этого жутко — от собственного равнодушия.

Мне всего лишь досадно, что такой интимный момент увидел посторонний человек.

— И как я в этом платье замуж пойду? Как, Руслан? — всхлипнула Марина, и схватила ладонью край измятого свадебного наряда. — Я же так долго шила его, и примерки, и вышивка… что теперь делать?

— Выйдем, и поговорим. Поднимайся, — Руслан бросил на меня извиняющийся взгляд, склонился над своей невестой, но Марина живот отползла от него.

— С чего я должна уходить? — рявкнула она, и поднялась с пола, оттолкнувшись дрожащими ладонями. — Я не понимаю… я с ума сошла, мне померещилось, или ТЫ ВМЕСТЕ С МИРОНОМ ТРАХАЛ ЭТУ СУКУ??? — выкрикнула она оглушающе громко.

— Марина, кончай. Выйди, налей вина, поговори с Русом. Потом я тоже все тебе объясню. Не истери, — холодно произнес Мирон. — Ты прекрасно видела, что здесь происходило. Не маленькая.

— А что здесь происходило? — страшно рассмеялась Марина, глядя на распластанное по полу свадебное платье, как загипнотизированная. — Что? Вы Яну унизить хотели, так ведь? Да?

— Нет, — глухо бросил Руслан.

— Да! Вы просто указали Яне на её место, — безумно произнесла Марина. — Что таких как она только трахать можно. А теперь Яна уйдет… да, Яна? Убирайся! А платье я выброшу, сошью новое, я успею. Это я точно не надену, и…

— Свадьбы не будет, — Руслан снова попытался приблизиться к Марине. — Не заставляй меня объясняться с тобой перед всеми, давай сохраним достоинство и поговорим наедине. И я извинюсь за то, что ты увидела. Но свадьбы не будет.

— Будет! Ты обещал! Ты, мать твою, обещал мне!

Марина бросилась к платью, подняла его, и швырнула в мою сторону. Я успела отойти, белая измятая ткань коснулась моих ног шелковым покрывалом, и упала под ними. Как свидетельство всеобщего безумия.

— Марин, прости, — выдавила я. Мне не стыдно перед ней, но я должна извиниться. — Я не хотела, чтобы ты узнала об этом так. Мы не планировали. Прости.

— Ненавижу тебя. Всегда ненавидела, и… и все ты хотела, дрянь! Специально ведь именно здесь устроили этот разврат, мне в лицо плюнуть захотела? Я ненавидела тебя, ясно? — повторила Марина, пылая обжигающей меня ненавистью. — И ты меня ненавидела, я это видела. Всегда меня затмить пыталась, знала, как для меня важно было понравиться людям, но появлялась перед ними, и меня не замечали. Даже родной отец не замечал! Всегда ты была. Ты! И брата отняла, и… и жениха! Нет, — рассмеялась она, мотая головой, — Что это я? Руслана ты не отнимешь, и свадьба будет. А ты будешь её снимать!

— Марина…

— Заткнись! — завизжала она, перебивая Руслана.

— Так, хватит, — рявкнул Рус, и обхватил плечи Марины. Грубо сдавил, я вижу, как ей больно, и как она не в себе. — Я уведу её.

— И ты уведи меня, — прошептала я Мирону. — Сейчас мне лучше уйти.

— Уйдем вместе, — кивнул Мирон, приобнимая меня.

Мы застыли в комнате. Ждем, что Руслан уведет Марину, но она будто с цепи сорвалась, повисла на Русе, пинает его, и изрыгает проклятья мне в лицо.

Она абсолютно сумасшедшая.

И она полна ненависти.

— Я вас всех ненавижу! — взвизгнула она, и каким-то чудом вырвалась из рук Руслана.

Упала на пол, и вскрикнула от боли.

Я успела увидеть нож, саданувший Марину по ноге при падении. Тот самый нож, который принес Мирон. Этот нож поранил его сестру. И теперь он в ее руках.

— Рус, держи ее, — выкрикнул Мирон.

В его голосе не осталось холодности, только испуг, ведь взгляд Марины нацелен на меня.

Все как в замедленной съемке. Я четко вижу каждое движение, и я даже осознаю, что происходит.

Вот Руслан хватает воздух руками, не успевая поймать Марину; вот она рывками несется на меня, и её ноги уже на том самом платье, очень близко ко мне. Буквально в шаге. И нож… мне нужно отклониться, но я не успеваю, я могу только смотреть, но не двигаться.

Зато Мирон смог.

Он загородил меня собой в самый последний миг.

Я успела увидеть, как меняется выражение лица Марины со злорадного на напуганное, а потом Мирон осел к моим ногам.

А в груди его нож.

Глава 38

Глава 38

Сижу на больничной лавке, и смотрю на свои руки.

Кровь с них вытерли. Ладони чисты, но я до сих пор вижу, как с них капает вязкая кровь. Загустевающая от воздуха. Темно-красная, почти черная.

— Ян, — Руслан сел рядом со мной, приобнял. — Пока не пускают, но я уверен, что все будет хорошо.

Хорошо? После ножа в грудь?

Мирон не умер до приезда скорой только чудом.

Марина визжала, скукожившись у стены, оглушала криком. Руслан вызывал скорую, пытался привести всех в чувство, а я… я зажимала рану Мирона, пачкаясь в крови. И не слышала звука его дыхания. Не слышала биения сердца.

Раньше я думала, что лютый ужас моей жизни был связан с Тарасом. Потом — с отъездом из дома, когда я уезжала, не понятая никем.

Потом была гибель Аллы.

Но все померкло на фоне того, как я сидела на полу, над Мироном, и мои руки были в его крови.

Это были самые кошмарные минуты в моей жизни. Я думала, что он умер, но молилась и Богу и дьяволу, чтобы он ожил.

И он был жив.

Жив, и теперь в реанимации, куда нас не пускают, и ничего не сообщают о состоянии Мирона.

— А вдруг он…

— Нет, — жестко перебил Руслан, и притиснул меня ближе к своему телу. — Не думай об этом. Он жив, ясно?

Рус склонился ко мне, я ощутила, как его горячее дыхание греет мою щеку, и его губы коснулись меня.

Мимолетно, ведь я дернулась, отодвигаясь.

— Рус, не нагнетай, — сипло прошептала я, и кивнула вперед.

Напротив, на лавке сидит Марина, и смотрит на нас с Русланом.

— Она в прошлом.

— Она здесь. Я не хочу новых скандалов, — устало выдохнула я. — Вдруг кинется? И… почему она здесь, а не в полиции?

Я даже не помню, приезжала ли полиция. Скорую вот помню, как врачи силой меня от Мирона отдирали, чтобы оказать ему помощь. А я орала, плакала, и все продолжала прижимать к его груди красную от крови ткань. Казалось, что отпущу его — и это навсегда, он больше не взглянет на меня, что умрет.

А приезд полиции не помню — был он или не было. Вроде бы, полиция должна приезжать в случае таких ранений. Но… Марина здесь, в больнице, и на ее запястье нет наручников.

Почему?

— Обнимать тебя мне тоже нельзя?

— Можно, — сдалась я. — Так почему она здесь?

— Я не вызывал полицию. А врачи… они знают, что это за семья, и в такие разборки не полезут, — тихо ответил Руслан. — Мирон сам решит, что делать с Мариной.

— Супер, — всхлипнула я. — Разумеется, он не станет её наказывать. И… и пусть. Лишь бы выжил.

— Выживет! Не смей даже сомневаться!

Скривила губы, с трудом сдерживая слезы. Не помогут они сейчас, только сама себя добью.

— Это ты виновата, Яна. Только ты, и никто больше. Я бы никогда не причинила вреда брату, — хрипло, монотонно выдала Марина.

— Ты уже причинила ему вред, всадив в него нож! — прошипела я.

Я слукавила, говоря Русу, что мне плевать на наказание Марины. Ладно, она меня оскорбляла и шантажировала, но такое? Нож в сердце? Это не должно остаться безнаказанным!

— А кто меня довел до этого? И метила я не в Мирона, — с ненавистью выплюнула Марина.

— Но попала в него.

— А жаль, — заявила Марина. — Жаль, что не ты в реанимации, а мой брат. Мы отлично жили без тебя…

— Заткнись! — рявкнул Руслан.

— Почему же, любовь моя, я должна затыкаться? Мы жили прекрасно, пока не явилась эта шлюха, и не испортила все. За одну, мать ее, ночь!