Мои бывшие

— У вас с Русом все в порядке?

— Мы все выяснили, — скривился Мирон.

— Что именно?

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что мне кажется, что вы обсуждали меня, — выдохнула я.

И тут же пожалела — не стоило этого говорить. Хотя… почему нет? Руслан вон стоит, шагах в пяти, и ничуть не смущаясь, тоже меня разглядывает. Плевать ему на невесту, которая всегда рядом. На Мирона. На мое мнение.

На все плевать.

А меня его взгляд волнует, хотя я запрещаю себе это — волнение, мысли о запретном. Мирона я всегда любила, и чувства мои не угасли за эти годы, но и Рус… черт, о нем я тоже думала.

Только о них.

Но я с Мироном!

Напомнила себе об этом, и отвернулась от Руса.

— Думаешь, мы разговаривали о тебе? Почему?

— Мир, а мы так и будем общаться одними вопросами без ответов?

— Ладно, малышка, ты права. Мы говорили о тебе. И мы все решили.

— Что вы решили? — почему-то это его «мы все решили» взбудоражило меня — очень зло эта фраза прозвучала.

Зло и предвкушающе. С неприятием и ожиданием… чего? Или я попросту опьянена этим вечером настолько, что додумываю смысл к обычным фразам?

— Скоро узнаешь. Я отойду на минуту, — он нахмурился, взглянув на сестру, напоследок провел пальцем по кромке моих трусиков через платье, и оставил меня.

Недолго я стояла в одиночестве, ведь мимо Мирона прошел Руслан, ничуть не скрывая намерений, к кому он идет.

Я развернулась, поведя плечами, и направилась в дом. Теперь я сбегаю не от Марины, а от ее жениха, которого всегда хотела.

— Куда спешим? — он обхватил меня за талию у двери, я дернулась — мы же на виду у всех. — Ладно, ладно, пугливая какая, — рассмеялся, но в дом войти не позволил.

Потянул за угол, не обращая внимания на мои слабые трепыхания.

— Руслан, прекрати, — зашипела я.

Он не послушал, толкнул меня к стене, прижал к ней. Навис надо мной — такой желанный и пугающий.

— Что прекратить? Это? — наклонился, будоража своим дыханием, и обхватил мочку моего уха губами. Прикусил, и я дернулась, слабо застонав. — Или это? — ладонью, удерживающей меня, повел по моей груди к животу — медленно, с нажимом, чувствуя мою проклятую дрожь.

Ну зачем он все усложняет? Почему не оставит меня в покое?

— Прекрати все это, — прошептала я, и когда ладонь Руса была опасно близка к бедрам, сумела его оттолкнуть.

Подозреваю, тут дело не в моей богатырской силе, он всего лишь позволил мне освободиться.

— Хватит! Не понимаю, что ты творишь, — откинула голову на стену, глубоко вдохнула прохладный воздух, и взглянула наверх.

Там балкон. Тот самый, за которым я столько времени наблюдала. И мечтала, мечтала, мечтала…

— Я ведь сказал тебе, что не сдамся.

— Мне многое говорили, — пожала я плечами. — Научилась не верить словам.

— Хочется более активных действий? Устрою, Яна. Все, что ты пожелаешь.

— Я ничего не желаю, — я избегала смотреть на Руса.

Лучше на небо, на этот балкон, куда угодно. Но не на него — слишком он воздействует на мои чувства. На чувственность, которая просто требует его. В Руслане меня притягивает все: внешность, запах, голос.

Абсолютно все. Совпало. Как и в случае с Мироном.

Но это, черт возьми, неправильно!

— Я помогу тебе разобраться, — прошептал Рус, и уперся ладонями в стену, сковывая меня в клетке из своего тела. — Куда ты смотришь?

— На небо.

— на балкон, — тихо усмехнулся Руслан, и по моему телу волна дрожи пробежала от этого тихого голоса с хрипотцой, от усмешки, чуть искривившей четко очерченные губы.

— Мне пора. Не вздумай больше так поступать. Я с Мироном! — я выпрямилась, толкнула Руслана ладонями в плечи, и он позволил мне отстраниться.

А затем схватил за руку.

— С этим балконом многое связано, да, Яна? Хочешь оказаться там, со мной?

Хочу! Безумно хочу!

— С Мироном, — отрезала я, вырвала руку из захвата, развернулась, и пошла, заставляя себя не оборачиваться.

Глава 26

Глава 26

Волнуюсь дико. Эта ночь, кажется, бесконечна — она пугает, волнует, я хочу, чтобы она закончилась, и в то же время не хочу этого.

— Я тебя потерял, — поймал меня Мирон.

— Гуляла.

— Одна? — он с подозрением оглядел меня.

— Мирон, — протянула, — ты опять?

Он набычился, взглянул хмуро, а я вздохнула.

— Ревнуешь?

— У меня есть поводы ревновать? — он жестко обхватил меня за талию, притиснул к себе. — Ты ведь только моя, Яна?

— Твоя, — выдохнула я.

Что это с ним? Вижу, что бесится, но повода я не давала. Увидел бы с Русланом — был бы скандал, но он не мог видеть. Тогда что не так? Я прямо-таки чувствую, как Мирон злится.

Ревнует.

Он всегда меня ревновал.

— Ты выглядишь взволнованной, меня это тревожит. Я не хочу, чтобы ты снова сбежала. В этот раз не позволю, Яна. Бросить меня не позволю, и следом отправлюсь, поняла?

Я лишь кивнула — он помнит ту ночь, когда все закончилось. Я тоже ее помню.

— Не хочешь рассказать, что тогда на тебя нашло? У нас ведь все хорошо было.

— Не было, — прошептала я. — Ты ревновал меня к каждому столбу, и…

— И поэтому ты решила разорвать все, и сбежать? — Мирон пытается сдержаться, но его до сих пор бесит прошлое.

Может, нужно рассказать ему сейчас? Или слишком мало времени прошло?

Будет ли он готов к тому, что услышит?

Я ведь никогда не забуду ту ночь. Никогда. И я до сих пор не могу понять, подставила ли меня Марина, или же это было случайностью?

Вспомнился тот звонок от Марины — последний из нашей «дружбы».

— Ян, привет. Ты же вроде как с моим братом, — чуть недовольно произнесла Марина, невнятно поздоровавшись со мной.

— Вроде как да.

Как-то перестала я Марину боготворить. Нет, любовь к ней осталась, но… но много что между нами сломалось. Я просто устала от нее, и стала избегать — после ссор, после ее взглядов, полных неприязни. Да и она отвечала мне игнором, а сейчас вдруг позвонила.

— Я календарь готовлю. Все члены семьи снялись, твоя фотка тоже нужна. Мирону подарим. Раз уж у вас с ним все так серьезно, то давай-ка в дом Лабовых, я тут с фотографом. Ты в теме?

День рождения еще нескоро, я присмотрела часы. Не купила их пока, коплю — и на часы, и на гравировку, но… календарь? Милая традиция, которую Марина хочет ввести, я помню, она девчонкам рассказывала. Так громко рассказывала, чтобы я услышала — как самые близкие снимутся, как Марина вручит календарь брату.

Неужели она смирилась, что мы вместе? Но ночь ведь, идти никуда не хочется.

— Или тебя не снимаем, так как у вас не отношения, а потрахушки? — Марина разозлилась на мое молчание.

— Я приду. Фотографии приличные, надеюсь?

— Разумеется, не в белье. Я же не шлюх снимаю, а семью. Яна, блин, вечно ты тупишь! Платье надень то, красное, которое я тебе дарила. На фотке зачетно будет смотреться, твой месяц — декабрь. Отфотошопим и колпак добавим новогодний.

Платье малость развратное, хотя… хотя это как посмотреть. Выше колен, но вырез на груди скромный. Обтягивает, правда, как вторая кожа — кажется, это платье-бандаж, так оно называется.

— Ладно. Когда идти?

— Сейчас. Морду я тебе сама накрашу.

Я взглянула на себя в зеркало — вроде волосы прилично лежат, тон кожи нормальный. Идти никуда не хочется, но до Лабовых я дойду, это всего-то в конце улицы — с одним из братьев Лабовых Марина сейчас любовь крутит.

Платье я натянула быстро, накинула пальто, туфли на семисантиметровой шпильке, и вышла из дома. Плевать, что я не хочу туда идти, но ведь это будет подарок Мирону! Семейный календарь, и я тоже должна там быть.

На улице непривычно пусто, но в окнах горит свет. Все по домам, погода промозглая, и я ускорила шаг. Вдруг фары впередистоящего автомобиля замигали, и мои пальцы на руках укололо нервом — всегда так бывает, когда волнуюсь.