Высокое напряжение

— Я думал, закалился. Закрылся ото всех, не желая подпускать. Сколько их было, девушек? Блондинки, брюнетки… Ты как никто другой знаешь, каким я был…

— Таким же, как и я, — действительность только сейчас доходит до меня. И от осознания всего становится не по себе.

— Ты сам пытался призвать меня к разуму, помогая мне уйти от внимания прилипчивых пассий, — продолжает Кир. — А Тата… я полюбил ее, понимаешь? С первого взгляда. Влип, как полный профан. И ведь поверил в то, что она другая… — голос брата осекается. Сделав еще глоток алкоголя, прижимает рукав ко рту, зажмуривается.

— Когда ты нападал на нее, мне так нравилось быть ее защитником… Она такая милая, хрупкая… Мне казалось, что я наконец-то смогу стать счастливым. Но… я оказался ненужным ей, Лев, — Кирсмотрит на меня так, как смотрел в детстве… когда его обижали старшие мальчишки, и он просил поддержки у меня. А я стискиваю кулаки, чувствуя, как на грудь опускается давящее чувство вины. Ведь в этот раз не смогу помочь, в этот раз я сам виной его бедам.

— Кир, да брось ты… Тата не твоя мать… Тут совсем не так все…

С грохотом ставит бутылку на стол. Смеется горько.

— А как, бро? Скажи?! — взрывается он. — Я не нужен ей, так же, как и был не нужен матери! Они все меня бросают, все, — схватив бутылку, бросает в стену. Отскочив, та приземляется на пол, разлетаясь на мелкие осколки. Я смотрел на них, думая о том, что только что и мои мечты разбились. Вместе со счастьем брата.

Уложив его спать, сел на край дивана. Смотрел на него, на разбитого и сломленного. Помню, как мать бросила его… Будто вчера все происходило. Мне было десять, ему — восемь. Он позвонил нам на домашний в одиннадцать ночи… Плакал, говорил, что мама не пришла домой с работы. Боялся, что с ней что-то случилось. Папа тут же сорвался к нему. Благо, жили в соседнем дворе. Привел к нам Кира, заплаканного, с красным, опухшим от слез лицом. Брат сжимал в руках бумажку. Я не сразу понял, что это. Потом отец сказал, что они нашли ее на столе… это была записка от матери. Она писала, что оставляет Кира ради своей мечты… писала, что хочет построить свое счастье, и для этого вынуждена улететь в другую страну. И все. Всего две строчки на жалком клочке бумаги — вот полнота ее чувств к собственному сыну. Прикрыл дверь в спальню, подошел к окну. Хотелось орать до сипоты. Разнести все вокруг в мелкие клочья…

Сжал глазницы пальцами до белых пятен, до боли. Так, чтобы хоть как-то унять агонию в груди… Выдохнул… Как всегда, дед был прав. Не быть мне с ней… не смогу я сделать ему больно. Не смогу переступить через разбитое сердце брата.

Глава 26

Тата

Сегодня я спешила на работу так, как никогда. Возбуждение от предстоящей встречи с Богатовым не отпускало меня ни на секунду. Ночью так толком и не поспав, вскочила в половине пятого утра. Выпив кофе, принялась наводить красоту. Прическа, макияж — все должно быть на высшем уровне. Я свободна, и эта мысль хоть и отдавала на где-то там, на задворках, лёгким чувством вины по отношению к Киру, но все же аромат ее был пленительным и вселял в мое сердце восторг.

По приезду в отдел, сразу же отправилась к себе. Богатова еще не было на месте. Полив цветы в горшках, которыми были заставлены все подоконники приемной, отправилась в кухню, готовить начальнику кофе. Дана, встретив меня там, набросилась с расспросами. Оказывается, подруга была уже в курсе о нас с Кириллом. Откуда она знала? В нашем офисе новости разносятся с молниеносной скоростью. Сославшись на занятость, я поспешила ретироваться. Подруга погрозила мне пальцем вслед и потребовала, чтобы я заглянула к ней в обед.

Вернувшись обратно с горячим кофе в руках, обратила внимание, что кабинет шефа был не заперт. Постучав, приоткрыла дверь и прошла внутрь. Мазнув взглядом по его фигуре, отметила шикарный костюм и новую прическу. Стояла там, смотрела и не могла никак понять, что поменялось между нами. Сегодня Богатов одним своим видом заставлял дрожать мои колени.

— Доброе утро, Лев Николаевич, — проговорила с широкой улыбкой. Пройдя к столу, поставила перед ним кофе.

— Доброе утро, спасибо, — кивнул и, опустив взгляд в монитор ноутбука, продолжил что-то печатать.

Неуверенно помявшись на месте, удивленная его внезапными отчужденностью и хмуростью, все же решила поставить в известность.

— Ты, наверное, знаешь, мы с Кириллом расстались… — на «вы» обратиться к нему не повернулся язык. Мне кажется, после той ночи у пруда нам ни к чему излишняя субординация.

Он поднял на меня взгляд, но там и намека на улыбку не было.

— Татьяна Александровна, давайте мы будем заниматься рабочими вопросами, а все проблемы личной жизни оставим на внерабочее время, — его голос был таким же холодным, как и цвет глаз. Я не понимала в чем дело, но между нами теперь словно льды непроходимые лежали.

— К-конечно, Лев Николаевич, просто думала, что вам это будет интересно знать…

Он просто кивнул.

— Подготовьте мне расписание на сегодня. Организуйте встречу с директором холдинга «СтроЙ-И», и нужно обсудить проект по стадиону, перед тем как мы продемонстрируем его заказчикам.

Я смотрела на него и не могла поверить ни глазам, ни ушам. Он ведет себя так, будто кроме рабочих моментов нас ничего не связывает. Отстранился, словно чужой мне. Прячет взгляд, хмурится… что это? Передумал бороться за нас? Но ведь сам же говорил, что хочет быть рядом. Или слишком расстроен за брата? Но, опять-таки, сам хотел, чтобы мы расстались. От раздражения хотелось зарычать и ногами топать. Упрямый осел! Точно вбил себе в голову очередную ерунду, и теперь будет изводить и себя, и меня. Ну, уж нет. Если он думает, что я так просто сдамся, то ошибается.

Выполнив все указания Богатова, спустя полчаса вернулась с докладом. Выслушав расписание на ближайшие два дня, Лев лишь кивнул и, сказав, что ему нужно срочно позвонить, выпроводил меня из своих апартаментов.

До обеда работа не клеилась. Взгляд то и дело возвращался к прозрачному стеклу, разделяющему нас. Опустив все внутренние барьеры и стены, позволила себе, словно влюбленному подростку, любоваться этим упрямцем и смаковать мысль о том, насколько он шикарный мужчина.

В обед Богатов ушел из офиса. Как только его кабинет опустел, в груди стало как-то слишком тоскливо. По рабочему телефону позвонила Дана и сообщила, что все отправляются на обед в кабинет бухгалтерии. Сегодня день рождения у заместителя начальника отдела Марьи Сергеевны. Вряд ли там будет Богатов, но сходить все же решила. Пашинина очень добрый человек и много раз выручала меня в сложных ситуациях. Не поздравить ее было бы свинством с моей стороны.

Бухгалтерия была полна народу. Звон бокалов и веселый смех сотрудников — все это очень помогло расслабиться и отстраниться от дум. Единственным сложным моментом была наша случайная встреча с Кириллом в коридоре перед кабинетом. Бросив на меня хмурый взгляд, мужчина ограничился легким кивком головы и прошел мимо так, будто мы были незнакомы. Я не винила его, наоборот, знала, что проблема во мне. Но все, что оставалось делать — гнать от себя мысли, не думать.

— Таточка, держи торт, — Марья Сергеевна протянула мне кусок десерта.

— Спасибо, — улыбнулась женщине. — Я, пожалуй, съем его в кабинете. У меня срочная работа, боюсь, что шеф начнет ругаться, потеряв меня так надолго, — слукавила, решив вернуться в кабинет. Поздравив еще раз именинницу, вышла в коридор и направилась к себе. Торт выглядел очень аппетитно, но я решила угостить им Богатова.

Шефа не пригласили на торжество, но так не пойдет. Он хороший руководитель. Я знаю, все злятся на него, в какой-то мере из-за меня. Да, раньше я была о нем далеко не хорошего мнения, но я ошибалась. А сейчас понимаю и верю, что он выведет нас на новый уровень, поднимет фирму и, возможно, даже сделает ее огромным холдингом.

Кабинет Богатова был пуст. Оставив десерт на своем столе, принялась за чертеж стадиона. Оставалось совсем чуть-чуть — последние штрихи, и работу можно было показывать шефу.