Высокое напряжение

— Тат, мы все раздавлены. Но уверяю, мы найдем выход. Брат крепкий орешек, и не из таких передряг выходил. Тем более, у нас впереди много хороших проектов, — Кир чувствует мою нервозность, все пытается приободрить. Но никакие слова сейчас не успокоят меня. С каждым последующим мгновением мне все тяжелее в груди.

— Лена. Январская. Она же заказчица? После твоего ухода она…

— Да, видел, — кивает Кир, не дав договорить. — У брата с ней незавершенная история. Думаю, девушке нет дела до торгового центра. Она больше обеспокоена отношениями с Львом.

— Оу, даже так, — от услышанного внутри все скручивается в тугую спираль.

— Тат, ты сегодня так красива… тебе идет красный, — приблизившись, берет мою ладонь в руки, подносит к губам.

— Спасибо, так не видно моих алых щек. Ты меня постоянно смущаешь, Кир, — смеюсь, пряча взгляд.

— Слушай, забыл сказать, — отстранившись, принимается за еду. — На выходные у меня грандиозные планы. Так что в десять утра будь готова. Форма одежды — спортивная. Устрою тебе увлекательное путешествие.

Мне совершенно не до путешествий. Но Кирилл такой заботливый и нежный… как я могу отказать ему?

— Заинтриговал, так заинтриговал, — усмехнувшись, утыкаюсь взглядом в тарелку, делая вид, будто наслаждаюсь ужином. Хотя в горло кусок не лезет.

Кир отвез меня домой. Я видела, что он очень хотел зайти и расстроился, когда я не стала приглашать. Понимала, что веду себя отвратительно и делаю ему незаслуженно больно. Но душа рвалась совсем в другое место. Я была на взводе. Словно внутри меня бушевало настоящее цунами.

Я не могла сидеть на месте, меня разрывало изнутри! Особенно, когда проезжая после ресторана мимо офиса, я увидела включенный свет в окнах Богатова.

Как только Кир уехал, я схватила ключи и прыгнула в машину. Я не знала, что скажу ему, не знала, на что наткнусь там, в его кабинете. Снова нагрубит мне или будет открытым передо мной, как и эти два дня. Но я должна была его увидеть, должна была сделать хоть что-то. Чувство вины не даст мне оставаться на месте.

Добралась до офиса за полчаса. Богатов сидел в кабинете. На его столепомимо включенного ноутбука стояла открытая бутылка виски и полупустой бокал.

— Лев Николаевич, все в порядке? — распахнув дверь, произнесла тихим голосом. Я не знала, как начать разговор. Мысли разом покинули мою голову. Я так нервничала, казалось, у меня все тело сотрясается мелкой дрожью.

Подняв на меня ленивый, одурманенный алкоголем взгляд, мужчина усмехнулся.

— Вы добивать или протянуть руку помощи?

Он был пьян. Никогда еще не видела его таким… потерянным и разбитым. Сердце кровью обливалось от осознания того, что всему виной мы с Данкой.

— Я поддержать, — прошла в кабинет, прикрыв за собой дверь. Сделала вид, будто не обратила внимания на издевку в его голосе.

Молчит. Так и остается сидеть в расслабленной позе, откинувшись на спинку кресла. Смотрит на меня так, что мурашки по коже бегут. А потом вдруг поднимается с места.

— Пойдем, — забирает со стола бутылку. Тянется к шкафу за бокалами. Не могу понять, куда он меня тащит? И что задумал? Но спорить и спрашивать не решаюсь. Сейчас ему нужна поддержка.

— Черт… — хмурится вдруг. — Ничего сладкого нет… где моя секретарша? — переводит на меня вопросительный взгляд.

— А, вот моя секретарша… — усмехнувшись, кивает. — Тата, у нас есть что-нибудь сладкое?

— Сейчас посмотрю, была коробка Гейши, — отвечаю шепотом. Удивленная его странным поведением, направляюсь в свой кабинет.

— Гейша, — раздается его хриплый смех за спиной. Не обращаю внимания на слова. Открыв дверь, прохожу в свои апартаменты. Наклонившись, роюсь в нижнем ящике стола. Вроде бы оставались конфеты, если, конечно, Дана их не унесла. Нахожу десерт. Закрываю ящик и выпрямляюсь, но, обернувшись, утыкаюсь носом в крепкую мужскую грудь.

— Ой, — слетает с губ удивленное. Отстраняюсь немного.

— Нашли? — смотрит так серьезно, словно поиск конфет сейчас очень важный вопрос. Киваю, растерянно глядя на него.

— Идем, — сделав знак следовать за ним, выходит из моего кабинета.

Мы поднимаемся на лифте на самый верхний этаж. Распахнув дверцу чердака, Лев выводит меня на крышу. В первые секунды теряюсь. Во-первых, я до дрожи боюсь высоты, а во-вторых, не пойму, что он задумал. Богатов же со знанием дела идет куда-то. Такое впечатление, будто он часто здесь бывает. Проследовав за ним, останавливаюсь у небольшого ящика, расположенного практически у парапета крыши.

— Присаживайтесь, — кивает Богатов, ставя на пол бутылку с бокалами. Заметив мое растерянное состояние, снова бросает взгляд на тот самый ящик.

— Ай, черт, сейчас, — стягивает пиджак и стелет его на деревянную поверхность.

— Вот теперь присаживайтесь.

Послушно устраиваюсь на дорогущей ткани его одеяния. Сердце скребет от мысли, что эта брендовая вещичка стоимостью в несколько сотен рублей сейчас так безжалостно используется.

Смотрю на то, как Лев наполняет бокалы алкоголем. Повернувшись, протягивает мне один из них.

— Простите, Дон Периньона нет, — и смотрит так виновато.

— А я не люблю его. Более простое пью. И от виски не откажусь, — произношу это с чувством собственного достоинства. Богатов молчит. Продолжает смотреть в мои глаза задумчиво так. Сердце в груди колотится от его близости. И дышать вдруг становится нечем.

Отвернувшись, пытаюсь восстановить дыхание. Окинув взглядом пространство, вздыхаю восторженно.

— Какой вид красивый, — слетает шепот с губ.

— Вы здесь никогда не были? — раздается голос Льва.

— Нет. И подумать не могла, что можно подняться на крышу и пить алкоголь, — улыбнувшись, делаю глоток. Не смотрю на него, но чувствую на себе взгляд шефа.

— Вы слишком сдержаны, Тата. Иногда нужно позволять себе маленькие безумства.

Ничего не отвечаю. Задумываюсь над словами Льва. А ведь он прав. Я ведь не отпускаю себя, не даю расслабиться ни на секунду. Все время куда — то несусь, каждая секунда в боевой готовности, словно я в военных действиях принимаю участие. А ведь все на самом деле так просто. Можно оставить душный кабинет, подняться на крышу и вдохнуть полной грудью свежего воздуха.

— Я отвыкла от всего этого. Не помню уже, когда в последний раз по-настоящему отдыхала. Чтобы вот так… сидеть, созерцать и ни о чем не думать, — повернувшись, замечаю тихую улыбку на его губах.

— Берите, — спохватившись, открываю коробку конфет и протягиваю ему сладость.

— Я не люблю шоколад, — морщится так, словно я ему что-то отвратительное предлагаю.

— Зачем же конфеты просили? — смеюсь, не понимая его.

Лев поднимает на меня взгляд.

— Чтобы вам было сладко, — произносит хрипло и замирает взглядом на моих глазах. Я вижу в нем столько боли, столько потребности в любви и ласке… всегда гордый, сильный, закрытый… сейчас он предстал передо мной уязвленным раненым львом… От понимания всего этого в груди щемит. Осознание этого — словно удар на голову. Я не знаю, что чувствую… Понимаю, что это неправильно — думать о нем, сочувствовать ему и подпускать этого мужчину к себе. Есть много на то причин. Кирилл — первая из них. Но я не могу противиться… меня будто магнитом к нему тянет. И сейчас рядом с ним мне хорошо. По — настоящему легко и уютно. Собственные мысли пугают меня. Гоню их прочь, запивая алкоголем.

Между нами повисает тишина. Спокойная, легкая. Каждый в своих мыслях, но там так хорошо… думать рядом друг с другом.

— Я поставил все ва-банк и проиграл, — раздается в тишине его шепот. — Она мстит мне…

— Ваша бывшая?

Лев кивает. Снова отпивает алкоголь. А мне больно в груди, будто кирпичом придавило. Не она ему мстит… а я, не желая того.

— Может, вы сделали ей очень больно? — спрашиваю его, а сама еще больше истязаюсь. Ну, зачем я поддерживаю этот разговор? Чувствую себя Иудой. Насквозь прогнившей тварью. Строю из себя друга…

Горький смех рвется из его груди. Лев устало трет переносицу, а потом вдруг начинает говорить.