Страница 13 из 45
- Вы ведь хотите доехать и вернуться, не теряя времени? Тогда поспешите. Лаврецкий дал вам четыре дня. Счет уже пошел. Не спорьте. Через полтора часа я жду вас около общежития.
***
Времени было мало, но Наташа привыкла собираться быстро. На всякий случай небольшая, но удобная дорожная сумка всегда лежала наготове в гардеробной. Наташа раскрыла ее и сложила белье, туалетные принадлежности, джинсы, водолазку и футболку. На всякий случай - свитер. Длинное черное платье и платок. Тетрадь с черновиком нового романа и ручку. Туфли к платью. Зарядное устройство и наушники для телефона.
И вдруг, неизвестно зачем, добавила к стандартному дорожному набору стеклянную баночку цвета закатного неба - маску для лица "Овернайт", подарок Беллы на день рождения. Лицо после этой маски выглядело свежим и цветущим весь день; исчезали все приметы возраста. Потом, подумав, бросила в сумку и алый флакон духов "Гуччи Руж".
Уланов с интересом наблюдал за ее сборами, стоя на пороге гардеробной.
- Странный набор, - заметил он, увидев красный стеклянный прямоугольник и синюю баночку, - а дождевой плащ и купальник ты не берешь?
- Беру, - Наташа ткнула кулаком в уложенные вещи, освобождая место для купального костюма и дождевика.
- Черное платье и платок - понятно, ты едешь на скорбную церемонию, - продолжал Виктор, - даже не спрашиваю, куда и к кому. Белье и одежда - тоже ясно: уезжаешь на 2-3 дня. Дорожный набор по уходу за собой - знаю, ты не любишь ходить неопрятной. Купальник - значит, место назначения - у воды, где есть пляж или место для "дикого" купания, и у тебя будет время окунуться. А вот маска и духи ставят меня в логический тупик... - он потер переносицу.
- Ты еще скажи "Эт-то раз, эт-то два", как Эраст Петрович, - чуть улыбнулась Наташа, - как ты ловко продедуктировал, куда, зачем и на сколько дней я еду.
Она застегнула сумку и сказала:
- Ты прав. Я еду в Новгород и думаю, что там смогу хоть раз добраться до волховских пляжей. И повод ты тоже угадал, - Наташа вышла в прихожую и взяла легкие кроссовки, в которых было удобно вести машину. - У одного из наших артистов, - сказав "наших", она даже не удивилась; да, за два года "Развязки" на сцене театр Лаврецкого и его артисты стали для нее "своими", - сегодня утром не стало отца. Лаврецкий не хотел его отпускать, боясь, что на дороге случится большая пробка или отменят рейс, а в театре ждут важных "шишек" и больше, чем на три-четыре дня спектакль отложить не могут. И я вызвалась помочь парню.
- Томилину? - спросил Уланов.
- Да, - Наташа набросила тонкую ветровку. - Витя, я вспомнила, как получила такую же новость на совместных учениях в Геническе. Полковник Григорьев отпустил меня на три дня. Я была ему очень благодарна за это.
- Я понял, - кивнул муж. - Но разве Лаврецкий имел право отказать человеку в таком случае?..
- Витя, не будь наивным, - Наташа закинула ремень сумки на плечо, - есть такие хозяйчики, которые права человека и законы имеют... в виду, и это сходит им с рук. Сам знаешь.
- Да. Сталкиваюсь в своей практике.
- Поцелуй за меня Младшенького, - Наташа обняла мужа, - передай, что я привезу ему кучу новгородских игрушек.
- Хорошей дороги и благополучного возвращения, - пожелал Виктор.
Наташа бросила сумку в огромный багажник "круизера" и села за руль, бросив ветровку на заднее сиденье.
Закурив, она включила магнитолу, и "круизер", утробно рявкнув, двинулся к повороту на Московский проспект.
- Облака в небо спрятались, звезды пьяные смотрят вниз, - хрипловато пел солист рок-группы, - в дебри сказочной тайги падают они...
"Снова ночь в зимнем лесу, - подумала Наташа, - что же эта тема меня преследует?"
Певец как раз дошел до черных сказок белой зимы и розового снега даже во сне, когда Наташа подъехала к общежитию. До назначенного времени оставалось еще десять минут, но Вячеслав уже стоял у калитки - в черных джинсах, зеленой спортивной куртке и кроссовках. За спиной топорщился рюкзачок с мордой какого-то кошачьего хищника, а глаза прятались за зеркальными очками.
Наташа просигналила ему, и парень подошел к джипу.
- Ого, - сказал он. - Серьезная машина.
- Самая удобная в городе и вне его, - Наташа открыла багажник. - Кладите рюкзак. Садитесь впереди.
Вячеслав вскарабкался на подножку и расстегнул куртку. Под ней оказалась черная рубашка-поло.
- Не знаю, как буду играть, когда вернусь, - сказал он, пристегиваясь ремнем безопасности, - кажется, всё перезабыл. Совсем выбит из колеи, - очки он так и не снял.
Наташа промолчала, только понимающе посмотрела на него. Сама она помнила, как, вернувшись в Геническ, первые два дня была как в тумане. Зато потом, наслушавшись воплей "Твою мать, опять тупишь!", "Тормозишь, как баба" и "Ж...рукое убоище", она неожиданно обозлилась и на итоговых испытаниях выдала самые лучшие результаты, представляя, что бьет, забрасывает гранатами и расстреливает здоровенного краснорожего комбата, майора Мелешко, постоянно орущего на нее: "Тупишь! Баба! Иди, мужу носки стирай! Руки из задницы!".
"А я специально тебя злил, - сказал ей впоследствии Мелешко, - чтобы из скорлупы вытащить, в которой ты все глубже застревала. Мужика бы я еще и по уху съездил. Хотел, чтобы ты на меня обозлилась, даже возненавидела - это были бы уже живые эмоции, а то приехала ты, как на автопилоте, и могла надолго застрять в этом состоянии. Признайся, хотела ведь меня гранатой размазать или очередь всандалить?" "Хотела, - призналась Наташа. "Итак, я своего добился, вызвал у тебя сильные чувства, вывел из ступора. Так быстрее попускает", - вздохнул майор, бывший "афганец", хорошо знающий, что такое горе и потери. Но Вячеслав, наверное, справится сам, без "тактики Мелешко", - подумала Наташа, выезжая на прямой, как стрела, проспект и включая навигатор.
- Муррр, маршрут построен, - голосом мультяшного кота Гарфилда мяукнул навигатор.
Они ехали в сторону Купчина.
***
Сбоку за окнами появились ограда и купола Новодевичьего монастыря на Московских воротах, куда часто ходила на службы Белла. Наташа перехватила руль левой рукой, а правой перекрестилась на купола. Вячеслав последовал ее примеру.
- Вернусь в Питер, приму крещение, - сказал он. - Давно уже собираюсь. В детстве дед не разрешил меня крестить, он был партийным... И до последнего не верил, что СССР может рухнуть...
"А почему ты не крестился в Новгороде? - подумала Наташа. - Там храмов и соборов, пожалуй, больше, чем здесь".