Ритмы дьявола

– Гордыни не опаздывают.

– Я заблудилась, – призналась я, пытаясь найти Кессади. Знакомая махнула рукой со второго ряда, приглашая занять место. – Могу пройти?

– Осталось десять минут пары, но если считаешь, что они пригодятся тебе – пожалуйста. – Брюнет развел руки, указывая на свободные парты. – Меня зовут Эндел Эстор, но прошу обращаться – профессор Эстор.

Я приземлилась за широкий столик рядом с Кессади и смущенно пролепетала:

– Фрэй. Еще раз простите…

– Фрэй, – профессор словно смаковал мое имя, слегка наклонив голову, – будь добра заранее заходить в комнату. Сон в кустах не приводит ни к чему хорошему.

Студенты зашептались, и кто-то хихикнул. Вероятно, мне уже приписывали несколько интересных прозвищ. Кес развернулась к смеющейся парочке позади нас и сказала что-то оскорбительное. Я не разбирала ее слов, потому что утопала в своих мыслях и глядела на Эндела. Он возобновил рисование схем, изредка оборачиваясь на меня, как на прокаженную. Что ему нужно? Я ведь извинилась!

До конца занятия я сидела, будто на иголках и пыталась зафиксировать все, что начертил профессор. Сегодняшняя тема была вводной, и ученикам рассказывали, чем они будут заниматься на предмете. Эндел уверял, что помимо теории, мы также будет практиковаться в защите от чар. Якобы, даже нам – олицетворениям Грехов, нужно обороняться друг от друга. Везде могут быть предатели и посыльные. Впрочем, Сатана  восседал на верхушке всех звеньев и создал нас по своему подобию. Он был коварным и злым – просто так мог убить любого, кого пожелает. Однако я не чувствовала, что так же жажду крови, как он.

Звонок взорвал кабинет, когда я дописывала последнюю строчку. Кессади махом смела все учебники в розовую сумку и достала пончик, с обожанием разглядывая присыпку.

– Скорей бы ленч. Умираю с голоду.

Мне не стоило удивляться этому заявлению. Чревоугодники ели огромными порциями и не могли насытиться. В мире примитивных именно они склоняли людей к обжорству и приписывали им болячки, вроде булимии или РПП. Грехи портили людей, истязали и вели к смерти. Увы, нашей задачей было следовать той мантре, которую даровали с рождения. О своей силе Гордыни я знала немного, но намечала, кем могу стать, если буду стараться. Я собиралась прослыть величайшей представительницей Гордыни, тем не менее, проблема стояла в том, что мне не хотелось измываться над людьми.

– Тебя ждать, копуша? – знакомая пихнула меня в плечо, ведь я не торопилась подниматься, проверяя, все ли списала с доски. Наши одноклассники давно ушли, оставив аудиторию в тишине.

– Беги, я догоню. Пропустила кое-что.

– Заметано.

Когда Кессади выпорхнула из кабинета, для профессора словно вспыхнул зеленый свет. Лениво передвигая ногами, он подошел к моей парте, перекрывая вид на доску. Отныне, перед моим взором было его спортивное тело, одетое в черный пиджак и рубаху. Каскад темных волос с синим отливом ниспадал на бледный лоб, а странная улыбка продолжала растягивать дивный рот. Для своей должности, Эндел выглядел юно. Чертовски-юно. Не зря я приняла его за студента, когда увидела впервые. Робко вдохнув, я приковала взгляд к его прекрасному лицу. Интересно, какой он Грех?

– Профессор, я ничего не вижу.

– Попроси меня отойти, – издевался он, ясно понимая, насколько это сложно для меня.

Гордыням было нелегко извиняться, уступать или просить что-то. Они были вольными пташками, правда, не во всех ситуациях. За непослушание я могла в любой момент оказаться в Лабиринте или в пасти Дьявола. Почти в каждой выходке были свои минусы, которые вели в могилу. Сатана не давал шанса исправиться. Никогда. Либо ты показываешь себя сильным, независимым и покорным, либо – ждешь упокоения.

Эндел навис надо мной, по-волчьи ухмыльнувшись. Терпкий аромат крыжовника и мяты ударил в нос. Я обожала этот запах больше чего-либо, но не собиралась таять под ним. Уверенно поднявшись, я обошла профессора, чтобы зафиксировать информацию.

– Готова броситься на рожон, лишь бы не переступать через принципы? – ехидно поинтересовался Эндел.

Я ничего не ответила. Наконец, завершив последние загогулины, я схватила сумку, в спешке покидая кабинет. Эндел что-то сказал, однако я оказалась в коридоре быстрее, чем уловила смысл его слов.

Кажется, он не отстанет. Нужно выяснить, что ему нужно.

Глава 3

Кессади перехватила меня в одном из мрачных холлов. Она снова что-то жевала, и ее липкие пальцы обернули мое запястье, притягивая к себе.

– Итак, ты узнала, от кого та записка?

Я помотала головой. Мне было точно не до этого, ведь ко мне снова приставал профессор. Профессор Эндел Эстор.

– Нет. Думаю, правда вскроется сама.

– А если это какой—нибудь урод? – Знакомая облизнула подушечки пальцев, и нахмурилась, когда я наградила ее недопонимающим взглядом. – Здесь таких много. Второй курс все как на подбор. Было бы разумнее узнать о нем прежде, чем он позовет тебя на свидание или подкараулит под кроватью.

По моей спине пробежал холодок. В какой-то мере Кес была права. Неизвестный вошел в мою комнату и поставил чемодан. Что ему мешает повторно пробраться внутрь и засесть под моей ложей?

Кессади уловила мое негодование и пихнула в плечо.

– Брось. Кого мы и должны бояться – так это Дьявола.

Впрочем, с ней я не могла поспорить. Наш Босс был тем, кого одновременно уважали и боялись, но никто и никогда не видел его настоящий облик, хотя его изображали в разных интерпретациях. Ходили слухи, что истинное лицо Дьявола – это зеркало. Зеркало, в котором отражается любой, кто поднимет на него взгляд. Тем не менее, Сатана принимал мнимые обличия и следил за всеми в Аду. Практически все его устрашающее внимание было направлено на Академию, ведь мы обучались, чтобы стать его слугами и разрушать мир людей.

Все мы – воплощения Грехов – родились здесь и обязаны были следовать нареканиям кровавого Босса. Кто отрекался от службы или пытался бежать – был наказан. Самое беспощадное, что мог сделать Дьявол, это – убить. Но если его изощренный ум решал поглумиться, крики несчастного слышали все обитатели Ада. Порой, даже демоны затыкали уши, чтобы не слышать истошных воплей и хлипкие звуки мокрой плоти.

Следующим занятием у нас была Картография. По словам Кессади я поняла, что на этой паре нас будут просвещать о людском мире и раскрывать человеческие манеры. Как ни крути, мы отличались от людей и походили на пришельцев в кожаном обличии. Каждый из нас ценил свою принадлежность к Греху и хвастался им, как настоящим сокровищем. Конечно же, не все могли приспособиться к тому, чем придется заниматься все существование, но я верила, что стану отличным воплощением Гордыни, если переборю все страхи. До начала учебного семестра я погружалась в книги, изучала истории прежних Гордынь и хотела превзойти их. Они были лучшими выпускниками Огненной Академии, но многие давно ушли в небытие: кто-то погиб на задании, а кого-то поглотил Дьявол. Порой, за крохотную оплошность можно было лишиться жизни.

Я все еще пребывала в тумане, пока Кессади вела меня по глубинам Академии, весело огибая меняющиеся лестничные пролеты и коридоры. Она будто бы знала, как перестроится очередной холл, потому что не сбивалась с пути, когда слышала, как ломаются камни и трескается пол. Также знакомая сообщала заранее, каких мест стоит избегать, чтобы не провалиться в образующиеся дыры. По ее словам, нужно было опасаться замкнутых пространств: они всегда ломались и превращались в проходы или лестницы. Кессади отлично ориентировалась в Академии и объясняла это заслугами подруги Кайли. Наверное, она была единственным Грехом, который ни разу не заплутал здесь.

Кабинет Картографии, как ни странно, являлся самым светлым местом в Академии. Заполненный столами, картами людского мира и фотографиями незнакомцев он походил на исследовательскую контору. Мы с Кессади любопытно оглядывались, когда приземлились за последнюю парту. Остальные студенты подтянулись спустя минуты и радовались, что не заблудились. Однако были не все: на «Защите от Чар» я наблюдала целое скопище. В Огненной Академии не было факультетов, разделяющих Грехи, поэтому я понимала, почему нас набралось так много на первом курсе.