Страница 218 из 273
Активирован протокол «Покорность».
Завершение работы всех вспомогательных систем…
Отказали ноги, левая рука и позвоночник вместе с шеей. Я безвольной куклой рухнул на землю. Все навыки отвалились, пропал даже визуальный интерфейс. Я стал обычным человеком с единственной работающей рукой, не заражённой дхарактскими модификациями.
– Отвлеклась! – раздалось резкое рычание, после чего к Проводнице подлетела чёрная тень.
Я не понял, откуда она взялась, но она попыталась напасть на Лжебогиню, однако потерпела неудачу: та отшвырнула её одним взмахом руки. Существо ударилось о стену пещеры, упало на землю, но быстро вскочило на лапы. Это была большая чёрная кошка, сотканная из множества переплетённых лиан, похожих на те, из которых состояло Древо.
– Всего один уничтоженный узел не поможет тебе, – разразилась громогласным эхом Проводница. – Но раз ты пришла, я с удовольствием расправлюсь с тобой прямо здесь.
– Попробуй, – прорычала настоящая Богиня, вновь бросившись в атаку.
Проводница в одно мгновение мутировала руку в зазубренное копьё и с размаха всадила его в прыгнувшую на неё кошку, пробив тело Богини насквозь. А следующим взмахом швырнула противницу в сторону, вырвав зазубринами кусок её плоти.
Не удостоив поверженную кошку даже взглядом, Проводница направилась ко мне. Она надвигалась подобно грозовой туче, вселяя ужас с каждым своим шагом. Я никак бы не смог от неё защититься одной лишь работающей рукой.
Как вдруг, сзади на Проводницу вновь набросилась пантера, вцепившись острыми клыками в её шею. Но Лжебогиня даже бровью не повела. Она неестественно выгнула руки назад, схватила противницу и разорвала её на две части, как плюшевую игрушку.
Более ничто не преграждало Проводнице путь.
Она подошла ко мне, присела рядом, посмотрела на меня своими чёрными глазами, не выражающими ничего. В её шее осталась рваная рана от клыков кошки, однако никакой крови не было.
Скорее от отчаяния, чем из здравого смысла, я попытался ударить её действующей рукой, но Проводница спокойно перехватила мой кулак. Из её тела полезли чёрные отростки – корни, похожие на те, что были в клетке Подчинения. Корни впились мне в руку, начав её оплетать, а затем стали переползать и на остальные части тела.
– Один раз ты от меня сбежал, – заговорила Проводница, – но больше такого не повторится. Давай посмотрим, чего ты боишься больше всего на свете, полукровка…
Глава 20. Безысходность
Перед глазами всё смазалось, но когда я проморгался, то понял, что нахожусь в своей капсуле в реальном мире. Рядом стоят несколько знакомых учёных, с интересом глядя на меня. Рядом с ними был и Джим.
– Что случилось? – спросил я.
– Поступил приказ вывести всех из игры, – заговорил Джим.
– Но почему?
– Виру отключают от сети.
– Погодите, нельзя её отключать! Я почти добрался до обелисков!
– Поздно, друг. Всё уже решено.
– Но…
– Её отключат через пять минут, – с напором проговорил Джим. – Если ты останешься в игре, неизвестно, что может произойти с твоим сознанием.
– Пяти минут мне хватит. Я справлюсь, уверяю.
– Нет. Вытаскивайте его.
– Да послушай же…
– Это приказ директора, а не мой! Я ничего не решаю, а лишь подчиняюсь. Нет никакого смысла мне что‑либо доказывать.
Двое парней покрепче вытащили меня из капсулы и посадили в кресло‑каталку. Особо сопротивляться я не мог, потому как тело продолжало отзываться болью на любые мои попытки пошевелиться.
Я был в панике. Я не знал, что делать дальше.
Как мне убедить директора не отключать Виру от сети? Да и станет ли он меня вообще слушать?
Меня уже катили по коридору, как вдруг, впереди провезли носилки с телом, накрытым белой простынёй. Из‑под ткани выглядывала одна окровавленная рука, но одна лишь эта деталь заставила моё сердце в ужасе замереть.
– Мишель? – чуть слышно прошептал я.
Носилки скрылись за углом. Пробыв ещё секунду в оцепеневшем состоянии, я вскочил на ноги и бросился вслед за ними, но тут же испытал приступ дикой боли и свалился на пол. Меня подняли, посадили обратно. Сквозь зубы я попросил проследовать за носилками.
Её завезли в один из кабинетов, и когда перекладывали на операционный стол, я окончательно убедился, что это Мишель. Она была бледной, не дышала. Что происходило с ней дальше я не видел, потому как дверь закрыли, а стеклянную стену затемнили. Оставалось лишь ждать.
И я ждал. Долго ждал. Надеялся. Переживал.
Не знаю, сколько прошло времени, но с места я так и не сдвинулся. Со мной остался лишь один парень, назначенный моим личным катальщиком.
Я не говорил, не двигался. Лишь пристально глядел на дверь. В конце концов, она открылась. В коридор вышел мужчина в белом халате. На нём не было лица. Он взглянул на меня опустошённым взглядом, опустил глаза и отрицательно покачал головой.
Вот тут всё и остановилось. По крайней мере, для меня.
Спустя день или два в мою комнату зашёл Джим.
– Привет. Как ты? – спросил он.
Я не ответил. С того момента я вообще ничего не говорил.
– Завязывай ты уже с этим, ладно? Врачи сделали всё возможное, но её пытали, мучили, издевались. Шансов спасти почти не было.
Я с ненавистью посмотрел на него и снова отвёл взгляд.
– Послушай, мы все по ней скорбим, но надо продолжать жить дальше. В мире много всего…
– Уйди.
– Да что ж ты за…
– Уйди, пожалуйста.
Джим вздохнул и приподнял вверх руки:
– Ладно, ладно. Если что понадобится, дай знать.
И он ушёл. Я вновь остался в одиночестве.
Самое интересное, что даже когда я раньше знал о приближающейся смерти, мне не было так паршиво на душе, как сейчас. Тоска, отчаяние, и полное безразличие ко всему, что меня окружало. Всё потеряло какой‑либо смысл.
Тут в мою голову пришла одна мысль.
– Элли?
– Слушаю вас. Введите запрос.
– Где мои родители?
– Обработка запроса… В данный момент они должны находиться в центральном офисе LiveDream.
– С ними всё в порядке?
– Данных нет. Два часа назад на центральный офис было совершено нападение. Неизвестные террористы подорвали бомбу в главном холле. Восемнадцать погибших, сорок шесть раненных. Спасательные работы ещё не завершены.
– Ч‑то?.. – сорвавшимся голосом проговорил я.
– Я уверена, с ними всё будет в порядке.
– Ты… уверена? Да как ты можешь быть уверена?! Ты всего лишь машина!
Я был зол, я был в отчаянии, я был беспомощен. Трудно описать словами тот всепоглощающий вихрь, бушующий у меня внутри. Он разрывал на части и уничтожал всяческую надежду.
Я опустил голову на подушку, глаза непроизвольно заполнились слезами.
– Эй, – прозвучал в моей голове знакомый нежный голос, от которого я замер. – И чего ты тут устроил?
– Мишель? – оглядел я комнату.
– А вот вслух со мной разговаривать тебе точно не стоит. Не хватало, чтоб в рубашку тебя повязали.
– Но… как ты… – начал было думать я.
– Сама не знаю. Скажи, что ты планируешь делать дальше?
– Ничего.
– Ага, то есть ляжешь и помрёшь, так? А кто обещал научить меня особому навыку чувствования жизни?
– Так ведь… Теперь всё совсем иначе.
– И что изменилось? Ну, не молчи, ответь мне.
– Ты… погибла.
– Да, всё так. И поэтому ты решил опустить руки, разрыдаться и смиренно ожидать собственной смерти? Мне, знаешь ли, не очень приятно видеть тебя в таком состоянии.
– Но что я могу сделать? Как мне вернуть тебя?
– Ты сам прекрасно знаешь, что никак. Однако если продолжишь изображать из себя овощ, легче не станет ни тебе, ни мне. Да, я оступилась, признаю. Но я не жалею ни о чём. Всё, что я сделала, я сделала так, как посчитала нужным. Я рада, что встретила тебя на улице, под дождём, и благодарна тебе за тот зонт, что отдал мне, но я не хочу видеть, как ты своими собственными руками гробишь себе жизнь. Не для того я тебе её однажды спасла. Ты обещал научить меня чувствовать каждое мгновение, так давай, я готова учиться.