Страница 55 из 77
Когда Редеру доложили о плачевном состоянии эсминца, он понял, что «Герман Шеман» целесообразнее затопить, чем буксировать. Но, вслух сказать об этом гросс-адмирал не решался, потому что моральный дух подчиненных и без того сильно упал. Наблюдая последствия боя и четко осознавая, что погибло множество моряков кригсмарине, экипажи обоих тяжелых кораблей жаждали крови. Они ждали от гросс-адмирала немедленного отмщения. И, если на «Тирпице» экипаж еще не побывал до этого в суровых морских битвах, а потому сохранял внешние приличия, то на «Шарнхорсте», снискавшем в боях и атлантических рейдах репутацию пиратского корабля, все от трюмного машиниста и до старпома высказывались самыми жесткими словами в том смысле, что надо большевикам немедленно задать жару. И Эрих Редер, разумеется, не собирался отказываться от своих планов жестокого обстрела Ханко ради подавления там береговых батарей. Разочаровывать своих подчиненных он не собирался. Вот только он сначала решил дождаться поддержки авиации.
Гибель двух гидросамолетов эскадры, запущенных с крейсеров ради разведки и корректировки огня по береговым батареям, показала, что русские пилоты, базирующиеся на финском берегу, настроены решительно. Два звена истребителей даже устремились к месту спасательной операции, обстреляв из пулеметов шлюпки и катера. Но, зенитчики немецкой эскадры быстро сбили один из самолетов с красными звездами. Вот только все понимали, что за налетами истребителей в любой момент могли последовать и атаки бомбардировщиков. А командир эскадры ждал определенного времени, когда начнут волнами подлетать к полуострову самолеты с аэродромов в захваченной немцами Курляндии.
Применение авиации люфтваффе для атаки на Ханко гросс-адмирал накануне планируемой операции согласовал не только с Герингом, но и с самим Гитлером. Неожиданностью оказалось то, что фюрер на этот раз не кричал, а внимательно выслушал и даже одобрил план Редера провести отвлекающую операцию против базы русских на Ханко, чтобы в это время более тщательно подготовиться к операции против Моонзунда и большевистских линкоров. Убедившись в том, что буксируемые крейсер и эсминец отошли под охраной эсминцев на безопасное расстояние, а время приближается к согласованному сроку, гросс-адмирал распорядился прибавить ход и держать курс на юго-восток в расчетный квадрат для выхода с юга на траверз полуострова Ханко, где по плану операции, предложенному самим гросс-адмиралом и разработанному им же вместе со своим флагманским штабом, намечалась удобная артиллеристская позиция.
Флагманский артиллерист рассчитал, что с тридцати километров обстрел русских береговых батарей будет вполне эффективным, и, в то же время, вполне безопасным для немецких кораблей, потому что у советских двенадцатидюймовок, установленных на железнодорожных транспортерах, эффективная дальность стрельбы до тридцати километров не дотягивала. А для орудий «Тирпица» и «Шарнхорста» такая дальность была вполне посильной. Линкор из своих пятнадцатидюймовых пушек главного калибра мог добивать до тридцати шести километров, а линейный крейсер стрелял одиннадцатидюймовыми снарядами на все сорок. В плохую погоду, при волнении моря и ветре, точность и расстояние уверенного поражения корабельного оружия, естественно, сокращались. Но, немецкие метеорологи обещали хороший вечер. Эскадра следовала ордером, разрезая форштевнями совсем небольшие волны при слабом северо-западном ветре.