Ожерелье для возлюбленной

Дэни быстро вскочила с софы. Бренди выплеснулось через край.

– Вы убили его?

Рейф взял бокал из ее рук и поставил на стол.

– Я вызвал его на дуэль, как делал и прежде, но на этот раз я заставил его принять вызов. Пуля задела спинной мозг. Оливер навсегда лишился возможности ходить.

Она старалась почувствовать сожаление, заставить себя осуждать то, что сделал Рейф. Но, зная кодекс чести английского аристократа, Даниэла всегда понимала: если когда-нибудь Рейф узнает правду, Оливеру придется заплатить.

– Мне жаль, – наконец произнесла она.

– Жаль Рэндалла?

– Всех нас. И те годы, что мы потеряли из-за того зла, которое он сотворил.

– Рэндалл разрушил наше счастье, Даниэла. Мою жизнь и вашу.

– Что ж, теперь он отомщен, значит, с этим покончено. Спасибо, что рассказали мне. Я боялась…

– Чего, Даниэла?

Ее подбородок задрожал.

– Я опасалась, что вы приехали, чтобы и на этот раз вмешаться в мою жизнь и расстроить мои планы на будущее. Мой шанс найти счастье с Ричардом.

– Неужели вы думаете, что я так сильно ненавижу вас?

– А разве нет?

– Я ничего не сказал никому о той ночи. Ни слова за все эти годы.

– Но и не опровергали слухов. Вы исчезли спустя два дня, после того как это случилось. Разорвав помолвку, вы дали понять всем, что я виновата.

Что-то изменилось в выражении его лица. Возможно, это сожаление?

– Да, моя роль в том, что произошло, не исключена. Если бы я мог изменить… если бы… я мог… я бы это сделал.

– Но мы не в силах ничего переделать, ведь так, Рейфел?

– Да, мы не можем вернуть прошлое.

Даниэла поднялась с софы.

– Прощайте, Рейфел. – Она быстро пошла к двери, боясь разрыдаться при нем.

– Вы любите его? – вдруг спросил он.

Даниэла на мгновение застыла на пороге гостиной. Подняв юбки, она внимательно смотрела под ноги, чтобы не упасть с лестницы. Ступенька за ступенькой она поднималась наверх в свою комнату, оставив его вопрос без ответа.

Глава 7

Рейф вернулся в апартаменты, которые он снимал для себя и Макса Брэдли в отеле «Уильям Пени». Он сидел на софе, обхватив голову руками, упершись локтями в колени, и перебирал в памяти подробности встречи с Даниэлой.

В такой позе его застал Макс Брэдли.

– Что, все так плохо? – произнес он, подойдя к нему тихо, как привидение. Он всегда появлялся без предупреждения. Рейф никак не мог привыкнуть к этой его привычке.

– Ужасно, – кивнул он, откидываясь на спинку софы и вытягивая вперед длинные ноги. – Когда я сказал ей, что окончательно убедился в ее невиновности, она так посмотрела на меня… До конца дней буду помнить этот взгляд. Боже милостивый, она ненавидела меня прежде, но сейчас еще больше.

– Вы уверены? А может, вы сами не находите себе прощения?

Рейф вздохнул, понимая, что и это правда.

– Увы. Как я мог не поверить ей тогда? Я хотел бы что-нибудь сделать для нее.

Макс подошел к бару и налил себе бренди. Он был почти одного роста с Рейфом, постарше его лет на семь и худой до изнеможения. Его жесткое лицо избороздили глубокие морщины – след той напряженной жизни, которую он вел. Густые темные волосы всегда были чуть длиннее, чем требовала мода, и легкими завитками спадали на воротник простого коричневого сюртука.

Макс налил бренди и для Рейфа и протянул ему бокал.

– Вы выглядите так, словно вам необходимо выпить.

Рейф вдруг заметил, что у Макса американский акцент.

Во Франции он говорил на французском, как ее житель. Это был человек, который привык держаться в тени и никогда не светился, какую бы роль ни играл. В его профессии такое умение просто бесценно.

Рейф взял бокал, сделал большой глоток и, прикрыв глаза, наслаждался теплом, растекающимся по телу.

– Спасибо.

– Вы сказали, что Даниэла приехала сюда, чтобы выйти замуж?

– Именно так.

– Вы знакомы с ее женихом?

– Очень поверхностно. Мне удалось узнать, что он преуспевающий бизнесмен, вдовец. У него двое детей от первого брака – сын и дочь.

– А ваша леди любит его?

Одна из темных бровей Рейфа взметнулась вверх.

– Даниэла больше не моя леди, и я представления не имею о ее чувствах. И уверен, она не станет рассказывать мне об этом.

– Интересно… – Макс пригубил бренди. – В таком случае это как раз то, что вам следует узнать.

Рейф фыркнул.

– Зачем? Многие люди женятся совсем по иным причинам, нежели любовь.

– Вы сказали, что хотели бы сделать ради нее что-нибудь, чтобы загладить свою вину.

– Вы правы. Но чем больше я размышляю об этом, тем яснее вижу, что нет ничего, что могло бы исправить мою чудовищную ошибку.

– Если эта леди не любит своего избранника, тогда вы могли бы убедить ее выйти замуж за вас. Она вернулась бы в Англию, и ей не пришлось бы разлучаться с тетушкой и родными. И что самое важное, женившись на ней, вы положили бы конец всем сплетням и слухам. В глазах общества ее имя было бы очищено от той грязи, которая окружала ее все эти годы.

Его бросило в жар. Было время, когда он хотел жениться на Даниэле вопреки всему. Но это осталось далеко в прошлом… Так или нет?

Этот вопрос мучил его с той минуты, когда он получил доказательства ее невиновности. Не это ли побудило его навестить графа Трокмортона и поговорить с ним о помолвке с Мэри Роуз?

Он спросил графа, нельзя ли отложить свадьбу, и был удивлен, когда граф предложил ему вообще разорвать помолвку.

– Беспокоясь о будущем дочери, я пришел к выводу, что совершил ошибку, – признался граф. – Мэри Роуз еще очень молода, слишком невинна. Такой искушенный мужчина, как вы… Который намного старше ее… Вы, безусловно, мужчина, обладающий большими аппетитами… Короче говоря, ваша светлость, моя дочь страшно напугана и боится разделить с вами постель. Я не верю, что даже спустя время это может измениться.

Рейф едва верил своим ушам. Неслыханно! Он предоставлял Трокмортону шанс выдать дочь за герцога. Такое редко случалось в высшем обществе.

– Вы уверены, что, расторгая помолвку, действуете в интересах Мэри Роуз? Уверяю, я был бы терпелив с ней… Дал ей возможность привыкнуть ко мне.

– Не сомневаюсь, что это так, Рейфел. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу лучшего для своей дочери?

Это было удивительно, и Рейф высоко оценил порыв графа.

– Я понимаю ваше настроение. И уважаю вас за то, что вы ставите чувства дочери превыше всего. Я благодарен вам за искренность и очень хотел бы, чтобы Мэри Роуз была счастлива.

Хотя ему следовало ощущать горечь и даже злость из-за того, что его планы на будущее рушатся во второй раз, Рейф покинул дом графа с облегчением, словно тяжелая ноша упала с его плеч. Он не понимал почему. Ведь он действительно, думая о будущем, связывал его с Мэри Роуз.

Он поднял глаза на Макса Брэдли, тот спокойно потягивал бренди.

– Хотя ваше высказывание по поводу женитьбы на Даниэле заслуживает внимания, есть маленькая неувязка – она меня терпеть не может. Если я попрошу ее руки, скорее всего получу отказ.

– И все же я полагаю, это именно то, что вам необходимо выяснить. И конечно, решающее в этом деле то, любите вы ее или нет.

Любит ли он? Сегодня он смотрел на Дэни и видел ее такой, словно это было пять лет назад, не испытывая ни малейшего чувства неприязни. Красивая молодая женщина. Умная. И не совершавшая предательства, в котором он так скоропалительно обвинил ее.

– Я хочу, чтобы Даниэла была счастлива. Я так много задолжал ей, что намерен убедиться в этом сам.

Макс похлопал его по плечу.

– Что ж, тогда удачи, мой друг. – Макс в последний раз пригубил бренди и поставил бокал на стол красного дерева. – А сейчас мне еще многое предстоит. Если моя информация окажется правильной, может понадобиться ваша помощь.

Рейф заверил полковника Пендлтона, что он сделает все, что в его силах.

– Только сообщите мне, что я должен делать.