Страница 2 из 14
— Да, конечно, — профессор развернулся и начал отдавать команды. — Начинаем запуск. Первое ядро — запуск на половину мощности с постепенным увеличением, второе ядро — запуск на треть мощности с постоянным увеличением, третье ядро — запуск на десять процентов с постоянным увеличением.
После первых же команд, ученые начали вводить какие-то значения на своей аппаратуре. Гул, запускающихся ядер, плавно возрастал. Шум был похож на сотни и тысячи потревоженных пчелиных ульев.
— Отчет!
— Запуск первого ядра завершён. Стабильный выход на мощность в пятьдесят процентов через десять секунд… Запуск второго ядра завершён. Выход на тридцать процентов через восемь секунд… Запуск третьего ядра завершён. Выход на десять процентов через пять секунд… Синхронизирую… Время синхронизировано. Выход на заданные параметры через восемь секунд, — молодой парень в белом халате быстро чистил и при этом действовал весьма грамотно. Я мысленно вывел его личное дело на свои очки и сделал пометку. Надо к таким грамотным специалистам приглядываться. Он далеко пойдет, если дать ему трамплин.
— Начать подачу энергии на внешний контур!.. Стабилизировать подачу энергии… Постепенно повышать мощность с шагом в десять процентов до восьмидесяти.
— Подача энергии началась… Стабилизирован энергетический поток. Выход на максимальную мощность через пять секунд.
— Начать подачу на внутренний контур… Начать циркуляцию энергии. Подготовиться сделать прокол.
У меня начался мандраж. Я глянул на свои руки, в которых чувствовался легкий тремор. Сделал вдох-выдох, чтобы успокоится.
— Что, сейчас уже оно, да? — прозвучал у меня в ухе голос Тэгора, от которого я заметно вздрогнул.
— Да, это оно. То, к чему мы шли. Сейчас многое решится… — тихо проговорил я в ответ.
— Хорошо… Интересно скольких мы спасем? Не пре… пшшшш…
Связь пропала и внезапно появились помехи. Я нахмурился. Этого не должно быть. Насколько я помню, наши устройства защищены от электромагнитного излучения и могут работать в куда более враждебных зонах. Но додумать я не успел. Мое внимание переключилось на то, что уже происходило в самом центре зала.
— Начать прокол! — прозвучал гордый голос профессора.
Огромная машина, в виде бублика, задвигалась. Она вспыхнула энергией, и в самом её центре появился разрыв пространства. Произошел перепад давления. Потоком воздуха в него всосало всю пыль из соседнего помещения. Мне показалось или там была бутылка газировки? Я вывел воспроизведение записи на очки и начал мотать назад. Мысленным усилием замедлил изображение. И правда, бутылка газировки… Надо будет разобраться с этим. В ту же секунду прокол начал расширятся и треск был слышен даже в нашем бронированном центре управления. А, нет, это динамики передают звук из помещения. Разрыв расширялся и равномерно растягивался по окружности бублика. Вскоре был сформирован портал. Это зрелище вызвало ажиотаж и гвалт в центре управления. Ученые друг друга поздравляли и хлопали по плечам, весело обсуждая успех. А меня что-то смущало. На краю сознания. Точно! Сбой связи… Он же должен был пройти. Глянув на Тэгора, я понял, что не один я обеспокоен. И если этот гуру войны не понимает, почему пропала сверх надежная связь, то тут, точно, что-то не так.
— Этот мир безжизненный! Смена прокола. Три… два… один! — стоило всем успокоиться, как заговорил дрожащим голосом профессор.
— Второй мир имеет признаки незначительной жизни. Радиация зашкаливает.
— Смена прокола… Три… два… один…
Я уже не слушал. А был весь в мыслях. Еще и эта дрожь… Нет, это не у меня руки дрожат. Это дрожит пол. Дрожит пол? Потеря связи? Тишина, в последнее время, во всех четырех мегакорпорациях? Да нет, они же не идиоты, это война… Или они узнали об эксперименте? Да, точно! Тогда ставки равны.
— Обнаружен мир. Жизнь есть, признаки технологического развития есть. Разрешите начать запуск подопытных через прокол? — проговорил молодой парень, а профессор взглянул на меня. И когда я уже хотел дать сигнал тревоги, меня опередили.
— Тревога! — прорычал Тэгор, опуская шлем внутрь брони и нажимая на красную кнопку. Тут же везде завыли сирены. Это вызвало панику среди научного состава. А вот связь так и не появилась, хотя должен был активироваться протокол защиты. Он отрезает спец этаж от внешнего воздействий и открывает запасные протоколы внутренней связи. А система переводится в военное положение. Если только они… они тут. Похоже вылезли из под земли, этого мы не учли. Отсюда и дрожь. Вот черт!
Последняя мысль была связана с тем, что дверь в центр управления начала потихоньку нагреваться, так как ее стали вырезать лазерным резаком. Работали с двух сторон, снизу вверх. Весьма медленно, но верно. Тэгор взял оружие наизготовку, как и его подчиненные. А вот ученые запаниковали. Я же… прокручивал разные варианты, но не находил подходящего, кроме того, как пробиваться наружу. Вот только шансы, по моим примерным подсчетам — стремя к нулю. Так что нужен был другой вариант… Разве что…
— Тэгор, как оцениваешь наши шансы выбраться отсюда?
— Я хотел бы тебя обнадежить, но обнадежить мне тебя нечем.
— Профессор, переводите эту шайтан машину на полную мощность. Мы уходим через портал.
— Н-но это опасно! Прокол нестабилен, и мы не знаем, как он действует на разумных, которые пройдут через него!
— Что же, тогда можете остаться. Я думаю, ученых они пощадят. Но раз мне поставили мат… То я поставлю шах их планам.
— Ч-ч-что в-вы имеете в виду? С-с-система с-самоуничтожения? — от волнения голос профессора задрожал, да и все сотрудники побледнели.
— Вы идиот? Профессор, не заставляйте меня разочаровываться в вас. Я, в отличие от них, всегда относился к своим подчиненным, как к людям. И ценил их, как ценный ресурс. Без нужды, не преступал закон и мораль. А вот они… Для них, простые люди — скот. Вы, профессор, вроде хотели, чтобы ваш труд был доступен всему человечеству? Так, вот знайте — файлы уже отправлены на скрытые сервера. И их теперь не удалить. Они будут переданы всем главам государств. И все узнают, не только о вашем труде, но и моей роли в этом великом открытии. Зачем я это вам говорю? Так всё просто! Я хочу, чтобы вы поняли профессор, что зря предали меня, — на последних словах, все изумленно посмотрели на профессора, а он побледнел и не мог вымолвить ни слова.