Химера

— Если не стал, то уже вряд ли будешь, — дерзко заявил я, все еще не понимая, с кем разговариваю. Ну, не помнил я ни одного тезки среди знакомых.

— Как дела?

— Жив пока, не дождешься. Я еще на твоей могиле джигу станцую.

— А если серьезно?

— Как в сказке…  чем дальше, тем все непонятней и страшней. Еще глупые вопросы есть?

— Вопросы не глупее твоих ответов!

— Какие вопросы, такие и ответы. Я думаю, хватит полемики, переходи к сути.

— Опять не в настроении? Пора уже завязывать с зеленым змием, последние мозги пропьешь. Да и работу не мешало бы найти. Опять ведь турнули?

— Ты кто такой, урод? Тупые у тебя приколы. Я найду на тебя управу. Тебе этот звонок боком выйдет, — переполненный яростным гневом, кричал я в трубку.

— Не кипятись, я ведь не для того позвонил, чтобы твои угрозы выслушивать. Просил конкретики, вот и отвечай: ехать мне или нет? — спокойно сказал незнакомец.

— Д-да…  пошел ты…  знаешь, куда…  — проорал я и выбросил в порыве временного помешательства телефон в распахнутое окно. — Ненавижу тебя, тварь…  Неадекватный моральный урод. Тупорылый имбецил. Кусок ублюдка…  — перебирал я грубые высказывания, пытаясь подобрать наиболее оскорбительное.

Несколько минут я просидел на стуле, приводя себя в порядок после стресса. Желание найти зловредного пранкера и научить его благородным манерам будоражило разум. Еще и гнусное чувство раскаянья за убийство «верного друга» проснулось…  Я, конечно, все-таки собирался приобрести телефон поновее, но уж точно не сегодня.

Теперь заодно и номер сменю — прежний был не запоминаемым. Хорошее можно найти даже в плохом, главное, знать: где и как искать.

Пульсирующая боль напомнила о себе. Я отправился на поиски целебного зелья в недрах скучающего холодильника. Его содержимое оставляло желать лучшего. Из еды и питья: трешка лимонов, повесившаяся на полках мышь и початая бутылка великолепного «Remy Martin VSOP». Ни добротной закуски, ни чудодейственного огуречного рассола, ни божественной минеральной воды, ни живительного кефира. Абсолютно ничего.

Дрожащими не то от веселого загула, не то от недавнего расстройства руками я наполнил граненый стакан до краев. С нескрываемым отвращением смотрел на него некоторое время, пуская скупую мужскую слезу. Лечить последствия пьянки коньяком, пусть даже хорошим, после беседы с телефонным хулиганом расхотелось. В чем-то он прав, но все равно засранец.

Я захлопнул дверцу холодильника, вылил содержимое стакана в керамическую раковину и вновь наполнил. В этот раз кипяченой водой и двумя таблетками быстрорастворимого аспирина. Не лучший вариант, ведь по убеждениям врачей он приносит больше вреда, чем пользы. И принимать его надо во время застолья, а никак не после. Но из-за отсутствия альтернативы и так сойдет. Жить вообще теоретически вредно…

Заглянув в коридор, я выловил на стене силуэт цифровых часов, мерцающих зеленым светом. Они показывали ровно два часа дня.

Вот это я поспал…  А по ощущениям как будто и не ложился — в голове полный бардак. Я залпом выпил бурлящее пенистое снадобье и, добравшись до расправленного дивана в зале, почти мгновенно отключился.

Но отдохнуть, как это обычно и бывает, не удалось. Судя по часам, мне дали поспать ровно одиннадцать минут. Дверной звонок истерически разрывался от многократных нажатий.

Подскочив от неожиданности, я понесся к воротам своей крепости, словно меня ошпарили кипятком, и распахнул их настежь.

— Здравствуйте, я к вам по объявлению. Меня зовут Святослав Полухин! — бодренько протараторил пожилой мужчина, стоящий на лестничной площадке.

В отличие от меня, он выглядел превосходно. Святослав был одет в тщательно отутюженный костюм нежно-кремового цвета и черный галстук-бабочку. Ну, еще бы, старик вряд ли использовал костюм вместо пижамы, как делал я в последние дни. Сомневаюсь, что когда-либо в жизни он испытывал неописуемый восторг от того, что одежду не нужно утром искать по всей квартире. Все уже и так на тебе.

— Я не давал никакого объявления, — процедил я, закончив разглядывать его внешний вид.

— Ну как же не давали, вот, — пробубнил он себе под нос и начал рыться в кожаном чемодане из крокодиловой кожи.

Лицо его залилось краской, а руки затряслись мелкой дрожью.

— Обычно не давал.

— Вот же…  белым по-черному написано.

— Вы не туда попали.

— Да нет же…  Сейчас я вам прочитаю: «Продам серебряную шкатулку с гравировкой. Девятнадцатый век. Германия. Состояние отличное». И адрес указан. Это же ваш?

Адрес, указанный в объявлении местной газеты, жирно обведенный красным маркером, действительно был моим.

— Нет у меня шкатулки.

— Приберегаете для кого-то? Я заплатил бы в два раза больше.

— Ее и не было никогда. Тупить изволите? — с раздражением ответил я, пытаясь захлопнуть металлическую дверь.

— Простите?

— Я говорю: вы ошиблись. Может, стали невольным участником розыгрыша. Или опечатка в газетенке. Позвоните к ним.

— Вы не думайте, я не обманщик, у меня есть деньги, — жалобно произнес он, доставая из того же чемодана веер красненьких хрустящих купюр, пахнущих типографской краской.

Видимо, не попадались ему «добрые люди», которые не задумываются о цене человеческой жизни. С легкостью бы избавили его от излишков денег. Бесстрашный старик, но он уже неимоверно раздражал.

— С радостью бы вам ее продал, но у меня ее нет, — огрызнулся я, всем видом демонстрируя, что разговор закончен.

— Я заплачу в три раза больше, мне не жалко!

— У меня ее нет, — произнес я, выделяя каждое слово, но это опять не произвело должного эффекта.

— Да как же так…  Я так долго искал. Так долго ждал. Когда еще такой случай подвернется.

— Еще подождете, жизнь длинная. Всего доброго, — оборвал я нытье старика, захлопывая дверь перед его носом. — Какой упертый, ничего не понимает, — прорычал я и тявкнул для пущей убедительности.

Вернувшись на любимый диван, я впялился в хрустальную люстру, покрытую толстым слоем пыли и узорами паутины. Сон бесследно исчез, а голову бередили блуждающие мысли. Что за глупые и непонятные шутки! Кому я и чем не угодил, ума не приложу. Еще и этот старик, который вывел меня из себя. Хотя антиквары на таких, как он, неплохо зарабатывают, втюхивая непонятные безделушки.

— Я так долго ждал…  — передразнил я его гнусавым голосом, пытаясь скопировать еще и мимику.

В голове, словно яркая молния, пронеслась мысль о недавних событиях из потаенных глубин подсознания. Старик-антиквар со странным именем, только не могу вспомнить каким. С ним я встретился в сквере на «Плотинке». Вспомнил бешеные разноцветные глаза и его временное помутнение рассудка. Я привстал и осмотрел шею в зеркале, прилепленном к стене. Гематом и царапин не было, хотя я и не помню: душил ли он меня. Но безбожно тряс точно…  Откуда у него только силы взялись? Он что-то говорил о непонятной встрече.

Визитка…  Аллилуйя! Теперь я видел отчетливую картинку в голове. Бархатная черная визитка с золотым тиснением «Альфред Рихтер — антиквар». Старик оставил ее на лавке, а я подобрал и положил в пиджак. Там и адрес, и телефоны…

Исследование содержимого карманов прервал очередной раскат дверного звонка. На этот раз осторожный и непродолжительный, с выдержанными паузами. На электронных часах было двадцать две минуты третьего. Ну, если там опять назойливый старикашка, то я с радостью спущу его по лестнице. Быстрее скоростного лифта пролетит.

— Иду я, иду! Потерпи еще немного…  еще чуть-чуть, — неистово орал я, резво бросаясь к двери.

Моему удивлению не было предела. На пороге стоял высокий монах с блестящей лысиной. Одет в оранжевое церемониальное одеяние, из-под которого выглядывали босые ноги. Наряд символа смирения и отречения от плотских радостей был чрезвычайно уделан россыпью пятен. Они различались по происхождению, размеру и насыщенности, но в целом это не вызывало неприязни.

По его лицу с безмятежной улыбкой скользнула тень страха и сразу же растворилась в совершенном спокойствии. Что произвело на него такой эффект, останется тайной за семью печатями. Может, помятый костюм или густая щетина на лице. Вероятно, безумные налитые кровью глаза или злобный оскал. А по всей видимости — все разом. В таком удручающем виде я сам на себя наводил ужас до дрожи в коленках.