Страница 18 из 62
Неторопливой походкой хищника Юсупов преодолевает расстояние между нами. От него пахнет тем же парфюмом, каплей алкоголя и… смертью. Я чувствую, что у него был сложный день, поэтому начинаю медленно расстёгивать пуговицы на его рубашке. Дрожащими руками, не прекращая смотреть в глаза.
- Меня осматривал доктор. Сказал, что всё хорошо, - прерываюсь, чувствую, как горит лицо. – Поэтому я решила дождаться тебя в комнате.
- Правильно сделала, - хрипло отвечает Давид и убирает мои руки от себя.
Опустив ладони на мою поясницу, плавно ведёт их вниз. Поддевает платье, стягивает его через голову, продолжая поглощать меня диким звериным взглядом.
Резинки трусиков больно впиваются в кожу и с треском рвутся на лоскуты. Перехватывает дыхание, сбивается сердечный ритм.
- Это белье было моим любимым, - произношу шутливо.
- Купишь себе ещё.
Глава 22.
***
Давид с легкостью подхватывает меня на руки и в два шага оказывается у кровати, опуская на матрас.
Свежие простыни холодят кожу.
Внутри всё переворачивается от осознания того, что сейчас будет. Остро, больно и сладко одновременно. Я это знаю.
- Разведи ноги шире, - негромко командует Давид.
Он всё ещё возвышается надо мной. Развязывает галстук, спешно отбрасывает его в сторону. Движения быстрые и нетерпимые. Он тоже хочет меня.
Стыда больше нет. Есть только сильное желание быть к нему ближе и дарить всю себя. Так правильно… так нужно.
Неспешно развожу ноги в стороны и даю ему то, чего он хочет.
Юсупов снимает кобуру, недолго возится с рубашкой, той самой на которой я увидела пятна крови. Мысли о том, где он был и не грозила ли ему опасность, к собственному стыду отодвигаются на дальний план. Их вытесняют плотские мысли, заставляющие кровь в венах закипать.
Между ног собирается влага… много влаги… Особенно когда Юсупов наблюдает за мной, раздеваясь. Становилось жарко и горячо, словно у меня лихорадка. Наверное, так и есть. Я болею собственным мужем и нуждаюсь в его близости. И он моё единственное противоядие.
У Давида сильное тело с чётко прорисованным мышцами пресса и широкими плечами. Смуглая кожа, крепкие руки с выпуклыми венами, татуировка в области сердца и несколько рваных шрамов. Один небольшой я замечаю на правой груди, а другой – внизу живота. Кажется, свежий, потому что он насыщенного оттенка и ярко выделяется.
Несмотря на это Давид определенно безупречен. Невольно в голову лезут мысли о том, сколько девушек побывало в его постели? Однозначно много, он нравится женщинам и всегда нравился. Вот только мне единственной повезло быть его супругой, пусть даже таким необычным способом.
Щёлкает пряжка ремня. Сильнее ёрзаю на простынях, ощущая, как в нетерпении покалывают соски.
Давид встает коленями на кровать и разрывает зубами серебристую упаковку презерватива. Моргнув ресницами, опускаю глаза вниз. Словно завороженная наблюдаю как он раскатывает изделие по всей длине.
Его член большой и твёрдый, с крупными венами и темными волосками на лобке. Несколько раз он проводит по нему рукой.
Облизываю пересохшие губы и выгибаюсь дугой, потому что пальцы Юсупова скользят у меня между складок. Выгибаюсь ещё и ещё, словно меня бьёт электрическим разрядом. Давид проталкивается в меня сначала одним, а потом двумя пальцами, проверяя мою готовность.
Я готова. Для тебя всегда готова.
Одним резким движением Юсупов ставит меня на четвереньки. Наверное, ему нравится быть сзади, судя по тому, что вчера он тоже хотел меня так взять. Хватаюсь за изголовье кровати, под давлением его рук на мою спину прогибаюсь и в ожидании кусаю губы.
- Расслабься, - звучит его хриплый голос над моим виском.
По коже табуном пробегают мурашки, соски ещё больше твердеют. Давид убеждается в этом лично, касаясь влажными от смазки пальцами сначала правой, затем левой груди. Перекатывает соски между ними, оттягивает вперед, до нечётких искр перед глазами, до простреливающего удовольствия между ног.
Когда головка его члена упирается в промежность я вновь напрягаюсь. Ощущаю резкое давление внутри себя, разрывающее меня на части. Громко вскрикиваю, глубоко дышу, чувствую стекающие дорожки слёз по щекам.
Пытаюсь расслабиться как того просил Юсупов, но получается не очень хорошо. Он слишком большой и слишком сильно таранит меня изнутри несмотря на то, что пока двигается медленно и расслабленно.
- Давид…
Перед глазами теперь не он. Кожаная обшивка кровати и темные обои его спальни с золотистыми узорами.
Он входит в меня до упора. До сорвавшегося из горла крика. До металлического вкуса крови во рту.
Давид вновь проталкивается внутрь. Делает так несколько раз подряд, заставляя мою спину покрыться испариной.
Капли пота стекают по вискам. Громко дышу и соприкасаюсь с его разгоряченным телом. Жаль, что видеть его не могу – только слышать и ощущать.
- Блядь... - Юсупов втягивает воздух сквозь зубы, когда вновь в меня входит.
Ему тесно и узко несмотря на то, что моя естественная смазка стекает по ногам.
В комнате слышны влажные звуки. Давление в промежности становится не таким разрывающее-болезненным. Мне удается расслабиться и подстроиться под него.
Теплое дыхание нежно щекочет кожу на шее. Давид управляет мной словно куклой – увеличивает движения, перемещает меня вверх и вниз. Выходит, дразнит, растирая головкой смазку между ног.
Внутри меня всё закручивается в тугой узел – ноет, тянет, распирает. Я чувствую, что близка к разрядке, которую впервые получаю со взрослым и опытным мужчиной.
Давление на задний проход заставляет резко отпрянуть несмотря на то, что Давид плотно удерживает меня.
- Я… я не готова, прости, - испуганно шепчу заплетающимся языком и мотаю головой.
Пугаюсь, что он будет настаивать.
Юсупов ещё раз негромко матерится, расставляет мои ноги шире, касается пальцами клитора и умело массирует. Резкий толчок члена в промежность и искры перед глазами становятся отчётливее. Обои и обшивка расплываются, между ног разливается приятное тепло, а уши тут же закладывает от собственных криков.
- Боже мой... боже...
Наши тела прилипают друг к другу. Капли пота сочатся по виску, внизу живота всё ещё пульсирует. Давид делает несколько грубых толчков, удерживая меня под рёбрами и заставляя кровать из дерева несколько раз удариться о стену. Он часто дышит и коротко целует меня в затылок. Что-то говорит, но я почти ничего не слышу.
Падаю на смятые простыни первая. Обессиленная и мокрая. С учащённым пульсом и неровным дыханием.
Давид поднимается с постели, снимает презерватив и уходит в ванную. Понимаю, что мне тоже туда нужно, но сил, чтобы встать больше нет. Он выпил их из меня до дна.
С глупой, но довольной улыбкой на лице веки плавно смыкаются. Фоном слышу хлопок двери, ощущаю, как пружинит матрас. Горячая кожа мужа соприкасается с моей и я окончательно засыпаю.
Впервые за долгое время мне снится приятный и веселый сон. Не помню, о чем он, но я смеюсь и радуюсь.
Открываю глаза от шороха на постели. Сильные руки Давида перестают меня обнимать и мне становится холодно.
На часах три часа ночи: Давид надевает рубашку, вешает кобуру. Заметив, что я не сплю, хмурится.
- Ты куда?
- Не волнуйся, я скоро вернусь.
Глава 23.
***
Уснуть так и не получается.
Ровно в шесть утра я поднимаюсь с постели и направляюсь в душ. Между ног присутствует тяжесть. Половые губы опухли и при одном лишь прикосновении вызывают болезненные ощущения, которые тут же сменяются чем-то тягучим и запретно-сладким.
Обмотавшись полотенцем, возвращаюсь к себе в комнату. Улыбаюсь, словно сумасшедшая, с разбегу падаю на мягкую кровать и с удовольствием прокручиваю в голове вчерашний вечер, смакуя каждый момент и каждую секунду своего безумства.
У меня никогда не было такого взрослого мужчины раньше. Были мальчишки-одногодки, которые ухаживали в школе, были парни чуть постарше, на работе. Была симпатия, но никогда – что-то большее. Наверное, именно поэтому дальше поцелуев у меня не заходило. Может быть я всегда интуитивно ждала Давида?