Страница 38 из 66
Печать на запястье горела жидким огнем. Будто вся моя суть обернулась против проклятой метки, ведя с ней непримиримый бой. Она желала избавиться от инородной магии, выжечь скверну любой ценой.
Так себе формальность.
— Она вынуждает меня делать то, что я не хочу.
- Только до тех пор, ты не поймешь, какие поступки для тебя благоприятны, а какие — нет.
Я открыла рот, чтобы выдать гневную тираду, но из горла не вырвалось ни звука. Не из-за магического запрета. Как-то резко я осознала, что все. Дверь закрыта и стучаться в нее бесполезно. Хозяева отсутствуют.
Это странное понимание охладило мой пыл.
Грустно вздохнув, я махнула рукой.
— И что теперь?
Гера указал, на спрятанную посреди склона разбитую каменную лестницу.
— Мы еще не в Лэйтарии. Это перевалочный пункт. Так просто в империю не проникнуть. У нее отменная защита. — Он провел ладонью по воздуху, будто считывая информацию. — Хм, давненько меня здесь не было.
Загнав чувства поглубже, я стянула теплый жилет, и перекинула через локоть. Закатала рукава и расстегнула пару верхних пуговиц. Солнце палило безжалостно и беспощадно, прямо как логика Геры.
Сделав пару глубоких вдохов, я поплелась к выбитой в скале лестнице.
— Аня…
— Сама, — перебила я, проходя мимо.
Мужчина улыбался так широко и уверенно, что меня пробрала дрожь.
«Почему в качестве Избранной я всегда попадаюсь всяким психотичным личностям? — мысленно вопросила у богов Центра.» Впрочем, ответа дожидаться не стала. Впереди ждали полторы сотни ступенек, а это почти столько же секунд. Плюс пятнадцать минут перерыва на каждые пятьдесят шагов. А значит, я могла успеть разобраться, как же вылезть из очередной ямы. Ну не мог отказ от предназначения автоматически превратить меня в лэй!
Немного погодя, за мной последовал Гера.
В общем-то, маньяки именно так себя и ведут.
— 21 -
— Гера, я не хочу в твой мир.
Вот, сказала.
На самом верху, когда последними преодоленными ступеньками стали те, что вели внутрь акрополя. В забытый памятник архитектуры с полуразрушенными колоннами серовато-пепельного оттенка. Когда-то они сверкали белизной, но солнце, соленый воздух и время изъели крепкий камень. Гладкий отполированный до зеркального блеска пол был испещрен царапинами и рытвинами, что подобно морщинам на лице вековой старухи покрывали тело Не-Парфенона.
— Я хочу домой. — Остановилась я у одной из наиболее сохранившихся колон. Жилет аккуратно прижала к себе, скрывая правую руку. Поднимаясь, я незаметно счищала с нее кровь. В месте, где Гера нарисовал непонятные знаки, так сильно пекло, что казалось под засохшей коркой обязательно обнаружится выжженная до самых костей клеймо. — Мне нравится мой мир и моя повседневность. Да, это не так пафосно и эпически, но это моя жизнь.
— Ошибаешься, Аня.
Гера направился к дальней части Не-Парфенона, которая выходила к океану. У самого края стояла одинокая арка. Предназначение у нее могло быть только одно.
Я сцепила зубы, втягивая воздух.
Боль в запястье не успокоилась. Наоборот, она постепенно нарастала.
Когда под слоем засохшей крови не нашлось ничего кроме порезов от щупалец фата, я крепко задумалась. У лэй выйосы напоминали рисунки хной. У меня на коже отпечаталось ровным счетом ничего. Это наводило на мысль, что действия Геры не привели к созданию полноправно работающего вейоса. Его требовалось доработать. Но не здесь, а в Лэйтарии.
Причин могло быть много. Возможно, вейосы ставятся в несколько этапов. Или их ставит специальный орган, вроде одного из тех странных комитетов. Или они окончательно активируются при особых условиях. Будь дело в только в кровавой печати, Тинхе давно бы начертил мне ее прямо на лбу.
Так как же Гера меня контролирует? Также, как делал Тинхе! А ему я могла сопротивляться. Но — то Странник, а у тут Незыблемый. Да, он сильный. Когда-то таковым был. Враждебный мир хорошенько потрепал представителя золотой расы. Его дар отличается от дара Врага? А то! Магия была дана непосредственно Атросом, а не видоизменялась из поколения в поколение. Почти как у меня. За тем исключением, что дар Геры достаточно зрелый, а мой закономерно зовется Малышом.
И все же, это значит, заклинание можно снять.
— Надо было уходить с Виталием. — Вздохнула я.
Гера напрягся. Все это время он проверял сохранность иероглифов на арке. Сгущающийся вокруг воздух намекал, что работоспособности портал не потерял.
— Что ты сказала? — мягко переспросил кареглазый мужчина, прекращая манипуляции с порталом.
Малыш не мог помочь. Поэтому я обратиться к исконно женским способностям, на которые природа не поскупилась.
— Говорю, следовало уйти с Виталием и Мариной. Наверное, они уже выбрались из Немерности и едут по домам.
Гера медленно повернулся.
— Они покинули актовый зал?
Я кивнула.
Лицо Геры застыло. Под рубашкой напряглись мышцы, а скулы будто свело судорогой.
— Почему?
— Спать, наверное, хотели. Завтра понедельник. Всем на работу.
— Что ты сказала ему, Аня? — при всем пугающем виде, голос Незыблемого прозвучал неожиданно ласково. Арка была забыта. Все внимание обращено на меня. — Он был сломлен и разбит. Выжжен дотла. Слабый и забывший о своих целях. Он не мог уйти. Что ты ему сказала? В какую ложь он мог поверить?
— Никакой лжи. Просто объяснила, как соединить обратно душу с телом, чтобы без проблем покинуть Немерность.
В этот раз я не стала отступать, когда Гера отпустил нить магии, вспарывающую замок закостеневшего портала, и шагнул ко мне.
— Эта грань нерушима. — С нажимом произнес он, все еще оставаясь в допустимо-мягких рамках контроля.
— Но Виталий как-то находил лазейку раньше. Потом забыл, но лазейка-то никуда не делась. И вот пришла я и сорвала джек-пот. Избранная!
— Нет, не ты. — Жестко, четко, бескомпромиссно. Здравствуй, спящий Незыблемый. — Тебе не откуда было узнать.
От нервозности, а не от прилива детского счастья, я качнулась на ногах, привстала на цыпочки, затем опустилась обратно на пятки. Губы расползлись в едкой улыбке.
— Разве? У тебя целая комната под алтарь с ямой и голубым свечением. И это посреди черно-белого мира. Ау! А Виталий — сюрприз! — работает в музее и разбирается в разных древних штучках. У него и перстень красивый был. Если не «крючки» используются в качестве подношения божеству с просьбой вытащить живым, то я не знаю, что еще.
Ох, как же беднягу перекосило.
Что, Гера, давно в твоих мозгах ложечкой никто не колупался? Знакомься — женщина, сотворена с этой функцией в базовых настройках.
— Нет! — Он-таки не удержался. Схватил меня за грудки, толкая к колонне. Я больно стукнулась, ударяясь головой. Инстинктивно вцепилась в чужие пальцы, пытаясь освободиться. План — планом, а самосохранение так просто не заткнешь. — Ты лжешь мне, Аня, — прошипел он. — Надо знать имя. Он не помнил, а ты…
— Атрос.
Безо всякого усилия мужчина подтянул меня на уровень своих глаз — они светились жидким золотом, разбавленным доброй порцией меди. Неблагородного металла.
Гера встряхнул меня так, что зубы застучали.
Ох, как же резко мы перешли грань!
— Он назвал тебе это имя?
Я ахнула, когда хватка усилилась. Пульс заколотился в висках. Правая руку горела, будто ее сунули в печку. Казалось, ветер перестал обдувать прохладой, перейдя на режим адского пекла.
— Говори!
— Ты же сам просил его о помощи, когда попал в закрытый мир.
Удивление. Смятение. И вот глаза наливаются кровью.
— Я…
— Ты молился, — прозвучало приговором. — И Атрос прислал меня.
Гера оторвал меня от земли и отбросил — я отлетела спиной на камни. Все тело затопило болью. Закашлялась, я вытянула руку, защищая голову. Но удара не последовало.
Незыблемый возвышался надо мной могучим титаном.
— Ты… — Он пытался подавить свою злость, но застарелая ненависть кипела в лэйтарских жилах с незапамятных времен. В чем-то Аматри был прав. — Ты совершила ошибку, Аня. Разве ты не понимаешь, что теперь я не смогу позволить тебе жить?