Страница 14 из 153
18 января. Подмосковье. Дача Брежнева в Заречье-6
— Здравствуйте, Леонид Ильич, — министр МВД крепко, но аккуратно пожал протянутую руку генсека.
— Здравствуй, гм, Николай Анисимович. Приехал, хм, навестить старого товарища? — голос генсека звучал глухо и невнятно. Да и выглядел Брежнев не очень. Одрябшее и отекшее лицо, по-бульдожьи обвисшие брыли, даже заросли седых мохнатых бровей печально опустились, нависнув над морщинистыми веками и красными воспаленными глазами.
— Я по делу, Леонид Ильич. Есть важный разговор, но сначала разрешите, здесь всё проверят на предмет подслушивающих устройств.
— Недавно же проверяли, — удивился Брежнев. — Ребята из технического отдела приезжали.
— А мы ещё раз проверим, на всякий случай, — Щелоков был непреклонен. — С вашего разрешения, конечно. Я привез с собой технического специалиста.
— Что, такой, гхм, важный разговор? — слабо улыбнулся Леонид Ильич. — Нас не слушают. Ты же знаешь, это запрещено.
— Очень важный, — подтвердил министр. — А запрещено или нет, лучше проверить. Вы сами потом поймёте, почему.
— Сколько это времени займет?
— Не больше десяти-пятнадцати минут, — заверил Щелоков.
— Зови своего специалиста, — махнул рукой Брежнев. — Пусть проверяет. А мы пока на кухню пройдем, чайком побалуемся.
— Как скажете, Леонид Ильич.
Через пятнадцать минут Щелоков и Брежнев вернулись в кабинет.
— Ну что, нашел прослушку? — добродушно усмехнулся Брежнев.
— Так точно, генеральный секретарь, нашел, — серьезно ответил невысокий человек в черном костюме и протянул руку, показывая. На ладони лежало круглое устройство, напоминавшее большую пуговицу.
— Так что, Сергей, выходит нас с самого начала слушали? — напрягся Щелоков.
— Навряд ли, — тонко улыбнулся технарь. — Я знаю эту модель. Настроена на работу в автономном режиме. Включается по звуку голоса. Сигнал слабый. Он сделан таким специально, чтобы труднее было засечь. Передача данных осуществляется на записывающее устройство, тоже автономное, находящееся в районе ста метров, максимум. Это если на открытой местности. В нашем случае, оно должно быть запрятано где-то в комнатах. Обычно в таких, куда никто не заходит. А потом раз в недельку-две, сотрудник приходит и забирает миниатюрную кассету с записями. Есть у вас такая комната, Леонид Ильич? Которую почти никто не посещает, и где легко запрятать компактный магнитофон с кассетой?
— Даже не знаю, гхм, — Брежнев задумался, помолчал, а потом встрепенулся, — Есть такая. Котельная в подвале.
— Можно её осмотреть? — спросил специалист.
— Конечно, гм, -кивнул генсек. — Сейчас, домработницу попрошу, она проводит…
Спустя десять минут торжествующий специалист технического отдела положил перед генеральным секретарем, устройство, похожее на сильно уменьшенный плеер, с антенной и проводками.
— Вот, — победно усмехнулся технарь. — Оно было в трубах спрятано. С обратной стороны прикрепили.
— Сергей, кассету оставь нам, а сам иди, посиди с моим водителем, радио послушай, — распорядился Щелоков. — Кстати, здесь телефон отключать от сети не надо, как у меня на даче?
— Конечно, лучше бы отключить, — согласился Сергей. — В отличие от вас, у товарища Брежнева выделенная линия с шифрованным сигналом, защищенным от прослушивания. Использовать микрофон, как подслушивающее устройство в данном случае затруднительно. Да и об готовых технологиях такого плана я информации не нашел. Но лучше перестраховаться. Какие секретные разработки использует пятый спецотдел и отдел "С", курирующий правительственную связь, я не знаю. Поэтому рекомендую, как минимум, перенести телефон в другую комнату.
— А как же мне, гм, Семену звонить? — поинтересовался Брежнев.
— Леонид Ильич, не вижу никаких проблем, уберем из кабинета, пока я вас буду с доказательствами знакомить, а потом я его на место принесу. Или лучше из гостиной позвоним. Она как раз к вашему кабинету примыкает. Попросим Марию Андреевну, чтобы посидела у телефона. Пусть побудет временно секретаршей, поотвечает на звонки, а вы ей потом за это премию выпишите.
— Ладно, хм, — генсек по старчески, закряхтел, меняя позу, — Уговорил. Забирайте телефон.
— Сергей отключай аппарат. Оставишь его в соседней комнате, где-нибудь на полке, и позови домработницу — Марию Андреевну минут через пять зайти. Она на кухне должна быть. Пусть чаем тебя напоит и к нам подойдет, а ты в машину иди.
— Слушаюсь, товарищ министр.
Когда технарь вышел, напряженно о чем-то думающий Брежнев поднял глаза на Щелокова.
— Так что, получается, Юрка меня прослушивал?
— Получается, да.
— Гхм, сволочь, — ругнулся Брежнев. — Ещё со времен Никитки, комитетчикам запрещено лезть со своей, гм, харей в калашный ряд. А Андропов решил на законы наплевать. Всемогущим себя почувствовал. Придётся, наверно, ставить вопрос на Политбюро, и отправлять Юрия Владимировича на почётную пенсию.
— Скорее, под трибунал, Леонид Ильич, — заметил Щелоков.
— Да, гхм? — насторожился Брежнев. — Что, много чего натворил?
— Ещё, как много, — печально подтвердил министр. — Боюсь, придется к высшей мере приговаривать. Если он, конечно, до этого доживёт.
— Это ещё почему? — насупил лохматые брови генсек.
— Я сейчас всё объясню, Леонид Ильич, — пообещал Щелоков, — Но сперва скажите, как вы себя чувствуете?
— Что, хм, плохо выгляжу? — печально усмехнулся Леонид Ильич. — Или Юрка такого наворотил, что сердце прихватить может?
— Может, — признал министр. — Наворотил он, действительно, много чего. Но и вы сейчас очень уставшим выглядите. Как будто не выспались.
— А как тут выспишься, — вздохнул Брежнев. — Эти, гм, таблетки чертовы. Не лечат, а калечат. Что спал, что не спал. Будто, хм, проваливаешься в черную бездонную пропасть. Даже просыпаюсь уставшим.
— Это вы, кстати, правильно заметили, Леонид Ильич. Действительно, калечат. И у меня есть, что по этому поводу сказать. Но потом.
— Да? А что имеется какая-то, ммм, информация? — на мгновение генсек преобразился, выпав из полусонного состояния. Взгляд из-под лохматых кустистых бровей стал бритвенно острым, лицо напряглось, морщины разгладились. Сквозь облик старого, больного и немощного Брежнева проглянул прежний Леонид Ильич, энергичный, собранный и преуспевший в аппаратных интригах.
— Имеется, — подтвердил Щелоков. — Но об этом немного позже. Сначала ответьте всё-таки на мой вопрос. Как сердце, Леонид Ильич? Не беспокоит?
— Хм, беспокоит, — признался Брежнев. — Но в последнее время, не так сильно как раньше.
— Понятно, — Щелоков на секунду задумался, и продолжил. — Леонид Ильич, я должен вам сообщить очень важную информацию.