Страница 33 из 117
Итак, операцию в районе Демянска Ставка и Генштаб оценили как провальную. Погибли несколько командармов, заместителей командующих армиями, командиров дивизий, тысячи красноармейцев. Десятки тысяч попали в плен, был потерян большой парк автотранспорта, лошадей, тяжелого вооружения, танков.
Осенью 1942 года на 34-ю армию назначили генерал-лейтенанта А. И. Лопатина, а Берзарина пока что отправили в кадровый резерв штаба Северо-Западного фронта. 14 октября Ставка назначила его, с понижением, на должность заместителя командующего 61-й армией. Армия стояла западнее Сухиничей и Козельска перед сильной Жиздринско-Брянской группировкой противника. Командовал армией генерал-лейтенант П. А. Белов[72].
«Опала» длилась недолго, и уже в январе 1943 года Берзарина назначили командующим 20-й армией. К этому времени она прошла большой боевой путь: в 1941 году участвовала в Лепельском контрударе; во время Смоленского сражения попала в окружение, с большими потерями вышла; в октябре во время операции «Тайфун» попала в Вяземский «котёл», потеряла своего командующего, генерала Ф. А. Ершакова, и члена Военного совета Ф. А. Семеновского. Во время контрудара под Москвой армия наступала на правом фланге Западного фронта, затем приняла участие в Клинско-Солнечногорской наступательной операции, а в ходе Ржевской битвы в апреле 1942 года прорвала оборону противника на реке Ламе. Личный состав дивизий и бригад армии был основательно выбит, однако они тем не менее продолжали активные боевые действия на фронте.
Командующие в 20-й армии менялись часто. За август-сентябрь 1942-го их сменилось четверо. Одним из них был Берзарин.
Во время очередного авианалёта немецкий Ju-87 спикировал точно на землянку КП. Из-под дымящихся брёвен и комьев мёрзлой земли вытащили тела погибших. Командарм, однако, подавал признаки жизни. Наспех перевязали, доставили в санчасть. Очнулся Берзарин в белой просторной комнате одного из корпусов Тимирязевской академии в Москве. Левая нога в массивном гипсе, подвешена. Подумал: хорошо хоть цела. Потом было несколько операций. Осколки падали в эмалированный сосуд, как рваная картечь.
Однажды к нему в палату шумно ввалился его дальневосточный приятель генерал А. П. Белобородов. Вспомнили КВЖД, сопки Забайкалья, обсудили пьесу Александра Корнейчука «Фронт», которая в те дни печаталась с продолжением в газете «Правда». Афанасий Павлантьевич хмыкнул:
— Маршалы на Корнейчука Верховному собираются жаловаться.
— Пускай. Ты же сам понимаешь, то, что сейчас происходит на фронте, это не бои на КВЖД…
Генерал Белобородов в своих мемуарах спустя многие годы о своём боевом товарище напишет: «Мы с ним были хорошо знакомы по Дальнему Востоку, где он был заместителем командующего 1-й отдельной Краснознамённой Дальневосточной армией. Николай Эрастович являлся типичным представителем новой плеяды командармов Великой Отечественной войны. Молодой (ему не было и сорока лет), широко эрудированный, очень волевой и решительный человек, он отлично проявил себя ещё в тяжкую пору сорок первого года».
Вскоре генерал начал вставать, ходил на костылях, как-то спросил доктора:
— Доктор, вы меня выпишете. А там, на фронте, я и с палочкой похожу.
Доктор рассмеялся:
— В строй, товарищ Берзарин, непременно вернётесь. Но вначале надо пройти курс послеоперационной реабилитации. Вы говорили, ваша семья сейчас в Ташкенте? Вот и поезжайте к ним.
Берзарин не знал, огорчаться решению лечащего врача или радоваться.
Санаторий для старшего офицерского комсостава находился в пригороде Ташкента. А совсем недалеко центральная усадьба совхоза им. В. И. Ленина, где снимали комнату Наталья Никитична с дочерьми.
Старшая, Лариса, к тому времени окончила школу и краткосрочные курсы медицинских сестёр. Дежурила в военном госпитале, мечтала о фронте. Ташкентские дни были днями счастья. Семья собиралась вместе. Смотрели друг другу в глаза и невольно думали о том, что скоро, очень скоро, всё это закончится. Когда у Берзарина закончился срок санаторного лечения, дочь получила в военкомате направление на фронт и стала собирать чемодан.
Пять месяцев пролетели как один день.
В августе 1943 года Берзарин прибыл в Москву в Главное управление кадров РККА. Ещё в апреле вышел указ о присвоении ему очередного воинского звания — генерал-лейтенант. Теперь по заявке командующего войсками Калининского фронта его направляли на 39-ю армию.
Южнее от Белгорода до Орла гудела Курская дуга. Задвигался фронт и на северном фасе, от Брянска и Рославля до Вязьмы и Духовщины и Рудни.
В середине сентября после артподготовки части 39-й армии пошли в наступление и вышли к Духовщине. Оборона противника была прорвана на всю её глубину. В ночь на 19 сентября воины 17-й гвардейской дивизии 2-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Белобородова, накануне с боем переправившись через реку Царевич, ворвались в Духовщину, очистили улицы от последних эсэсовцев и подняли над этим смоленским городом красный флаг. В Москве в честь славной победы 39-й армии был дан салют.
На следующий день 4-я ударная армия освободила Велиж. 21 сентября соседняя 43-я армия взяла Демидов. Духов-щинско-демидовская группировка группы армий «Центр» была разгромлена, Смоленская группировка оказалась охваченной с севера. Противник, опасаясь полного окружения, начал оставлять свои позиции и отходить на запад. 29 сентября 1943 года дивизии Берзарина поставили точку — была взята Рудня. На этом войска Калининского фронта завершили Духовщинско-Демидовскую операцию.
Дальше по фронту армий Западного и Калининского фронтов лежали Смоленск, Витебск и другие города Смоленщины и Белоруссии. В освобождённой Духовщине тут же развернули армейский госпиталь, в нем медсестрой работала Лариса Берзарина.
В мае 1944 года Берзарина снова затребовали в Москву. И — новое назначение. На этот раз самолёт уносил его на юг, в Молдавию, в полосу действия войск 3-го Украинского фронта. Приземлились в Тирасполе, где Берзарин принял командование 5-й ударной армией, которая тогда занимала часть левобережной Молдавии.
В армии шутили: мол, новый командующий прибыл из-под Смоленска с пополнением. Дело в том, что дочь Лариса прилетела в Тирасполь вместе с отцом. И тут же была зачислена медсестрой в полевой армейский госпиталь. Теперь она, его верный адъютант, всюду следовала за ним. Порой он подолгу смотрел на неё и думал с сожалением, что у него нет сына…
Как-то офицеры штаба показали своему командующему трофейную румынскую карту. Берзарин посмотрел на неё и невольно крякнул: «Великая Румыния» на ней захватывала Одесскую область и всю Молдавию. Это были провинции Транснистрии и Бессарабии.
На первых порах перевод с Центрального направления на юг и расставание с 39-й армией Берзарин воспринял как проявление недоверия командования. С главного направления, где назревало крупное наступление в Белоруссии, на второстепенное…
Перед порядками 5-й ударной армии за Днестром стояла 6-я немецкая полевая армия 2-го формирования. В неё входили три немецких и один румынский корпуса. Армия «мстителей за Сталинград», по идее немецкого командования, должна была формироваться из родственников тех, кто погиб в междуречье Волги и Дона. Наблюдатели смотрели в бинокли и стереотрубы на правый берег Днестра, следили за передвижением в окопах противника и думали: «Здорово же им врезали под Сталинградом, раз столько родственников набралось».
Два корпуса 5-й ударной армии держали оборону на фронте в 135 километров. 32-й стрелковый корпус генерала Д. С. Жеребина[73] и 26-й гвардейский стрелковый корпус генерала П. А. Фирсова[74] были растянуты тонкой ниточкой по всему фронту и, пользуясь затишьем, занимались боевой учёбой.
Всю войну Берзарин старался окружить себя дальневосточниками. Храбрые, надёжные воины, превосходные управленцы, не боящиеся никаких трудностей. Именно таким был генерал-майор Д. С. Жеребин, который ещё молодым инженером-сапёром в звании капитана прибыл в Приморскую группу и принял участие в боях на озере Хасан. Это он с группой бойцов после кровопролитного боя поднял красный флаг над сопкой «Заозёрная»…
72
Павел Алексеевич Белов (1897–1962) — генерал-полковник (1944), Герой Советского Союза (1944). В армии с 1916 года, прапорщик. В РККА с 1918 года. Окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе (1933). Во время Великой Отечественной войны командовал 2-м (с ноября 1941 года — 1-м гвардейским) кавалерийским корпусом. С июня 1942 года командующий 61-й армией. Награждён 5 орденами Ленина, 3 орденами Красного Знамени, 3 орденами Суворова 1-й степени, орденом Кутузова 1-й степени.
73
Дмитрий Сергеевич Жеребин (1906–1982) — генерал-полковник (1961), Герой Советского Союза (1945). В РККА с 1923 года. Окончил Московскую военно-инженерную школу (1927), Военно-инженерную академию им. В. В. Куйбышева (1936). Во время Великой Отечественной войны командовал 96-й и 58-й гвардейской стрелковыми дивизиями, с мая 1943 года — 32-м стрелковым корпусом. Награждён 3 орденами Ленина, 5 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, Богдана Хмельницкого 2-й степени.
74
Павел Андреевич Фирсов (1901–1964) — генерал-лейтенант (1945), Герой Советского Союза (1945). В РККА с 1918 года. Окончил 7-е Армавирские пехотные командные курсы (1921), Высшую пограничную школу ОГПУ (1924), Военную академию им. М. В. Фрунзе (1940). Во время Великой Отечественной войны командир 194-й горно-стрелковой, 49-й стрелковой и 1-й артиллерийской истребительной дивизий. С марта 1943 года командир 30-го (с апреля 1943 года — 26-го гвардейского) стрелкового корпуса. Награждён 3 орденами Ленина, орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Богдана Хмельницкого 2-й степени, Красной Звезды.