Страница 22 из 117
В этот день генерал Богданов получил усиление — 2-ю гаубичную артиллерийскую бригаду Войска Польского. Бригада была вооружена нашими гаубицами.
Войска 5-й ударной армии до вечера очистили от противника более сорока кварталов. До Рейхстага по прямой им оставалось чуть больше 2000 метров.
Бригады 1-й гвардейской танковой армии не прекращали боевых действий всю ночь. Мотострелковая бригада полковника Федоровича с начала наступления понесла большие потери. В этих обстоятельствах танковые части Катукова остро нуждались в поддержке пехоты. Как в прежние дни, выручали соседи из 8-й гвардейской армии. В результате совместных действий в этот день они захватили более восьмидесяти кварталов и вышли к железнодорожному узлу в районе южнее Потсдамского вокзала.
В этот день Жуков снова напомнил Катукову о шансе первым поднять Знамя Победы над Рейхстагом. Тут же в штаб 11-го гвардейского танкового корпуса ушла телефонограмма: «11 гв. тк с прежними частями усиления и 274-м батальоном особого назначения с овладением сетью ж.-д. путей южнее Ангальтского и Потсдамского вокзалов и выходом на рубеж Потсдамерштрассе форсировать канал на участке Потсдамский вокзал, Викторияштрассе и нанести удар на север вдоль Херман-Герингштрассе и овладеть Рейхстагом»[57]. 274-й отдельный моторизованный батальон особого назначения — это 100 ленд-лизовских амфибий Ford GPA, рота управления, две трёхсоставные роты, в которых каждый взвод имел три амфибии, миномётная рота, сапёрная рота, рота обслуживания. На каждой боевой машине — пулемёт. Большая сила!
Можно предположить, что именно на гвардейцев Катукова возлагал свои надежды маршал Жуков, считая, что они смогут прорваться в глубину немецкой обороны, пробить бронёй и огнём коридор до Рейхстага и водрузить над его куполом Знамя Победы. Потому и выделил из резерва фронтового управления 274-й ОМБОН. Катуков, в свою очередь, выбрал из своих корпусных командиров самого лучшего, дисциплинированного и надёжного.
О том, что происходило дальше, рассказывает генерал А. Л. Гетман: «По решению полковника А. X. Бабаджаняна 40-я, 44-я и 45-я гвардейские танковые бригады должны были продвигаться через железнодорожное полотно на север, к центру города, по параллельным маршрутам. Впереди них было приказано наступать 27-й гвардейской мотострелковой бригаде. Её батальонам предстояло первыми форсировать пересекавший путь корпуса канал Ландвер и, захватив плацдарм на его северном берегу, в районе Линкштрассе, обеспечить переправу танковых и артиллерийских частей.
Однако выполнение задачи застопорилось с самого начала. Застопорилось в буквальном смысле, так как 40-я и 45-я гвардейские танковые бригады, выйдя к железнодорожному полотну, не смогли продолжать движения из-за большого скопления здесь танков и автомашин соседних соединений. Что касается 44-й гвардейской танковой бригады, то она, наступая по параллельному маршруту, встретила в районе Меккернштрассе сильное огневое сопротивление и вступила в бой с противником, длившийся до ночи. Здесь вместе с танкистами сражались 1-й и 2-й батальоны мотострелковой бригады. Пробиться же через железную дорогу и форсировать канал удалось лишь её 3-му батальону.
Возобновить наступление части корпуса смогли только утром 28 апреля. Вскоре они вышли к каналу Ландвер».
Ударные группы особого назначения в эти дни сформировали все армии. Эти группы вырывались вперёд с единственной целью — проломиться к Рейхстагу. Они везли каждый своё Знамя Победы. А порой несколько знамён. Имея каждая свой маршрут, иногда они сходились на переправах. Всем хотелось пройти по мосту или воспользоваться паромом первыми. Никто не хотел уступать.
Танковые корпуса 1-го Украинского фронта на юго-западе Берлина в этот день вели тяжелейшие бои против дивизии «Потсдам» и других частей противника у острова Ванзее и в районе Фриденау. 9-й механизированный корпус 3-й гвардейской танковой армии Рыбалко смог выйти на Хауптштрассе, но до Рейхстага ему оставалось ещё восемь километров. Часть сил маршал Конев вынужден был отвлекать на то, чтобы предотвратить возможность прорыва немцев из Хальбского «котла».
Апрель, 28-е. Двенадцатый день атаки.
А. Л. Гетман: «Более благоприятными поначалу были условия на участке 44-й гвардейской танковой бригады, у Блюхерплац. Переправившись через канал, она начала продвигаться по Садрландштрассе, однако наткнулась на сплошные завалы и минные поля. По приказанию командира корпуса бригада возвратилась на Блюхерплац и затем несколько восточнее вновь переправилась через Ландвер. Вслед за ней здесь же преодолела канал 45-я гвардейская бригада. Теперь она двинулась по Садрландштрассе, медленно, шаг за шагом ломая сопротивление противника.
44-я же бригада наступала по Альтякобштрассе, а также по соседним Ланденштрассе, Вильгельмштрассе. К исходу дня ей удалось овладеть семью кварталами и достичь перекрёстка Вильгельмштрассе и Хадеманштрассе.
Ночью, в разгар боёв, в штабе корпуса был получен приказ командующего 1-й гвардейской танковой армией, в котором говорилось, что на 29 апреля назначен общий штурм Берлинской группировки, засевшей в парке Тиргартен и в кварталах северо-восточнее и юго-восточнее. 11-му гвардейскому танковому корпусу с прежними частями усиления ставилась задача очистить от противника парк Тиргартен».
Но участь Рейхстага и его гарнизона была уже предрешена.
Вечером Катукову позвонили из штаба фронта:
— Говорит майор Иващенко. Приказ командующего: по Рейхстагу огонь не открывать! Повторяю: огонь по Рейхстагу не открывать! Как поняли?
— Понял. По Рейхстагу огонь не открывать.
Катукова этот приказ ошеломил. Он сразу всё понял: кто-то из соседей уже там. Интересно, кто.
— Там уже наши? — спросил он майора Иващенко. — Кто?
— Части генерал-полковника Кузнецова.
Катуков положил трубку. И подумал: опоздали его гвардейцы к Рейхстагу, опередил его Василий Иванович…[58] Но, несмотря ни на что, дело надо доделывать — гнать танки к Зоологическому саду, добивать противника на своём участке, в зоне досягаемости.
Апрель, 29-е. Тринадцатый день атаки.
Тиргартен — это как раз на пути корпуса к Рейхстагу, в конце Садрландштрассе, по которой с тяжелыми боями, выкуривая из каждого подвала, из каждой подворотни фа-устников, растаскивая завалы и обезвреживая сотни мин, продвигалась 45-я гвардейская танковая бригада. Ночью до рассвета сюда же была перегруппирована 44-я гвардейская танковая бригада. Стальной кулак для последнего броска «чёрной пантеры» нужен был мощный. По существу, из двух основательно потрёпанных бригад получилась одна, и та неполная.
В полдень началась артподготовка. В ней участвовали все расчёты ствольной и реактивной артиллерии. Били гаубицы большой мощности. Били «катюши». По заранее разведанным и нанесённым на огневые карты целям. По площадям. Били фугасными и бетонобойными снарядами. Атподготовка длилась полчаса. В 12.30 взревели моторы советских танков. Атака началась.
Немцы обороняли каждый дом, контролировали каждый переулок, простреливали всё открытое пространство вокруг зданий. Когда закончилась артподготовка, гарнизоны домов, каждый из которых был превращён в крепость, вышли из подвалов и поднялись к своим огневым позициям. Схватки шли за каждое здание, за каждый подвал, за каждый этаж. Порой они переходили в рукопашные.
К исходу дня бригады зачистили Садрландштрассе из конца в конец. До Имперской канцелярии, где в это время, сбиваясь с ритма, всё ещё стучало сердце Третьего рейха и Гитлер хладнокровно готовился к смерти, танкам Бабаджаняна оставалось всего несколько сотен метров. За комплексом зданий Имперской канцелярии в клубах дыма и кирпичной пыли виднелись очертания заветной цели — Рейхстага. Туда снаряды и мины не долетали. Там — наши. Но гарью и копотью заволакивало всё.
Ряд исследователей утверждают, что наши войска, выполняя приказ командования, напрасно, мол, стремились именно к зданию Рейхстага, ведь он имел чисто символическое значение. Сердце нацистского рейха билось в Имперской канцелярии. Отсюда всё ещё исходили приказы и распоряжения: «Тот, кто отдаст вам приказ об отходе, подлежит, если вы его не знаете в лицо, немедленному аресту, а в случае необходимости — расстрелу, независимо от его звания». Здесь был центр власти. Утверждают, что солдаты и офицеры, прорывавшиеся к Рейхстагу, и не знали вовсе о существовании Имперской канцелярии и её значении. Если верить им, то шансы у танкистов Бабаджаняна захватить Гитлера и его главных подручных были весьма велики.
57
ЦАМО РФ. Ф. 299. Оп. 3070. Д. 771. Л. 32.
58
Василий Иванович Кузнецов (1894–1964) — генерал-полковник (1943). Герой Советского Союза (1945). В армии с 1915 года; подпоручик. В РККА с 1918 года. Окончил курсы «Выстрел» (1920), Военную академию им. М. В. Фрунзе (1936). Во время Великой Отечественной войны командовал 3-й, 21-й, 58-й, 1-й ударной (под Москвой), 63-й (под Сталинградом), 1-й гвардейской армиями. С 1943 по 1945 год был заместителем командующего войсками Прибалтийского фронта. С марта 1945 года командующий 3-й ударной армией. Награждён орденами Ленина, 5 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 1-й и 2-й степени.