Страница 79 из 91
Программа института будет представлена 24 февраля в Большом (Ассамблейном) зале Меншиковского дворца с участием самого Даниила Гранина, директора Эрмитажа Михаила Пиотровского и вице-губернатора Санкт-Петербурга Аллы Маниловой. Научным руководителем Института стал проф. Евгений Викторович Анисимов, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН».
«Режиссер Владимир Бортко, известный по экранизациям «Идиота» и «Мастера и Маргариты», на этот раз взялся за прозу «живого классика». В мае телеканал «Россия» покажет 4-серийный фильм «Петр Первый. Завещание» по роману Даниила Гранина. В основу сюжета легла история любви первого российского императора и Марии Кантемир наряду с сюжетными линиями об одиночестве гения, становлении империи, отношениях великого государственного деятеля с его сподвижниками. Главные роли в фильме исполнили Елизавета Боярская и Александр Балуев. По признанию режиссера, Даниил Гранин принимал живейшее участие в создании картины, прежде всего своими энциклопедическими знаниями и пониманием духа эпохи. Писатель признался, что картины целиком еще не видел, хотя по отснятому материалу может судить, что «многое удалось и сказано по-новому». Впрочем, он тут же отметил, что его произведения экранизировались много раз, но «счастливых не было».
«Кинорежиссер В. Бортко спросил, почему мне не понравился его фильм «Тарас Бульба». Я сказал, что мне и повесть Гоголя не нравится.
— Почему?
— Слишком просто. Убить сына — я это не могу представить.
— Вот вы воевали. Если бы ваш сын оказался на стороне немцев, как бы вы поступили?
— Не знаю, — сказал я.
— Ну все же.
— Я бы не мог его убить.
— Но он предал Родину.
— Все же для меня жизнь сына дороже Родины.
Мы помолчали.
— Я мог бы переехать в другую страну и там жить. Многие мои друзья переехали и наладили свою жизнь. А убив сына, я бы никогда не мог вернуться к нормальной жизни».
«Я просто обожаю жить. Считаю, что жизнь — это чудо, и то, что я еще землю топчу, — чудо. Меня часто спрашивают: «Какое у вас главное правило?», а я отвечаю: «К сегодняшнему дню надо относиться как к самому счастливому в жизни».
Недавно у меня была встреча с молодежью, и там возник вопрос: «Что такое счастье?» Одна девушка лет 20-ти встала и произнесла фразу, которая меня привела в восторг: «Счастье, — сказала она, — это я сейчас». Замечательно сформулировано! Я сейчас! — живущая, чувствующая, способная все понимать, смеяться, любить, плакать…»
«Когда Даниилу Александровичу исполнилось 90 лет, он пригласил несколько человек, мы были в каком-то ресторанчике или в кафе. И Даниил Александрович говорит нам шестерым: «Скажите, пожалуйста, все-таки пусть каждый сформулирует, что главное в жизни». Все очень серьезно отнеслись, и каждый из шестерых участников этого ужина что-то свое сказал. Даниил Александрович хитро так, как обычно, улыбаясь немножко, все-таки день рождения, всех выслушал. И когда все закончили, я говорю: «Даниил Александрович, а вы-то что думаете по этому поводу? Что главное в жизни?»
Он чуть-чуть помолчал, выдержал паузу и сказал: «Когда мне было 80 лет, я бы по-другому ответил на этот вопрос. И когда мне было 85 лет — по-другому. Но сейчас, когда мне 90, я знаю настоящий ответ на этот вопрос. Самое главное в жизни — это любовь».
«Я думаю, что у нас сегодня нет людей или образов, или героев, которых страна может любить. Мы никого не любим. Мы живем на развалинах бывших кумиров. Вы говорите о том, что только искусство может создать героев, любимых народом. Не совсем так. Америка создала Форда. Он придумал конвейерную систему и прочее. Он долгое время был героем. Вот человек, который придумал такую разумную промышленную систему, при которой он имел право и заслуженно стал миллиардером. Где у нас миллиардер, богач, про которого мы знаем, что он придумал, что он сделал и мог бы служить примером для всех остальных? Америка таким образом стала страной безграничных возможностей, которые существуют для каждого человека, и в конце концов она добилась того, что негр стал президентом. У нас нет никаких возможностей стать миллиардером честным нормальным путем. Если что-то изобрести, придумать, организовать и т. д. Может быть, и есть такая возможность, но мы не знаем. Никто из наших миллиардеров не предстал перед нами со своей историей, с рассказом, как он этого добился. Это темно. Это скрыто. Это заставляет нас думать, что в общем это были пути бесчестные. Это не дает обществу какой-то здоровой надежды на то, что это та страна, в которой можно добиться всего, чего хочешь. Казалось бы, какие-то мы приобрели свободы, возможности, больше, чем было раньше, а в то же время мы потеряли всякие примеры, которые могут нас воодушевлять. Мы потеряли даже то, что было в царской России, где был Ломоносов. Сын крестьянина, рыбака, который послужил для тысяч русских примером того, что из народа можно выйти в академики, если захочешь. А где такие примеры сегодня? Теоретически можно стать миллиардером, можно добиться, но это не существует в обиходе.
Я считаю, что советская система поощрений, все эти медали, которые давали, значки, грамоты, все, что хранится у старых людей только как воспоминание, — это была очень важная система поощрений. Получали мало, зарплата была маленькая, несоразмерная трудовым усилиям, но была моральная компенсация, которой сейчас нет. Все перешло в систему рубля. А эта система ядовитая, отравляющая нравственное состояние человека».
«— Даниил Александрович! Удастся ли нам вернуться к нормальному человеческому бытию, где не все будет определять диктатура денег? Видите Вы для этого точки опоры, если не в настоящем, то хотя бы в прошлом или будущем?
— Для меня это довольно трудный вопрос. Конечно, утешение можно всегда отыскать в будущем. Оно ведь полно утешительных надежд. Хотя есть там и обратная сторона медали. Темная, пессимистическая…
К сожалению, наша жизнь в течение многих лет была заполнена обещаниями. Да и сейчас такой остается. Все правители у нас — футуристы. Любят говорить о благоденствии в грядущем. Но не очень-то любят вспоминать потом, что они не выполнили из обещанного. Так что настоящее их не интересует — только будущее, в котором располагаются все прелести, не состоявшиеся в нашей сегодняшней жизни. При этом оно, будущее, в их обещаниях всегда оказывается более правильным, гуманным, человечным.
И вот вы меня приглашаете опять в будущее, о котором можно наговорить все, что вам хочется. И мне хочется. И нашим правителям. Словом — хочется всем. А жизнь меня учит: не надо в своем самоуспокоении опираться на него, на будущее. Не надо тем более искать утешение — что еще труднее — в прошлом. Надо иметь мужество опираться на настоящее.
…Я сам в сорок первом пошел добровольцем в народное ополчение. Провел всю войну с первых ее месяцев почти до самой Победы на передовой. За то, как вел себя на фронте, не стыдно перед своей совестью. Но сегодня… Действительно непонятно, за что сегодня воевать, что защищать. Нет для этого объединяющей идеи, цели. Идеи защиты Отечества нет.