Ведьмина Сила

Внутри оказалось сумрачно и сыро. Одинокая лампа под потолком давала мало света. В окно, закрытое решеткой, едва пробивалось солнце — сторона была не солнечной, да еще и деревья закрывали небо.

Ника увидела небольшую прихожую со столиком, каким-то шкафом и на полу потертый древний ковер, истоптанный так, что и узора не разглядеть.

— Пришла-таки?

Голос бабушки застал Нику врасплох. Вот уж чего она не ожидала, так это увидеть призрак старшей Земской, важно восседавшей на стуле в приемной. Старушка была одета в свое любимое платье в горошек с волосами, убранными на затылке в тугой узел. Прозрачные глаза глядели пристально и осуждающе, что, впрочем, мало тронуло Нику.

— Ты? — приподняла вопросительно бровь молодая женщина.

— Я, — старушка божий одуванчик встала со стула глядя на свою кровиночку с крайним недовольством.

— Сила где? Давай сюда, — сразу и без лишних слов приступила к делу Ника.

— А я тебе звонила. Я чувствовала, что дни мои сочтены, — ответила Глафира Игнатьевна.

— Слушай, если хочешь поговорить, давай сделаем это на свежем воздухе. Здесь, знаешь ли, не Шанелью пахнет, — взмахнула перед носом ладонью молодая ведьма.

— Ничего. Потерпишь, — усмехнулась бабушка.

— Силу давай, — прошипела в ответ Ника и шагнула к старушке. — Где ты лежишь здесь? Проводи меня скорее.

— А силушки-то и нет, — усмешка Глафиры стала еще шире, почти переросла в улыбку чеширского кота.

— Что? — услышав ответ на свой вопрос Земская просто застыла на месте.

— А ты что думала? Разве не знаешь, что нельзя уходить силу свою не передав? — уточнила Глафира перестав улыбаться. — Если ее после смерти отдать, то не переродиться больше на этом свете. А я себе не враг. Я еще вернуться хочу, да пожить по-людски, пусть и в другом теле.

— Да знаю, — отмахнулась зло внучка. — Но ты же знаешь, какую цель мы преследуем! Мы уже его почти достали, и твоя сила…

— Нету ее и все, — почти довольно прервала пламенную речь Нины старушка. — Я и призраком-то осталась, чтобы тебе рассказать, кому ее передала, но вижу, что ты совсем не жалеешь обо мне. Неприятно, знаешь ли.

— Ты… — Нина скинула сумочку с плеча, взяв ее в руки с таким видом, словно хотела огреть ею призрака, но тут Глафира Игнатьевна стала исчезать, и молодая ведьма воскликнула: — Кому ты ее отдала, кому? Говори немедленно!

— Сама ищи, коли найдешь, — произнес призрак и растаял туманом.

Нина выругалась. Грязно. Витиевато. А затем выскочила из здания громко хлопнув дверью, отчего оба мужчины, курившие уже по второй сигарете, одновременно вздрогнули и посмотрели сперва на блондинку, спешившую прочь, затем друг на друга и на сигареты в руках.

— Что это ты тут делаешь, Макс? — просил патологоанатом у врача, который, швырнув огарок сигареты на пол, тут же принялся яростно затаптывать его, при этом ворча и ругаясь.

— Сам не знаю! И я же не курю! — ответил Алексеевич.

— А девушку видел? Мне кажется, она только что вышла из морга?

— С ума сошел, что ли? — удивился искренне Максим. — Кажется, мне пора брать выходной. Эти ночные смены… Вот уже лунатить начинаю посреди белого дня, — он зачем-то отряхнул халат и, бросив еще один недоуменный взгляд на своего собеседника, быстро зашагал прочь.

До конца дня не было ни разбитой посуды, которая сама склеивалась, ни оборотней, сидевших в зале под видом обычных людей, в общем, никого такого, от кого хотелось взять ноги в руки и бежать без оглядки. И рабочий день закончился вполне себе спокойно. Правда, когда подходила к дому возвращаясь с работы, признаюсь, ждала, что на скамейке возникнет тот самый вампир, или его приятель-блондин.

Но к моему облегчению, ни вампиров, ни блондинов у дома не наблюдалось. Зато встретился пожилой сосед Николай Григорьевич, выгуливавший мопса Витюню, так что я вздохнула с облегчением и, поздоровавшись с дядей Колей, вошла в подъезд, надеясь на то, что странности в моей жизни подошли к концу.

Мама давно была дома. На столе ждал горячий ужин, после которого мы с мамой пили чай с печеньем, а уже потом, приняв душ и умывшись, я отправилась спать в свою комнату, поставив будильник на семь утра и предвкушая крепкий и продолжительный сон, да не тут-то было.

Проснулась я посреди ночи. Быстрый взгляд на экран ожившего мобильника показал три утра, когда я услышала странный звук и поняла, что именно послужило причиной такого внезапного пробуждения.

Звук повторился снова. Кто-то настойчиво, хотя и негромко, стучал в окно.

Я моргнула, села на кровати, не сразу сообразив, что вряд ли кто-то может стучать в окно на такой-то высоте, но когда стук повторился, вспомнила и про оборотней, и про вампиров, которые, если верить фильмам и книгам, вполне так себе умели летать по воздуху, обратившись в крошечного "бетмена".

— Елки зеленые! — вырвалось невольное. Вспомнила, как тот вампирище на моих же глазах в такую вот мышь обратился, когда его хорошенько припугнул блондинистый Дима.

Это что же получается, потомок дракулы по мою душеньку, то есть, кровушку, прилетел и сейчас скромно так стучится в окно?

«Вампир не может войти в дом без приглашения! — тут же мелькнула мысль. — А еще… Еще им нельзя смотреть в глаза, иначе они могут овладеть твоим сознанием и заставить тебя открыть треклятое окно!».

Стук повторился, и я поежилась, понимая, что совсем не желаю подходить к окну. Да только та моя черта, которую называют любопытством, вытолкала из теплой постельки и направила к окну, вооружив меня одним телефоном.

Открыв функцию «фонарик» и зажав на нем палец, готовая действовать и ослепить вампира, подкралась к окну, потянувшись к тонкой шторе, служившей преградой между мной и подозрительно тонким стеклом. Подождала, сама не знаю чего, а когда стук, уже более требовательный, повторился снова, решительно отдернула шторку и, врубив фонарик, направила его рассеянный луч прямо в окно, надеясь, что вампир испугается и улетит.

Миг, и тишину огласил вопль. Вполне себе человеческий такой. В стекло ударило с силой и я, отпрянув прочь, успела увидеть, как за окном мелькнули огромные крылья, которые, впрочем, никак не могли принадлежать летучей мыши, а вот птице, так вполне.

— Бог ты мой! — воскликнула, выключая свет в телефоне. — Там что за окном птица-говорун была?

Но не успела развить мысль дальше, когда на подоконник по другую сторону окна, упало что-то тяжелое и в окно ударили уже без прежней любезности.

— Изыди! — Я пожалела, что у меня в арсенале нет флакончика со святой водой. Вот теперь надо обязательно сходить в ближайший храм и набрать домой, чтобы было.

Приподнявшись, сделала очередное безумие, когда снова встала и убрала штору, выглянув наружу.

Каково же было мое удивление, когда вместо ожидаемых жутиков, увидела на подоконнике просто птицу. Ну не совсем простую, а сову. Толстую, огромную, видимо, сбежавшую из зоопарка или частного питомника. Знаю, что есть люди, кто любит этакую экзотику, предпочитая крокодилов, львов и прочую живность привычным котикам и песикам. А после саги про небезызвестного мальчика-волшебника и того, кого нельзя называть, многие обзавелись подобиями Букли. И, кажется, одна из таких птичек, видимо, вырвавшаяся на свободу, зачем-то облюбовала мое окно.

Возможно, проголодалась и села на первый попавшийся подоконник в поисках помощи от людей? Я почему-то отвергала мысль, что птица дикая и пролетала мимо рейсом в близлежащий лес. Слишком уж настойчиво она долбила клювом по стеклу и косясь на меня желтым, почти цвета золота, глазом, совсем не испытывала страха.

— Лети отсюда, — я махнула рукой, пытаясь прогнать сову. — Мышей нет, мясо только в морозильнике. Устанешь ждать, пока оно разморозится.

Птица меня услышала. Стекло для совы не было преградой.

Да только не испугалась совсем. Еще раз тюкнула клювиком внушительных размеров, затем открыла его и…. сказала:

— Окно открой, а? Поговорить надо бы. Кто ж гостей за окном держит? — и тембр такой басовитый, хриплый. Ну точно за окном не птичка, а мужичок с прокуренным голосом.