Расул

Это было неправильно и глупо. Мечтать о том, от кого решила бежать и проворачивала такую грандиозную авантюру, чтобы не попасться.

Да, он был хорош собой, он притягивал меня, и я даже готова была бороться за него. Вначале. Но не после того, как узнала, что он может быть не просто неоправданно жесток, но еще может врать и при этом прекрасно претворяться. Слишком много опасных граней было в его непредсказуемой личности и лучше было о нем забыть, чем рисковать.

Не стоило мне лететь в Рим. Я поняла это сразу, стоило моей ноге ступить из аэропорта на итальянскую землю.

Тоска. Дикая тоска окутала меня с ног до головы, заключила в незримый для окружающих кокон и душила своей грустью и опустошенностью.

Рим — это город для твоих, самый романтичный город в мире. Сюда нужно приезжать в медовый месяц. А я…

Спросите меня, как я провела свой первый день в Италии? В номере отеля, заперевшись там с книжкой по истории создания главного города этой примечательной страны. Не хотелось никуда идти. Совсем. Совершенно. Я чувствовала себя обессиленной, хотя последние полтора месяца только и делала, что просто путешествовала. Моя жизнь состояла из пляжей, селфи, разнообразной еды, новых, мимолетных знакомств и скачивания разговорников самых разных языков мира. Это мечта, не жизнь. Миллионы мечтали бы оказаться на моем месте, но мне места словно нигде не находилось вовсе.

Я была так одинока и Рим дал ощутить это в полной мере. Намного сильнее других городов. Я хотела быть с тем, от кого бежала и с каждым днем понимала себя все меньше. В смысле, да, я сбежала, но не было ли это крайней и гиперболизированной мерой? Может, стоило просто еще раз попытаться поговорить с Расулом? Попытаться понять его, такого неидеального вруна, который скрывал от меня важные вещи.

Все чаще в голову приходила мысль о том, что вдруг он не врал на счет того, что просто боялся меня потерять и не хотел усложнять и без того непростые отношения, которые никак не хотели клеиться со время школьной парты, которую мы с ним делили?

Что, если бы мы могли просто поговорить, дождись я его…

Черт…

Я запуталась. Спустя почти два месяца беготни по всему миру, красоты которого я практически не видела, я поняла, что окончательно запуталась. Все чаще тянулась к телефону, чтобы набрать давно заученные наизусть цифры, но каждый раз отдергивала себя. В самый последний момент.

Права ли я была, поступая так, как поступила? Не было ли это глупо и так же неправильно, как поступал сам Расул? Он врал, а я оставила его без ответов на вопросы, не дала возможности оправдаться, не дала вообще никакой возможности.

Наверное, он злился. Боже, я представляю, как он злился! Страшно было попасться ему под руку в такой момент…

Я выбралась из номера лишь на третий день пребывания в Италии. Поняла, что больше не могу сидеть в четырех стенах, и что они угнетают меня еще сильнее, чем раньше, и выпорхнула в город сразу, как только забрезжил рассвет.

Я не стала рваться ни к Колизею, ни к знаменитому музею Капитолия, я отправилась на площадь Святого Петра, словно ища какого-то незримого успокоения. Моей истерзанной тревогами и сомнениями душе нужна была духовная подпитка, и я направилась туда, где могла ее получить.

В буклете, который мне выдали, было сказано, что ее построили в далеком 1656 году архитектором Джованни Бернини. Это оказалась самая большая площадь в стране, а венцом этого прекрасного творения стал собор.

Он был грандиозным… огромным, с красивыми, величественными белыми колонами по периметру и множеством декоративных элементов. А еще он был высоченным… в смысле, стоило тебе задрать голову вверх и голова начинала кружиться! Чуть позже я узнала, что там двадцать три метра, не меньше! Складывалось ощущение, что пока ты смотришь туда, вверх, ты попадаешь в какое-то бесконечное, закрученное пространство, глубокое, как само мироздание, величественное, как сама жизнь. Удивительно… удивительно, как при помощи камня, глины и других природных материалов, великие художники создали такое шедевриальное творение! Казалось бы, как можно восторгаться застывшей массой, ведь это не музыка, не картина, просто камень, но какой это был камень! Казалось, что Собор дышит, живет, вибрирует на какой-то своей частоте. Чистой и светлой.

На удивление, несмотря на толпу таких же туристов, как и я, на мгновенье, которое растянулось позже, стало хорошо и спокойно. Словно меня что-то обняло, крепко-крепко, закутало в надежные объятия.

После посещения площади и Собора меня «отпустило». Голова стала яснее, сердце спокойнее и я отправилась бродить по прекрасным, старинным улочкам.

По пути обратно в отель, заглянула в ресторан и распробовала местной кухни. Заказала горячий тосканский суп с фаршем на первое, курицу каччиаторе с салатом пармиджано и вкуснейшей, воздушной чиабаттой. На десерт меня не хватило. Оказалось, что за последние дни я толком не ела и успела проголодаться, нагуляв себе отменный аппетит. Сладости я решила оставить на завтра и со спокойной душой отправилась по вечернему Риму к себе в номер.

Навигатор повел меня по широким улицам, освещенным тысячами фонарей. На пути то и дело встречались улыбчивые местные или такие же туристы, как и я, а какой-то незнакомец даже попытался завязать разговор. Однако, поняв, что я ни слова не говорю на итальянском и не горю желанием продолжать общение, подарил розу и галантно откланялся. Мелочь, а приятно, и настроение поднялось.

День удался. В любом случае, лучше предыдущих. И одиночество, вязкое, тягучее, тягостное, вернулось лишь тогда, когда я залезла в холодную кровать, в которой меня никто не ждал. И стоило мне лишь прикрыть глаза, как перед взором явился тот, из-за кого я вынуждена была колесить по всему миру в поисках пристанища, которое мне никак не находилось.

Правда ударила меня в Хельсинки. Наказание. Вот, чем это было.

Спустя почти три месяца бесконечных поездок, в которых я начала постепенно терять себя и забыть истинную причину сего «похода», правда ударила меня так сильно, что, кажется, мне уже никогда не оправится от нее.

Злая, жестокая правда.

Вина. Знаете, хуже вины, наверное, может быть только чудовищный страх. Сразу после него идет это тягучее, вязкое, серого оттенка чувство, которое может поглотить, словно огромный монстр.

Вина. За то, что произошло. Наверное, она частично была на мне.

Я прилетела в столицу Финляндии два дня назад и уже успела немного обследовать город, но делала я это без удовольствия или особой радости. Те, кто горят путешествиями и заполняют красочными, яркими фото свои профили в социальных сетях или блогах никогда не говорят о том, что иногда можно соскучиться по дому и начать безжалостно сильно тосковать по нему. Я много, где побывала за это время. Бали, Аргентина, Испания, Колумбия, Италия, Франция, Чехия, Словакия, Румыния, Черногория, Австрия, Швеция, Норвегия и вот теперь я была в Финляндии. И мне до ужаса, до дрожи в пальцах хотелось домой, в Россию. Хотелось в наш холодный, суровый климат с, порой, такими же суровыми с виду людьми. Хотелось услышать знакомую речь, родной язык, съесть самых простых пирожков за пятьдесят рублей, купленных у сердобольной бабуленьки или, и это было моей мечтой, съесть горящий борщ.

А еще, хотелось к Расулу. Поговорить. Нормально. По-человечески. Объясниться. Дать времени расставить все по своим местам. И я уже почти решилась на это. Не звонить, нет, что мог дать телефонный разговор двум израненным и непонимающим друг друга душам? Нет. Нам нужна была встреча. С глазу на глаз. Чтобы можно было почувствовать тепло сидящего напротив человека, услышать каждый оттенок его тона, уловить каждое движение, понять скрытый в них подтекст.

Но стоило мне решиться, стоило только понять, чего я хочу на самом деле, как жизнь решила круто повернуться ко мне спиной.

Я собиралась лететь домой завтра. Уже заказала билет, отправила имейл Фатиме о том, что больше не могу бегать, что чувствую себя какой-то тенью, блуждающей по Земле без какого-либо смысла, как неожиданно получила от нее сообщение на номер телефона, который знала только она. С удивлением открыла его и замерла в шоке.