Остаться до рассвета

— Всё получится, — ободряюще улыбнулся он на все её волнения сразу.

Элге расспрашивала про свадьбу, на которой ей не довелось поприсутствовать.

— Обычная, очень скромная церемония, — отвечала Вир.

А Элге вдруг заметила в её глазах потаённую…мечтательность? Тень светлой улыбки скользнула по губам сестры и быстро пропала.

— Не хочу сталкиваться с лордом Форрилем, — открыто заявила Виррис.

— Младший ещё ладно… — пробормотала Элге. — Вот какой будет реакция старшего, когда он услышит о вас от слуг и увидит газеты!..

Директор по-мальчишески задорно фыркнул.

Перед уходом четы Элге потянула Виррис в сторонку и, смущаясь, спросила:

— Но как же ты с ним…Вы же теперь женаты, а ты его на дух не выносишь?

— Никак мы с ним, — прошипела Виррис, прямо взглянув в лицо сестры. — Этот брак существует только на бумаге.

Элге только закусила губу.

— Бедный Бьорд… Ох, Вир, зря ты…

— Он согласился на такие условия. Не думай об этом, Эль, думай о том, как спасти себя. И не падай духом!

***

В дом Зоратта Виррис возвращалась в молчании, укрытая полумраком экипажа. Визит к сестричке и обрадовал, и утомил: даже перед Элге, оказывается, есть необходимость играть роль, не демонстрировать настоящих чувств. Ни к чему вызывать в ней совершенно неуместное чувство вины. Возница направлял лошадей по вечернему, подсвеченному огнями городку, а в памяти Виррис одна за одной оживали картины последних девичьих дней и самой странной на свете свадьбы.

Глава 3.

Неделя до нежеланной свадьбы — очень, очень маленький отрезок времени. И жених, и невеста знали, ради кого заключают союз, и никто из них не отказывался от данного слова, и брачный договор был составлен уже на следующий день по всем правилам. Но невеста выражала свой протест в маленьких организационных мелочах и при попытках жениха поухаживать, порадовать её хоть чем-нибудь. Наотрез отказалась принять подарок на свадьбу, заявив, что не имеет средств для достойного ответного подарка. Ни разу не появилась в доме Бьорда, как бы не предлагал он познакомиться с будущими владениями и штатом прислуги и, при желании, поменять что-то на свой вкус.

— Я не собираюсь ничего менять, это ваш дом, господин Зоратт, я лишь временный гость в нём.

Так значилось в записке Виррис: встреч с ним девушка избегала под разными предлогами. Успеет ещё насмотреться и насидеться за одним столом. И Бьорд, не настаивая, передавал через своего слугу список дел, и Виррис согласовывала каждый пункт организации бракосочетания и массу мелких и не очень бытовых вопросов, от украшения дома (зачем???) до утверждения меню праздничного стола. Девушку устроило бы свадебное игристое вино — дань традиции, и простой пирог, который полагалось вместе разрезать одним ножом — тоже традиция, но будущий муж думал иначе. Потом слуга возвращался в дом Зоратта, не теряя спокойного, чуточку равнодушного выражения лица. У хозяина, видать, научился.

Обручальное кольцо выбирать не стала вовсе: в конце концов, у Зоратта вроде бы имеется вкус, вот пусть сам и выбирает, а ей думать над символом своей неволи бок о бок с чужим мужчиной казалось абсурдом. Тем более неволи временной. Так не всё ли равно, какое украшение носить?

Виррис просила время не спешить, но дни пролетели слишком быстро.

В утро перед отправлением в Ратушу она стояла напротив высокого зеркала, придирчиво разглядывая своё отражение. Зеркало показывало девушку с горько поджатыми губами. Привлекательную, яркую, в идеально сидящем по стройной фигурке платье, прекрасно сочетавшемся с пламенно-рыжими волосами. От свадебного наряда, который жених преподносил наречённой, отвертеться не удалось. Виррис планировала немного переделать одно из двух имеющихся у неё нарядных платьев, но текст прилагающегося к коробке с нарядом письма был весьма убедителен и настойчив. На их церемонии будет очень мало гостей, но показаться им в неподобающем виде нельзя. И Виррис, раздражённо пофыркивая, провела незначительную подгонку платья, оказавшегося очень красивым, из нежной лёгкой ткани. В коробке она нашла и невесомую, матово поблёскивающую вуаль, и длинную меховую накидку, и сдержанно-элегантный гарнитур из маленьких каплевидных бриллиантов. Всё-таки подарок, и не надеть украшения на церемонию — значит, вызвать вопросы и недоумение гостей.

Список гостей Зоратт ей показывал: профессор-стихийник из Высшей Школы, и двое преподавателей с супругами. Одного из них Виррис знала, точнее, одну, госпожу Каннелию, наставницу Элге. Первым в перечне гостей значился племянник жениха, и больше никаких родственников, хотя жених обмолвился, что отец и брат живы. Со стороны невесты и вовсе никого не было.

До слез не хотелось оставлять свой маленький уютный домик, пусть и всего на год; Виррис свято верила, что так и будет. Накануне свадьбы она бродила по комнатам и проверяла, не забыла ли упаковать для переезда чего важного. Наступление нового периода жизни вызывало глубочайшее уныние.

«Ради Элге, — сцепив зубы, повторяла и повторяла девушка. — Это только ради Элге».

Бьорд ждал её под деревьями возле Ратуши, куда невесту доставил его экипаж. Несмотря на холод последнего зимнего месяца, на женихе был только свадебный костюм, и Виррис даже не позлорадствовала, до того поразилась его облику. Как он не мёрзнет?! Удлинённый сюртук из шелковистой ткани с искусной вышивкой совершенно не грел, как и надетый под него жилет, и шёлковая сорочка. Кожа Бьорда оставалась обычного, свойственного ему цвета, не стремясь слиться со светлым нарядом цвета холодного голубоватого льда, и никаких признаков страдающего от холода человека! Впрочем, директор Школы сильный маг, возможно, он применяет согревающее заклинание?

— Вы прекрасны, леди Адорейн, — с улыбкой склонил голову Зоратт, с удовольствием вдыхая её аромат.

В прозрачных глазах плескалось восхищение.

Выбранное им платье, которое виднелось в распахнутой накидке, очень ей шло и удивительно сочеталось с его нарядом. Рыжие волосы с заметным оттенком красного дерева Виррис собрала у висков и частично заколола наверх, оставив большую часть волос распущенными, завила их в локоны и украсила благородно мерцающими шпильками. Сверху прикрыла вуалью. Выглядела действительно чудесно, жаль, большие выразительные глаза не сияют.

В обтянутые тонкими перчатками руки лёг изящный маленький букет и, приняв предложенный локоть жениха (к слову, тёплый, это явственно чувствовалось сквозь сюртук), Виррис шагнула к двери, за которой её статус вот-вот изменится, а вместе с ним и жизнь. Госпожа Зоратт — как просто звучит!

— Где же ваши гости, господин Зоратт? — поинтересовалась девушка, оглядывая пустую площадь.

— Ожидают внутри. И…зовите меня по имени, леди. Уже можно.

Если бы она хотела! Но привыкать надо, тут он прав.

Перед самым входом в тепло Ратуши жених на несколько мгновений замер, прислушиваясь и рассеянно касаясь причудливо огранённого аквамарина в перстне; Вир оглянулась, ища источник его беспокойства, но ничего и никого не обнаружила.

— Господин Зо…Бьорд?..

Он медленно моргнул, и расширившиеся чёрные зрачки вернули обычный размер.

— Нет, ничего, всё в порядке. Идём?

Поднявшись по неширокой лестнице в зал для торжеств, невесту представили малочисленным гостям, но от волнения она не запоминала имен. Зоратт, согласно договорённости, включился в роль счастливого жениха: широко улыбался, держа руку на её талии, смотрел мягко, а поздравления с выбором спутницы жизни принимал, похоже, самым искренним образом.

— Племянник, полагаю, не прибыл? — спросила Виррис.

— Он в Леаворе, но сейчас очень занят. Я надеялся, успеет освободиться и прибыть до церемонии, — вздохнул Зоратт. — Я очень хотел видеть его в этот день рядом. Но всё ещё надеюсь, что он успеет хотя бы к обеду.

Сколько теплоты в голосе. Девушка ответила пожатием плеч. Без Элге всё это действо выглядело совсем безрадостным, поддержки, ободряющего слова, улыбки так не хватало.