Я всё ещё...

В доме по-прежнему тихо, все единодушно утром спят. Я собираюсь прямиком в душ. Тяну ручку двери на себя, как на меня сваливается подарочек сестры в виде развёрнутой конфетки.

— Ой, доброе утро, — источает нежность льющийся голосок.

Амели в одном полотенце, влажные волосы, смущенная улыбка, мягкое касание её рук в области моей грудной клетки. Это не подарок, а целая найденная сокровищница. От макушки до пяточек.

Оставляю девушку без ответных утренних пожеланий. Поскольку добротой после двухчасовой пробежки от меня не пахнет, а жажда секса мучает. Беру её за локоть, заталкиваю обратно в ванную комнату и прижимаю Амели к стене.

— Дэв…, - не дав ей договорить, прикрываю своей правой ладонью её ещё не припухшие от моих фантазий губы. Левая же рука крепко впивается в бедро. Закрываю глаза и вдыхаю её лавандовый запах. Я точно свихнулся, веду себя как конченый наркоман. Никогда себя так не вёл, но по-другому и не удаётся. Она другая, и я становлюсь другим. Потому и рискую.

— Да пошло всё к черту, — возбужденным голосом резко говорю я и впиваюсь в её пряные губки.

Пусть ударит, накричит, плевать я хотел. Но каково моё удивление, что она ответила на мой поцелуй. И углубив его, мы начали изучать друг друга языками. Её мурлыканье ещё сильней меня заводит. Руками провожу по тонкой изящной шее, постепенно усиливая нажатие.

Готов был раздеть её здесь и сейчас, слышать протяжные умоляющие стоны и безостановочно вдалбливаться в её лоно. Но стук в дверь отрезвляет меня.

— Амели ты в ванной? — За дверью Кендра. Надо было сестрицу ещё с первого дня знакомства придушить, когда родители принесли с роддома этот мелкий обосраный комочек. Так и не разучилась гадить за восемнадцать лет.

Прикладываю указательный палец к губам малышки, дав понять, что сам всё улажу. И не заставляю Кендру стоять в долгом ожидании ответа.

— Продолжи свои поиски в другой месте. Уверяю её здесь нет. Хотя подожди, сейчас хорошо осмотрюсь, может в моих трусах затерялась.

Бедняжка Амели вся покраснела, её скромность только ещё больше возбуждает. Если бы не Кендра… Ух, не вовремя она всё ж заявилась.

— Очень смешно, братец. Боюсь она бы там не влезла, они слишком малы.

— Вот стерва мелкая — тихо шиплю я.

Амели явно юмор сестрицы позабавил, её смешок чуть не выдал нас.

Шаги Кендры стихают, и я отпускаю свою пленницу. Однако, чтобы Амели не расслаблялась, я перед уходом шепчу ей на ухо,

— Продолжим наше общение чуть позже, Ами.

Глава 7. Амели

Частые перелёты, судебные тяжбы очень сильно утомляют, именно этим я объясняю окружающим несвойственную мне нервозность в последнее время. Только дело вовсе не в этом. Я люблю свою работу, и приятная усталость лишь в радость мне. Чувство удовлетворенности от хорошо проделанной работы меня всегда подстёгивает двигаться дальше. Здесь, к сожалению, иное сдвигает плиты под моими стучащими по полу каблуками. Осознание неизбежности встречи с внешним раздражителем в лице Дэвида приводит меня в состояние нервного возбуждения. И я посчитала, что единственным верным решением помочь мне наладить разваливающийся привычный уклад жизни — по приезде в Нью-Йорк сразу встретиться с миссис Джоан Уилсон, с моим психотерапевтом, который работал со мной в период панических атак, вызванных автокатастрофой, унёсшей два года назад жизнь моих родителей.

Я открыла ей то, что не приоткрывала эти годы и для себя — правду. Время не помогает побороть страхи, излечить боль. Оно просто замедляет наш ход на пути к главному сражению, где твоим противником будешь ты сам.

Миссис Уилсон быстро нашла закостенелый корень возникших у меня недугов,

— Столкнуться лицом к лицу, не бежать, дать ему быть выслушанным. Те вопросы, которые вы ему тогда не задали, удерживают вас. Вы смотрите на него как на призрака из прошлого, но он здесь, прямо сейчас перед вами. Вы позволите вновь возродиться боли и встать ей у руля, или же возьмёте под своё командование, — ровным, спокойным тоном произносит она.

— Вы предлагаете мне мысленно вернуться в прошлое? — С пройденной минутой молчания, я продолжаю с отстранённым голосом, — это сломает меня снова.

— Сломанная вещь дважды не ломается, Мисс Миллер.

И Миссис Уилсон права, на протяжении семи лет я как разбитая ваза, только с каждым разом осколков становилось всё больше, вместе с этим и увеличивалось число шансов другим об них порезаться. Я превратилась в общественно опасный объект, передвигающийся по этой Земле. Для меня не людно даже там, где невозможно протолкнуться. Я для себя не существую и хочу, чтобы для других я не существовала.

А кого не сломает расставание и потеря близких? Сначала уход Дэвида из моей жизни, за ним Кендра, миссис Лесли и мистер Генри Уокеры. Потом смерть родителей, после которой я окончательно превратилась в ледяную глыбу. Я живу только ради неё, моего ангелочка. И я не могу позволить, чтобы она увидела меня в таком состоянии.

Разговор с психотерапевтом, привёл меня к осознанию, что пора. Пора начинать собирать вазу по крупицам и пусть на ней будут отпечатки боли, но она моя.

***

Пять лет назад папа с мамой, вернувшись преждевременно с трансатлантического круиза, сообщили о скором прибавлении в семействе. Малышку нарекли именем Оливия, маленькая копия мамы, темноволосая, бледная кожица, заливные щечки, моя противоположность, за исключением наших зелёных глаз.

Я была достаточно взрослой, чтобы осознавать ту ответственность, которую возлагают на себя люди, приводя новых людей на этот свет. Дети та радость, за которую ты готов «заплатить любую цену». Только бы улыбка с лица крохи не сходила.

Тогда я не могла и предположить, что жизнь попросит меня подтвердить свои мысли на деле.

Два года назад, в тот самый страшный для меня день, Оливия находилась вместе с родителями в машине. Диагноз — повреждение спинного мозга со снижением двигательной активности нижних конечностей.

Уже больше месяца Оливия со своей сиделкой, с дорогой Хелен Моррис, прибывает в специализированном центре, куда она должна ездить раз в полгода. Оливия нуждается в постоянном дорогостоящем лечении и реабилитации для возвращения её к полноценной жизни. Когда есть надежда, появляются и силы.

В свободное от работы время моё сердце и тело принадлежит только ей: целую, крепко обнимаю и сказки читаю — я рядом.

Я всегда безумно скучаю по этой малышке, Оливия — мой смысл жизни.

Глава 8. Дэвид

Сегодня мисс Амели будет на рабочем месте. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Мне даже не пришлось добывать нужную информацию. Слухи по офису распространяются со скоростью пули, вылетевшей из крупнокалиберной снайперской винтовки. Не успеешь задвинуть патрон в магазин, как за дверью уже проносится молва про очень сильную отдачу оружия в сторону обратную выстрелу. Поэтому те, кто любит на работе развлечься с коллегами или подчинёнными, играя в спецагентов, которых не должны рассекретить на задании, могут и не закрываться на замок.

Поскольку информация о её возвращении на сто процентов достоверная, то с моей стороны правильно было бы подготовиться. Что я и сделал, избрав линию поведения.

На её территории мне стоит избегать открытых столкновений с ней. Партизанский метод ведения войны — верное решение. Мои шаги будут мелкими, но точными. И я доберусь до тебя моя Ами.

За месяц плодотворной работы с компанией «B&D Corporation», захожу в её офис как в родной: люди, знакомые стены и чувство, что она здесь, и мы находимся очень близко друг к другу.

В коридоре по пути к конференц-залу ко мне, неторопливо идущему, примыкает мистер Тейлор, ставший для меня близким человеком, моим офисным крёстным отцом. Смог старик расположить меня к себе с первых минут общения. Мимо его глаз и ушей ничего не проходит. И я не проскользнул.

— Добрый день, Дэвид, ты готов? — обращаясь ко мне, он кладёт свою руку на моё плечо в знак поддержи. Неужто, до такой степени заметно, что я нервничаю? Буду думать, что нет, и мистер Тейлор по обыкновению ведёт себя как все добряки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Полная версия книги есть на сайте ЛитНет.