Страница 29 из 49
То была длинная и, возможно, чересчур заумная череда аргументов и умозаключений. Суть в том, что благодаря знаниям физики элементарных частиц можно подсчитать, сколько должно быть вимпов во Вселенной сегодня, если они, конечно, существуют. Это число прекрасно согласуется с количеством темной материи, которое мы рассчитываем найти в ходе наблюдений за космосом. Это и есть «чудо вимпа»: они идеальные кандидаты на роль частицы темной материи по мнению как физиков, так и астрономов.
Но тут возникает проблема. Предположим, вимпы действительно ведут себя именно так: масса у них чуть более чем в 100 раз превышает массу протона, а сталкиваются они именно так часто, как мы думаем. Ну тогда эксперименты по поиску вимпов должны были уже давно справиться со своей задачей. Но этого почему-то не произошло. По крайней мере никаких однозначных открытий сделано не было. Вот так «чудо вимпа» и превратилось в проклятие. Если эти частицы существуют, почему же наши эксперименты их не улавливают? Многие считают, будто вимпы скрываются за пределами досягаемости сегодняшних экспериментов и вот-вот будут обнаружены.
Когда я говорю, например: «У нас есть теоретические основания полагать», это не означает, что подобным утверждениям следует безоговорочно верить. Пока мы точно не знаем, что в и мп за частица, так что сложно сказать что-то конкретное о ее поведении, массе и так далее. Тем не менее давайте взглянем на некоторые аспекты физики, скрывающиеся, по нашему мнению, за пределами Стандартной модели. Одна из наиболее обсуждаемых гипотез — существование того, что называют суперсимметрией. Многие физики убеждены, что существует суперсимметрия и в скором времени мы откроем целую кучу так называемых суперпартнеров. Что же такое суперсимметрия? Каким образом она поможет нам разобраться с вимпами? И как тогда обнаружить такой вимп? Давайте-ка посмотрим, что предлагает нам суперсимметрия.
В Стандартной модели мы оперируем четырьмя различными фундаментальными взаимодействиями: гравитационным, электромагнитным, сильным и слабым. Но действительно ли четыре взаимодействия — полностью независимые явления? Или же это просто разные проявления некой первичной силы, из которой все и берет начало? Объясню на примере: вот представьте, что идете по улице и внезапно ощущаете, как вам заехали кулаком в спину и ногой в ногу. Вы ощутили два разных удара, но вполне естественно предположить, что в обоих инцидентах виновен один первобытный кретин.
История современной физики — это череда объединения все большего количества явлений, прежде считавшихся независимыми. Классический тому пример — работы Джеймса Клерка Максвелла, которого я упоминал ранее. В середине XIX века ему удалось объединить электричество и магнетизм в единую систему. Он доказал, что электричество и магнетизм — это две стороны одной медали, связал два природных явления. Кроме того, ученый обнаружил математическую симметрию между электричеством и магнетизмом. Например, когда магнитное поле исчезает, оно переходит в электрическое. И наоборот, электрическое переходит в магнитное.
Спустя более сотни лет, в 1979 году, Нобелевская премия по физике была присуждена трем физикам, сумевшим объединить два других взаимодействия. Шелдон Глэшоу, Абдус Салам и Стивен Вайнберг удостоились премии «за вклад в объединенную теорию слабых и электромагнитных взаимодействий между элементарными частицами». Теперь электрические и магнитные силы были связаны не только друт с другом, но и со слабым взаимодействием. Таким образом, электромагнитное и слабое взаимодействия — это всего лишь два разных проявления одной и той же силы. Мы называем ее электрослабым взаимодействием. При достаточно высоких температурах, какие существовали сразу же после Большого взрыва или же в сегодняшних ускорителях частиц, электромагнитное и слабое взаимодействия фактически сливаются в единую силу. Это и есть электрослабое взаимодействие.
Не странно ли, что современные физики спят и видят объединение слабого и сильного взаимодействий? Объединенная теория, о которой все так мечтают, известна под названием Теории Великого Объединения, или — в узких кругах — просто ТВО. А еще неплохо бы объединить с остальными и гравитационное взаимодействие. Голубая мечта подавляющего большинства физиков-теоретиков — создать теорию, где все фундаментальные взаимодействия естественным образом вытекают из одной основополагающей теории. Такое гипотетическое объединение часто называют теорией всего, или единой теорией.
Самая известная на сегодняшний день попытка сформулировать теорию всего — это теория струн или ее вариант — теория суперструн. Согласно теории струн, природа в самой своей основе — это крошечные струны, существующие как минимум в десяти измерениях. Различные типы вибраций этих струн порождают все частицы и всё что мы можем наблюдать вокруг нас во Вселенной. Вот только откуда взялись десять измерений? Нам ведь и трех вполне хватает. Это да, но нельзя же исключать возможность существования большего количества измерений. Возможно, в них способны перемещаться лишь некоторые типы частиц либо эти дополнительные измерения настолько малы, что мы их просто не замечаем. Тем не менее теория струн носит спекулятивный характер и занимающиеся ей ученые пока далеки от разумных гипотез, поддающихся экспериментальной проверке. Для естественных наук характерна проверяемость предположений, поэтому некоторые ученые склонны считать, что теория струн ближе к математике или философии, чем к естественной науке.
Тем не менее во многих не угасает надежда, что объединить все фундаментальные взаимодействия возможно и что природа взаимодействий по сути до ужаса проста и основана на нескольких незамысловатых принципах. По крайней мере, эта идея уже доказывала свою состоятельность. Существует немало различных попыток найти более фундаментальные теории, но большинство из них объединяет одна отличительная черта. Ее мы и называем суперсимметрией. Вне зависимости от того, являетесь ли вы приверженцем теории струн или фанатом ТВО, помните: в научном сообществе считается, что суперсимметрия все же существует. А если она существует, то мы совсем скоро обнаружим ее экспериментально. А еще суперсимметрия может предоставить нам частицу вимп, тем самым разрешив проблему темной материи.
Получается, что основополагающая теория и эксперименты с самыми крошечными — такими, что меньше и не бывает, — элементарными частицами способны ответить на вопрос о том, что контролирует движение таких огромных галактик и их скоплений. По-моему, идея потрясающая!
Но что же такое суперсимметрия? Смотрите, все частицы в Стандартной модели делятся на два класса: фермионы (названные в честь Энрико Ферми, которого я постоянно вспоминаю) и бозоны (названные в честь индийского физика Шатьендранат Бозе). Все лептоны относятся к фермионам, в то время как переносчики взаимодействия и частица Хиггса — бозоны. Разница между фермионами и бозонами заключается в том, что мы называем квантовым спином, и именно он придает им некоторые характерные свойства. Не станем закапываться в подробности того, что такое спин и чем бозоны отличаются от фермионов. Сейчас нам куда важнее узнать, поможет ли суперсимметрия обнаружить вимпы. А она может предоставить нам целую кучу новых частиц. Ведь согласно суперсимметрии, для каждого фермиона должен существовать соответствующий суперсимметричный бозон. А для каждого бозона — суперсимметричный фермион. Такие частицы принято называть суперпартнерами. Скалярный суперпартнер электрона называется сэлектроном, партнер нейтрино — нейтра- лино, то есть к фермионам будет добавляться приставка «с−», а к бозонам — суффикс «−ино». Помимо этих суперпартнеров, как мы предполагаем, существуют еще и некоторые совершенно новые частицы, не имеющие прямого партнера в Стандартной модели.
Более того, мы рассчитываем, что все взаимодействия объединяет одна основная теория. А большинство подобных гипотез подразумевает существование суперсимметрии. И если все так и есть, то у нас сразу появится куча новых частиц.