Страница 6 из 16
– Папа не просил, я попрошу. Сейчас же напишу ему письмо, и вы завтра же едете в Петербург. Мама, вы Алексею Петровичу всё объясните. Он обязан нам помочь.
– Алекс, а почему он обязан? Безусловно, я буду очень рада, если он поможет сохранить родительский дом, но как пояснить и убедить его, что он обязан?.. Он меня не стесняет в расходах и, надеюсь, у него… у нас есть эти средства, но… обязан? Почему он обязан? – недоумённо спросила Ангелина своего брата
– Не придирайтесь к словам. Это, возможно, лишь иллюзия надежды на вашего мужа. Я напишу ему письмо, а вы готовьтесь ехать завтра в Петербург.
***
«Алексей Петрович, мой дорогой друг! – такими словами князь начал своё письмо. – В данных обстоятельствах постараюсь быть кратким, хотя мне есть о чём Вам писать. Мы с Вами не виделись около трёх лет и, буду откровенным, я по Вам скучаю. Ваш семейный союз и Ваше семейное благополучие для меня отрада. Это я знаю из писем от сестры и мамы. Благодарю Вас за счастливую сестру и Ваших детишек. Это для меня ценно.
О долгах моего отца Вы, должно быть, в курсе. Искренне приношу извинение от имени моей семьи за негативный свет, падающий и на Вашу репутацию. Я искренне об этом сожалею. О долгах, судебной тяжбе отца с Марком Афанасьевичем я узнал только вчера, после трёхлетнего отсутствия в кругу семьи. За святой армейский долг Родине я поплатился незнанием об истинном положении дел.
Сейчас я стараюсь найти решение и вернуть все долги кредиторам, но без Вашего участия мне не представляется возможным найти полноценное и эффективное решение.
Сегодня я встретился с Ароновым Марком Афанасьевичем по его приглашению. Я не очень понимаю, зачем он пригласил меня на встречу. У меня всё равно нет средств оплатить ему отцовский долг. Возможно, это судьбоносный случай. Марк Афанасьевич мне предложил подумать, как увеличить стоимость урожая через его переработку: зерновые в муку, кругляк в стройматериалы и так далее. Я пока не достиг осознания этой мысли, но немного начинаю понимать разумность его слов. Марк Афанасьевич также предложил выкупить мой урожай, ежели я откажусь от переработки.
Думаю, эти слова и идеи Марка Афанасьевича Вам окажутся близки. Если у Вас будет совет, я с удовольствием им воспользуюсь.
Но не только за советом я к Вам обращаюсь. У меня есть к Вам предложение-просьба: выкупите вексель у Марка Афанасьевича, семейный дом перейдёт к Вам. И таким образом мы сможем сберечь сердце матери. Теперешнее её состояние меня очень волнует.
С надеждой на Вас.
Князь Александр Александрович Барковский».
***
Зашевелилась Сухаревка
Наутро все домочадцы были в движении. Все были чем-то заняты. Мама и сестра ходили то в своих спальнях, то в залах, то собирали чемоданы, то разбирали. К завтраку чемоданы всё-таки были собраны и женщины уже кружили у кареты. Князь предложил не торопиться: до поезда в столицу ещё три часа, и все проследовали завтракать.
На платформе вокзала князь ещё раз объяснил всё матери. Детально, потом вкратце повторил намерения и суть своего письма. Княгиня в волнении от ожидания встречи с избавителем от кредиторов и спасителем чести мужа уже ничего не слышала. В её воображении был только восторг от погашения векселя, от возможности забыть эту ужасную историю.
Князь Александр Александрович, всё ещё одетый в военную форму, проводив мать и сестру, оказался почти один на платформе. Как-то мгновенно все провожающие стаей покинули перрон. Князь, не спеша, в раздумьях вернулся к карете. Уже у кареты к нему подошёл мужчина в возрасте, одетый очень опрятно, в цилиндре и бабочке, с красивой тростью. Обратился к князю по имени-отчеству, представился Альбертом Шмидтом и предложил обсудить выкуп антиквариата, картин, мебели из дома, который неминуемо перейдёт к Марку Афанасьевичу. На этой части он сделал особый акцент.
Зашевелилась Сухаревка.
С начала хождения слухов по Москве о судебной тяжбе отца князя вся Сухаревка воображала скупку картин, старинных книг, мебели и многого другого из дома Барковского за бесценок. Мерились возами, кто сколько скупит и у кого какой будет фарт.
Ещё при жизни Александра Григорьевича к нему часто обращались с предложениями о выкупе, но он напрочь отказывал всем, сильно оскорблялся и демонстративно не скрывал эти чувства. Сухаревцы стали отвечать взаимностью и распускали слухи о нищенском положении князя, о всевозможных поддельных картинах, о потёртых коврах, о старой и изношенной мебели. Тема обсуждалась неделями, пока сухаревцы не находили другой предмет всеобщего интереса.
Молодой князь воспринял идею выкупа положительно и посчитал её перспективной. Пригласил Шмидта в дом оценить стоимость произведений, мебели и убранства.
Шмидт осмотрел интерьеры дома, сделал записи, о некоторых картинах и старинных книгах XVII века говорил: «Ну, это не особенная ценность», «Это не редкость, но, пожалуй, я возьму» – и непременно делал запись. Составив опись на его взгляд особо ценных произведений и антиквариата, он предложил их выкупить за три тысячи и был готов добавить ещё две тысячи на выкуп всего остального в доме, вплоть до занавесок, ковров и туалетных принадлежностей. Князю это показалось ничтожно мало, да и очень странно. Ответил отказом. Шмидт, услышав отказ, попытался всевозможными убеждениями подвигнуть молодого князья на положительный ответ. Дошло до того, что князь попросил придверника вывести гостя на улицу. Шмидт, осознав, что окажется в положении выдворяемой собаки, любезно, как только мог, принёс все какие только знал извинения, оставил на столе свою визитную карточку и настоятельно просил непременно ответить в самое ближайшее время.
Позднее к дому князя с небольшим интервалом подошли аж три господина, подобных Шмидту, и каждый норовил войти в дом без приглашения. Князь никого из них не принял, усомнившись в справедливости оценки подобных знатоков искусства, да и подходило время встретить кредиторов.
Не по закону, а по справедливости
Встреча сразу с тремя кредиторами одновременно прошла довольно быстро. Их позиция была безо всякой гибкости. Требовали погасить или весь кредит с процентами или проценты за прошедшие месяцы – и прощайте на один месяц. Поставили ультиматум. При его неисполнении обратятся к участковому приставу, и по праву князь окажется в долговой яме. Князь ответил на ультиматум:
– Господа, вы имеете право обратиться в полицию или в суд, и я по закону окажусь в долговой яме. Но это будет означать только одно: вы никогда не получите свои средства обратно. Я же вам предлагаю пересмотреть сроки погашения и дать мне возможность погасить ваши векселя в течение одного календарного года.
Кредиторы остались при своих требованиях и покинули дом. Не более чем через час в дом князя вошёл городовой и с важным видом огласил требование непременно явиться в участок, где в последующем молодой князь будет помещён в долговую яму. Придверник, хорошо знавший городового уже более десяти лет, сунул ему полуимпериал4 и просил зайти на днях, когда князь будет дома. Городовой поблагодарил и попросил передать молодому князю требование явиться в участок, как только будет дома. Князь от всей этой сцены оторопел. Придверник поспешил объясниться:
– Ваше Сиятельство, пока вы в пределах дома…
– Погодите! – перебил князь придверника. – У меня несколько вопросов: почему вы ему отдали деньги? Откуда они у вас?
– Это не мои деньги, Ваше Сиятельство. Ваш покойной отец, царство ему небесное, дал мне два десятка полуимпериалов для подобных случаев. Я уже три из них применил. Городовой сегодня не за вами пришёл. Он пришёл за своим полуимпериалом…
В душе князя закипело. Он стал свидетелем сцены, нарушавшей все мыслимые принципы порядочности.
– Прикажете вам отдать оставшиеся? – продолжил вопросом придверник.
4
Пятирублёвую золотую монету.