Время неба

Олег впервые разглядел во мне женщину, и проблема несовместимости с ним решаема — если прибегать к уловкам, о которых он никогда не заподозрит. Только вот надолго ли меня хватит — большой вопрос.

Супермаркет на углу гостеприимно распахивает стеклянные двери — медленно брожу между стеллажами и до верху набиваю тележку раменом, мороженым, пончиками, фруктами, вином и шоколадом — покупаю все, кроме сигарет. Не потому, что оскорбленный в лучших чувствах мальчик попросил завязать. А потому, что Олегу теперь придется изыскивать другие пути, чтобы тайком распускать на работе руки.

***

Подключаю к телевизору ноут и на много часов погружаюсь в мир новой корейской дорамы с невозможно красивыми, перехватывающими дух актерами, отношениями и пейзажами. Стойко борюсь с желанием закурить и заплакать — слишком уж действо, развернувшееся на плоском экране, напоминает сон наяву, закрутивший меня.

Герои влюблены, но не равны, и делают, что должно — жертвуют чувствами во благо друг друга, продолжая жить и с гордо расправленными плечами идти вперед.

***

На город опускаются синие сумерки. Ставлю сериал на паузу, набираю маме и, узнав массу подробностей о нерадивых соседях по даче, докладываю о прошедшем дне.

— Да, мам, приходил Олег. Немного отметили праздник…

Врать стало комфортной привычкой, ведь полумифический Олег — первый мой парень, устраивающий ее по всем параметрам. Душевно поздравляем друг друга с Днем Победы, отключаемся, и к горлу тут же подступает удушающая тоска.

Можно поехать в Центр и, встав поодаль от дружных шумных компаний, полюбоваться брызгами праздничного фейерверка, потом завалиться в паб и в одиночестве пропустить пару рюмок. Если повезет — отшить подвыпившего кавалера и, с приподнятой чуть выше плинтуса самооценкой, на переполненном автобусе вернуться назад.

И сгинуть без вести в тишине и мраке пустой квартиры…

Звонок в дверь раздается настолько неожиданно, что я подпрыгиваю и разражаюсь матом. Крадусь в прихожую, щелкаю выключателем и, щурясь от яркого света, раскрываю дверь на длину цепочки. В подъезде стоит Тимур и выжидающе смотрит на меня, а я, покачнувшись, хватаюсь за угол.

— Что ты здесь забыл?! — выдыхаю с облегчением и вспыхиваю от стыда. Он улыбается.

— Привет, Май. Открой, плиз. Через порог не передают… — Трясущимися пальцами справляюсь с крючком и освобождаю путь, он проходит в прихожую и протягивает мне две оранжевые банкноты. — Вот, как и обещал — первый взнос в счет долга. Не бойся, они не криминальные. Бери, хватит на меня пялиться!

***

13

13

Сердце сладко сжимается, в голове гудит, за его широкими плечами в полутьме лестничной клетки кружится космос…

Несколько часов назад этот герой исполнял главную роль в моих эротических фантазиях, чувства сбоят, уверенность, что я переспала именно с ним, все еще мечется на задворках сознания и заливает душу кипятком.

Где-то на верхних этажах ревет перфоратор, и я прихожу в себя — отмираю и собираюсь спорить, но Тимур просто засовывает деньги в мой карман и примирительно вскидывает ладони.

— Я же сказал — буду отдавать частями. До тех пор, пока не скажешь хватит. Это из личных накоплений. Плюс подрабатываю неполный день, когда заканчиваются пары в шараге. Май, можно войти? — последнее слово он произносит с томным придыханием, и я протестую:

— Зачем? Мы выяснили все еще вчера!

— Крайне необходимо поговорить с тобой, Май. Вопрос жизни и смерти. Моей.

Не дожидаясь приглашения, Тимур наклоняется, снимает кеды и аккуратно устраивает на полочку. На его скуле темнеет синяк, ссадина на губе превратилась в полоску, но дольше любоваться его красивым лицом не позволяют правила приличия — семеню за ним в гостиную, и он, усиливая наваждение, садится на тот же угол дивана, что и вчера.

Почти видимое электричество искрит в воздухе, волоски на руках встают дыбом.

— Говори! У тебя пять минут, — останавливаюсь напротив и скрещиваю руки на груди, но, судя по его реакции, за моим плечом происходит что-то гораздо более захватывающее.

— О, халлю… — Он с интересом пялится в экран телевизора. — Ценю корейцев. Во-первых, в их сериалах нет ни одной нашей опостылевшей злобной рожи, а во-вторых… как натурально играют в любовь!.. Если ты взглянешь на меня так же, Май, я, наверное, тут же умру. От счастья.

— Ты намерен каждый день таскаться сюда, чтобы издеваться и нести чушь?! — перебиваю, Тимур срезает меня болезненным усталым взглядом, и сквозь позерство отчетливо проступает отчаяние.

— Сядь. Смени тон и выслушай. — Он легонько хлопает ладонью рядом с собой, а я прикусываю язык. С переменным успехом изображая взрослую тетку, в стремлении отбрить и поставить его на место я частенько забываю, что он личность. Возможно, намного более цельная и глубокая, чем я.

— Хорошо… — опускаюсь на противоположный угол — чем дальше, тем безопаснее, и он вперяет в меня дурные глаза. Теперь в них плещется океан безмятежности.

— То, о чем ты вчера попросила… В общем… Я не смогу так, Май. Теперь уже точно не смогу. Или прими это, или сдай меня ментам. Если без твоего разрешения распущу грабли — буду самым мерзким уродом на земле, и ты смачно плюнешь мне в морду. Но после вчерашнего ты больше не можешь говорить, что мы разные… — он подается ближе, пристально рассматривает меня, считывает мой ужас и тихо шепчет: — Окей… Но дружить-то мы можем? К этому никаких препятствий нет?

Черный взгляд пробирается в душу и сердце, в мысли и в похолодевшую кровь. Этого мальчика послал мне явно не бог… Нельзя пасовать перед его обжигающей красотой, кто-то должен быть мудрым.

— Тимур. Это будет о-о-очень странная дружба. Понимаешь? Думаешь, мы найдем общие интересы?

— Как минимум один мы уже нашли. — Он кивает на застывшие кадры дорамы. — Включай. Там сейчас будет самый замес.

***

Как нарочно, герои на экране воспроизводят мои собственные метания, страдают и мучаются, а еще — жарко целуются, а я слишком громко вдыхаю и шумно глотаю слюну.

Атмосфера наэлектризована до предела, щеки пылают, но яркие сполохи в черном небе за окном наконец дают повод отделаться от чудовищной неловкости.

Поспешно поднимаюсь, открываю балкон и выхожу в майскую ночь — над темными крышами и кронами деревьев рассыпаются разноцветные огоньки праздничного фейерверка. Не нужно смотреть вправо, чтобы убедиться — Тимур бесшумно встает рядом. Мутные облака озаряются красным, желтым и фиолетовым заревом, испуганные птицы улетают прочь, от грохота канонады дребезжат стекла. Задев меня плечом, Тимур небрежным жестом убирает волосы со лба, возвращает руку на подоконник и невесомо, не касаясь кожи, проводит пальцем над моим запястьем… Снова и снова.

По телу бегут теплые мурашки, в горле вырастает комок.

Я влюблена в него, как это ни прискорбно. Окончательно и бесповоротно влюблена — даже в далекой юности не накрывало сильней. Что бы я ни делала в последние дни — было лишь благодаря или вопреки ему…

— Вот и все. Давай вернемся, — вырывая меня из потустороннего мира, предлагает Тимур, и быстро прячет руку в карман.

***

Сериал заканчивается на возвышенно-трагической ноте. Отворачиваюсь и тайком вытираю увлажнившиеся глаза, запястье все еще покалывают приятные иголки. Откинувшись на обитую старым гобеленом спинку, Тимур удовлетворенно потягивается:

— Хороши, заразы. Выбили из старика слезу… Суровый азиатский менталитет. Ты видела, как он ее любил? И отпустил… Мне бы не хватило силы воли. Это не значит, что я не сдержу обещание не притрагиваться к тебе без разрешения, но в момент, когда ты сама позволишь, оно ведь будет неактуальным, как считаешь? — он подмигивает, а я не знаю, куда себя деть.

— Тимур, ты во мне разочаруешься. Прекрати прямо сейчас. Не теряй время, найди себе девочку по возрасту.

— По пунктам: этого не случится. Нет, не прекращу. «Девочка» мне не нужна — все тянки корыстные.