Папка

<p>

И никто из окружающих, ни девушка, ни другие ждущие, ни даже победившее зло, не заметили, как от угла остановки медленно отслоилась темная старческая фигура и неспешно пошла вверх, по пригорку, в сторону магазина.</p>

Действие второе. Старик

<p>

Силуэт старика отличался от всего, окружающего его пространства. Он был темнее, ярче и гуще. На это не обращали внимания прохожие. Никому в мире не было дела до старика.</p>

<p>

Он остановился у входа в магазин. За стеклянной витриной виднелся, органично сливающийся с барной стойкой буфета, папка. Старик снял видавшую виды шляпу и тихо вошел.</p>

<p>

Прямо и направо от входа, простирались длинные прилавки и несколько полупустых касс. Налево, через небольшой темный коридорчик, открывал свои объятия всем жаждущим, общепитовский буфет. Замусоленные круглые столики на высоких ножках, грязные плинтуса и запах подтухшей выпечки – вот они, совокупные составляющие счастья любого алкоголика. Папка был там, как рыба в воде. Прислонившись широкой грудью к одному из столиков и перебирая пальцами разлагающуюся вялено-копченую рыбешку, он разговаривал с двумя, найденными тут же, приятелями. На столе стояла двухлитровая бутылка пива, очевидно, очень недостаточная для такой знающей компании.</p>

<p>

Старик не торопился…</p>

<p>

Папка даже и близко не знал…</p>

<p>

Жаркий гул буфета располагал к общению и душевной близости. Старик легко влился в компанию.</p>

<p>

– Давайте еще по пятьдесят грамм, милые юноши, я угощаю. Позвольте сделать вам приятное, – время от времени произносил он, и, дождавшись одобрительного туповатого гогота, добавлял, – расскажите еще, мне очень интересно, я так давно не выпивал с приятными людьми.</p>

<p>

Тогда папка, вытирая рот своими темными и всё ещё жирными от рыбы  пальцами, продолжал:</p>

<p>

– Тык я ж ей, да, говорю, гм-гм. Я ж конечно, это ж пацан, да не вопрос. Но я человек слова!.. – На таких моментах папка, прослезившимися пьяными глазами, поворачивался к старику и всем своим душераздирающим видом доказывал свою непререкаемую порядочность.</p>

<p>

– Да, я понимаю, – кивал старик, пытаясь заглянуть за эту пьяную слезливую муть глаз и каждый раз безуспешно.</p>

<p>

– Вот! Человек понимает, – вздрагивал папка под значимостью своих выводов и толкал в бока других, уже совсем вымотанных, собеседников.  </p>

<p>

– А скажите, милый юноша, – наконец, на втором часу незамысловатой беседы, подытожил старик, – вам чего хочется?</p>

<p>

Юноша моргнул, пытаясь найти в своей выветренной голове правильные мысли, и что-то промычал в ответ, непроизвольно разведя ладони и помахивая одними пальцами.</p>

<p>

– Я могу помочь вам, – вдруг быстро и четко произнес старик, выпрямляясь, приосаниваясь, и даже молодея на глазах.</p>

<p>

– Помоги, друг, – буркнул проникновенно папка, пытаясь потрепать сильное плечо старика.</p>

<p>

Старик улыбнулся, аккуратно ловя в воздухе его руку.</p>

<p>

– Все будет хорошо, вы не волнуйтесь…</p>

<p>

Заученным ловким движением он прижал папкину руку к столу, ладонью вверх. Другой рукой, нежно и выверено, нащупал пульс. И, как только под кожей запястья кровь толкнула вену, сильно прижал место сердцебиения подушечкой большого пальца. Папка вскрикнул как от укола и выдернул руку.</p>

<p>

– Мне пора, – произнес старик, тут же вставая и прижимая к груди шляпу, – всё будет хорошо, вы не волнуйтесь…</p>

<p>

Слегка ошарашенный неожиданной болью, папка внимательно посмотрел на запястье. В районе тонкой красивой вены красовалось круглое темное пятнышко.</p>

<p>

Папка присмотрелся, трезвея и беспокоясь. Пятнышко состояло из мелких узорчатых линий и походило на крону какого-то сказочного дерева. Новоиспеченный обладатель пятнышка попытался его оттереть, но безуспешно. Оно проявилось изнутри, под кожей и никак не поддавалось трению. Старика рядом уже не было.</p>

<p>

Папка вдруг почувствовал, что ему стало скучно. Он, не сказав ни слова дремлющим приятелям, поднял свою тяжелую пошатывающуюся фигуру и пошел прочь. Как новорожденный теленок, вываливается из утробы матери в новый мир, так вывалилось его грузное тело из утробы магазина на полуденное теплое солнце. Ему хотелось спать.</p>

Действие третье. Социальное

<p>

Папка проспал весь остаток дня, вечер и ночь. Он не слышал, как вернулись его супруга и сын. Не видел как возле его, растекшейся по подушке морды, долго стоял мальчик и смотрел невинными глазами. Глазами человека, который покатался-таки на машинках и съел свое мороженое…</p>

<p>

Папка проснулся рано, перед самым рассветом. Сел на кровати и смотрел на серые точки парящих за окном голодных чаек.  Колышущаяся голова сильно гудела, и не порождала ни одной мысли. Старик. Вспомнил папка. Он присмотрелся к пятну на руке. Пятно сильно потускнело и увеличилось до размеров куриного яйца, расползаясь своими тонкими прожилками вглубь папкиного тела. Снова безразлично потерев это место, он остался сидеть на кровати, пока над десятиэтажками не поднялось марево желтого солнечного диска.</p>

<p>

Это было воскресенье. Обычный папкин воскресный день сопровождался незамысловатой ругнёй с супругой и походом к магазину на пригорке. Но сегодня ему не захотелось. Болея, он опять улегся в кровать и смотрел на пустое пространство комнаты, на вставшую и бурчащую жену, на их облезлого домашнего кота, который, устроившись на краю кровати, тщательно вылизывал себе причинное место.</p>

<p>

Скоро пришел сын. Он остановился в дверном проеме, прислонившись к косяку двери и, держа в руке какой-то лист бумаги и тонкую тетрадь, присматривался к отцу. Отец смотрел в ответ, сквозь мальчика.</p>