Тихий ветер

– Вы – моя гостья. Как только вам станет легче, я помогу вам вернуться домой.

Вновь в ответ молчание. Лишь пальцы сжали белую простыню.

– Я в долгу перед вами, – продолжал вражеский офицер, продолжая впиваться в моё сознание угольным взглядом. – А должником я долго не бываю.

Не могу верить его словам! И надеяться тоже не имею права.

Чёрный Полковник поднялся на ноги и посмотрел на меня с высоты своего внушительного роста.

– Моя репутация – это то, что тактически вкладывали в сознание людей. В ней есть несколько граммов правды, но всё остальное – выдумка, выгодная двум сторонам этой войны.

Уже у двери он обернулся и обронил:

– Вопреки всему я верну вас к семье. Я сдержу слово. Как и в тот раз.

Молчание стало обетом против судьбы, которую она для меня выбрала.

– Отдыхайте, Вивьен, – вздохнул офицер Чёрной Армии и с лёгким поклоном скрылся за дверью.

Глава 17

Леннарт Хофер

Я прислушивалась к движениям за стеной, понимая, что потихоньку схожу с ума. Паника и страх будоражили сознание и мешали думать. Вглядываясь в сумрачный лес, я пыталась придумать план действий.

Словам комитаджа верить нельзя. Любой офицер, заимев такую пленницу, как я, способен выстроить и не такой хитроумный план, чтобы выведать информацию или использовать этот случай. Вернее, использовать меня.

Голова шумела от представления жутких возможностей, которые были в руках кайзерцев: шантаж, подавление, уничтожение репутации… Разоблачение, в конце концов.

Закрыла глаза, пытаясь прогнать новое желание разрыдаться от безвыходности.

Что мне делать? Бежать? Абсурдность мысли даже не давала возможность представить её воплощение. Плутать по лесу в поисках знакомых троп, не ориентируясь и лишаясь сил с каждым движением?

В комнате, которая постепенно погружалась в ночь, было тихо и темно. За огромным окном шёл дождь, и его лёгкая барабанная дробь внушала тоску по прежнему миру.

Разлепив веки, я опять уставилась в горизонт соснового леса, который раскинулся тёмно-зелёным полотном. Казалось, что я в доме, находящемся в параллельной вселенной, такой болезненно-далёкой от той, где жила раньше.

Сквозь деревья мелькнул маленький блик света. Я поймала его боковым зрением и присмотрелась. Луч света вновь появился на секунду и снова исчез. Через пару мгновений он стал ярче и ближе. Я напряглась, когда поняла, что это – свет фар автомобиля, который приближался к дому.

Это за мной! Они мчат сюда, чтобы начать свои пытки. В ушах зашумела кровь, и скорость пульса начала зашкаливать. Что предпринять? Как спастись? Думай!

Вот уже слышны мужские голоса за стеной, звучат их тяжёлые шаги. Они приближались. Лёгкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

Я вжалась в подушки и с ужасом смотрела, как в комнату входили двое мужчин. Чёрный Полковник сопровождал пожилого человека в очках и с коротко подстриженными седыми волосами. Он был в тёмно-синем костюме и белой рубашке – значит, к комитаджам не относился или скрывал это.

– Вивьен, это мой близкий друг и врач – Леннарт Хофер, который поможет вам быстрее поправиться, – сухо представил незнакомца черноглазый офицер.

Доктор смотрел с пониманием и нескрываемой добротой. Его губы растянулись в улыбку:

– Рад знакомству с вами, коллега.

Я молча сглотнула и подтянула простыню повыше.

Мне тоже ставили задачу вылечить пленника для допросов. Но я не справилась.

– К сожалению, пока у нас не получается диалог, друг мой, – устало вздохнул полковник и взялся за ручку двери. – Я оставляю вас и надеюсь, что ты преуспеешь в этом.

С этими словами он закрыл за собой дверь. И я готова поклясться, что с его уходом свет вернулся в комнату.

Доктор Леннарт прошёл вглубь комнаты. Склонившись над прикроватной тумбочкой, он включил светильник и присел на рядом стоящий стул.

– Полагаю, вы уже знаете, какие инъекции я сделал вам и какие таблетки прописал? – любезно поинтересовался он.

Я смотрела на него не моргая и сильнее сцепила пальцы, сжимающие уголки простыни.

– Откровенно говоря… – тяжело вздохнул доктор и снял очки в золотистой оправе. – Впервые в жизни не знаю, с чего начать разговор. И понятия не имею, как убедить вас, что мы с Германом не причиним вам зла. Мы хотим сделать всё, чтобы вернуть вас обратно к родным.

Я продолжала молча смотреть на него и мерзко вздрагивать от каждого его движения.

– Понимаю вас, – опять заговорил мужчина. – На вашем месте я бы тоже не поверил человеку, чьё имя очерняли во всех масс-медийных источниках на протяжении нескольких лет.

Он положил на колени свою сумку из тонкой коричневой кожи и открыл её.

– Сейчас я сделаю вам инъекцию «Инкрементума», – настойчиво продолжал доктор. – Как вы наверняка знаете, он способствует быстрому срастанию костных переломов. Вчера я уже делал вам такой укол. Поэтому через пять дней вы сможете передвигаться почти безболезненно.

Я наблюдала за тем, как Леннарт Хофер достал знакомую ампулу с препаратом и набрал его в шприц. Выпуская воздух, он дождался, пока на конце иглы показалась прозрачная капелька лекарства, и вопросительно посмотрел на меня.

– Вы позволите?

Какие же они вежливые, чёрт возьми!

Я встретилась взглядом с умными тёмно-серыми глазами. Острая необходимость встать на ноги как можно быстрее заставила меня протянуть ему раскрытую руку, подставляя вену.

– Благодарю! – улыбнулся доктор.

Сбрызнув дезинфицирующим спреем внутреннюю сторону локтя, Леннарт легонько проткнул мою кожу и влил в вену «Инкрементум».

– Вот и всё! – закончил он, пряча шприц обратно в сумку. – Теперь, пожалуйста, покажите мне свой ушиб на затылке.

Я медленно отвернулась от него, показывая место, которое саднило. Доктор осторожно снял повязку и задумчиво разглядывал повреждения.

– Рана неглубокая. Практически затянулась. Под волосами её почти не видно, повязку я уберу, – пояснил он, и я снова повернулась к нему лицом. – Ещё пять дней пейте «Санитатем», и сойдут все остальные ушибы. Вчера я вколол вам «Сатиетас», чтобы поддержать силы в вашем организме. Но сейчас вам нужно полноценно питаться. Как только почувствуете голод, не игнорируйте его, пожалуйста.

Леннарт снова улыбнулся и поставил флакон со знакомой этикеткой на прикроватную тумбочку, рядом с микстурой от нервного истощения.

– Не забывайте принимать и успокоительное. Простите мою бестактность, ведь я говорю с вами как с пациенткой, а не как с коллегой. Привычка, знаете ли.

Исключительно профессиональная привычка. Мне очень захотелось поправить его и убедить, что незачем извиняться. Ведь это не оплошность, а заслуга. Но я осталась безмолвна.

– Вы, кстати, профессионально лечили моего дорогого друга, – заметил Леннарт Хофер и стал закрывать на сумке блестящий замок. – Спасибо вам! Вы спасли человека, который близок мне, как родной сын.

«Я лишь выполняла свой долг!» – подумала я, однако снова промолчала.

– Герман рассказал мне о вас, – уже поднявшись на ноги, продолжал он. – Ещё до того, как вы попали… сюда. И должен сказать, что также восхищаюсь вашей отвагой и решительностью.

Леннарт слегка поклонился и попятился к двери.

– Забыл сказать, – вдруг остановился врач. – Я немного усовершенствовал состав «Инкрементума», добавив туда снотворного и успокоительного. Через несколько минут вы уснёте, а завтра почувствуете себя гораздо лучше.

Только сейчас я заметила, что становится всё сложнее открывать веки после каждого моргания.

– Поправляйтесь скорее, чтобы вернуться домой.

«Вы лишили меня дома и тех, кого я всю жизнь называла родными!»

Но я вновь не проронила ни слова.

Доктор скрылся за дверью, и я откинулась на подушки, с наслаждением прикрыв глаза.

– Герман, я закончил, – раздался по ту сторону двери голос пожилого врача.