Рыжий

Степенной туристский поход****** — это туристский поход с обучающимися, имеющий уменьшенные параметры по протяженности и продолжительности похода по сравнению с категорийными маршрутами.

Категорийные походы****** — сложные и длительные походы, требующие предыдущего опыта, тренировок и специальной технической подготовки. Бывают от первой (придется попотеть) и до шестой (полная жесть) категорий.

Толкушка******* — пестик в виде гранаты, для приготовления картофельного пюре.

Фотографии к главе и книге в разделе доп. материалы.

Глава 12

Разговор с директором школы, видимо, принес свои плоды. Классная руководительница меня теперь игнорировала и не третировала. Даже оценки за работы выставляла вполне адекватные.

Учеба меня не слишком напрягала. Что сложного в курсе четвертого класса? Главное не умничать и не вылезать за рамки простого ребёнка. На музыке поём, на рисовании рисуем, на физкультуре бегаем и прыгаем. Более сложные предметы начнутся ещё не скоро, поэтому просто наслаждаемся.

Но не тут-то было, на перемене перед математикой поймал соседку за откровенным у меня списыванием.

— Оль? Ты чего? — озадачился я.

— А тебе, что, жалко? — насупилась девчонка.

— Пфф, да списывай на здоровье. А сама что? Там же всё очень просто.

— Ты как моя сестра старшая говоришь, — проворчала соседка, списывая с по хозяйски придвинутой моей тетрадки, нужное ей упражнение.

— А кто у нас сестра?

— Бухгалтер, вернее экономист. В этом году институт закончила и её сразу в универмаг* на работу взяли, — похвасталась Олька.

«Ой как хорошо», — подумал я. У неё же должны оставаться конспекты и учебники с обучения. Идею с получением хотя бы теоретической базы по экономике я не забросил. Наведался в несколько близлежащих библиотек, но везде получил от ворот поворот. На меня смотрели как на больного, когда я просил учебники или пособия по экономике. Самый вежливый ответ был — подрастёшь, тогда и приходи.

— Закончила? — спросил я у девчонки и дождавшись кивка, заявил. — После уроков иду с тобой, знакомится с твоей сестрой.

— Зачем? — удивилась она.

— За надом. — огорошил я её. — Хочу попросить у неё конспекты или учебники по экономике.

Олька, вылупившись на меня, покрутила указательным пальцем у своего виска.

— Ты совсем что-ли ку-ку?

— Нет, еще не совсем. Сестра твоя дома? По субботам не работает?

— Должна быть дома. Мы собирались после обеда пойти в парк вместе.

Последним уроком у нас было пение. И мы всем классом, под аккомпанемент учительницы игравшей на пианино, разучивали и пели песню «Орлёнок».**

Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца,

И степи с высот огляди.

Навеки умолкли веселые хлопцы,

В живых я остался один.

Окружающие меня детишки, больше дурачились чем пели, так и не осознавая о чём поют. Учительница не удосужилась рассказать даже историю песни. А может и не знала её.

После урока, не дав Сидоровой удрать, отобрал у неё портфель и почти повел её домой. Благо, жила она через дом от нас по улице Комсомольской. Уже на выходе, попался нам мой сосед Жмур. Который углядев, что я тащу Олькин портфель, противным голосом пропел нам в спину — «тили-тили-тесто, жених и невеста».

На совершеннейшем автомате развернулся и костяшкой сложенного указательного пальца, ткнул в «солнышко», не ожидающего ничего подобного от меня Витьке. Пацан сложился почти пополам и, плюхнувшись на задницу, тонко заныл. Я же, подхватив опешившую Сидорову под ручку, потянул её дальше, приговаривая на ходу:

— Видишь? За тебя уже пацаны дерутся и портфель тебе носят. Гордись.

Ольга отчаянно покраснела, но попыток вырвать руку или как-то возмутится не предприняла.

С её сестрой Тамарой я договорился быстро. Она конечно была удивлена, что какому-то мелкому пацаненку понадобились её конспекты.

Не все конечно. Дискретная математика меня не заинтересовала, а вот два курса микро и макроэкономики я взял. Шесть толстых тетрадей. Плюс, у неё еще был учебник «истории экономических учений» и «основы экономического анализа». И разрозненные конспекты по финансам и бухгалтерскому учёту. Ничего, разберусь.

Вот и разбирался с доставшимся почти до вечера, под недовольное ворчание бабули. Странная она, занимаюсь — ворчит, не занимаюсь — лодырем и неучем обзывает.

А потом пришел Жмур с красными, заплаканными глазами и с не менее красным левым ухом.

— Жень, — начал он как-то неуверенно, оказавшись у меня в комнате и прикрыв за собой дверь. — Ты это. Прости меня. Я не хотел, оно само как-то.

— А с ухом что? — спросил я, проигнорировав его просьбу.

— Батя надрал, — мрачно сказал Витька. — Когда я на тебя пожаловался. Выпытал, за что ты меня стукнул, надрал ухо и отправил к тебе, извиняться, — обреченно признался сосед.

— Ну что с тобой делать? Прощаю тебя. Но ты, Витька думай, прежде чем чего ляпнуть.

— Спасибо, Жень. Я обязательно… Ой, а это что у тебя такое? — и не дожидаясь моего ответа, схватил с моего стола книгу и прочитал. — Алексей Толстой, «Гиперболоид инженера Гарина».

— Так, дай сюда, — я с раздражением вырвал у него из рук книгу. — Фантастика, неужто не читал?

— Нет. Первый раз вижу. Классная? Дашь почитать? Ну пожалуйста, — заканючил сосед, сделав умильные глаза.

— Ой, ладно, бери. В понедельник отдашь.

— Спасибооооо! — Витька схватил книгу и под свой крик унесся домой.

«Вот и почитал на досуге» — подумал я. Хорошо что еще другие не оставил, а сразу спрятал.

С книгами получилась прям детективная или даже шпионская история. В один прекрасный четверг, шел в дворец пионеров. И возле всё того же кинотеатра «Родина» опять попал на ловлю тунеядцев. Знакомых бабулек в этот раз не было и я один наблюдал за этой спецоперацией.

Людей выводили из здания то по одному, то группами и сразу сажали в автобус. И вот при выведении очередной группы, какая-то женщина, сунула в кусты свёрток. Бомба, оружие, наркотики, деньги? У меня аж мурашки по телу забегали. Пока думал не пойти ли к милиционерам и рассказать им о свёртке, те закончили свою работу, погрузились в транспорт и укатили.

Я минут десять пялился на эти кусты, сомневаясь — посмотреть, не посмотреть? Потом плюнул на это дело и поскакал во дворец пионеров. Но все время только об этом свертке и думал. Всё-таки решил проверить, что спрятано, на обратном пути. Когда решился — то почти бежал, а вдруг забрали? Сверток был на месте и оказался простой тряпичной сумкой с завернутыми в газеты предметами, надорвал — вроде книги.

Но какие книги! Дома, уединившись в комнате, стал разворачивать газеты. Первой оказалась повесть Михаила Булгакова «Роковыя яйца» издания 1928 года в городе Рига. И именно «роковыя», а не роковые. Интересно. Пролистнул, текст оказался с дореволюционной орфографией.

Второй был роман Евгения Замятина «Мы»***, издательства имени Чехова в городе Нью-Йорк 1952 года.

Затем, на свет появился томик Аркадия и Бориса Стругацких — «Гадкие лебеди», западногерманского издательства «Посев»****. Ну, это мы читали. Правда в самиздате. И в той жизни.

Четвертая книга оказалась вновь принадлежащая перу Булгакова — «Мастер и Маргарита», всё того же издательства «Посев».

Зато пятая была самая простая и советская. Алексей Толстой и его «Гиперболоид инженера Гарина». Правда, издания типографии РККА 1939 года, но зато стотысячным тиражом.

Все первые три под запретом в стране. Распространяются только самиздатом, а тут полные оригиналы. Чую тетка та непростая, дай боже никогда с ней не столкнутся, а книжки запрячу подальше. Единственно «Мы» почитаю, не читал никогда раньше, да и Толстого оставил. На которого уже Жмур запал.

Каким боком Алексей Николаевич попал в единый пакет с запрещенными в СССР книгами — тайна сия велика есть.