Страница 3 из 4
Дэлит кивнула, обогнула дю Приза со спины и нагнулась, поднимая стул Луизетты. Повар накладывал оладьи на тарелку барона, бросая на гувернантку быстрые, осторожные взгляды.
– И будьте с ней построже, мисс Вальдес. Я слишком ее жалею, не повторяйте моей ошибки.
Дэлит села на место Луизетты и легонько тронула тарелку ногтем, глядя на повара поверх головы барона.
– Будьте добры, и мне оладьев.
Завтрак прошел в молчании, и когда Дэлит покидала столовую, в гостиной уже не было барышни. Остались только следы ее пребывания: в вазочке с фруктами вместо сочных апельсинов лежала одна только кожура, разорванная едва ли не на конфетти.
Так что Дэлит не удивилась, когда увидела у Луизетты оранжевые окоемы ногтей.
Уолтон, сердитый по своему обыкновению, позвал гувернантку на урок, точно это ей предстояло чему-то обучаться у хозяйской дочки. По лицу слуги пробегало еще больше недовольных гримас, чем прежде: он явно был возмущен, что ему пришлось звать Дэлит на ее собственное занятие, да еще и подниматься за нею по лестнице.
По иронии, ученица оказалась куда обязательней: когда Дэлит вошла, Луизетта уже сидела за письменным столом. Руки она сцепила перед собой, судя по шелесту юбки – качала ногой. На Дэлит, когда та вошла, взглянула из-под крутых колец кудрей без малейшей приязни, мгновением позже демонстративно сложила руки на груди.
– Ну что? Не хотите ли спросить, успокоилась ли я?
Дэлит улыбнулась, признавая правоту ученицы.
– Вам стало лучше?
Луизетта не ответила. Рот ее озадаченно, неверяще приоткрылся, и тотчас барышня отвернулась к окну: так резко, что коса слетела с плеча.
Глава 3
Луизетта оказалась не так уж юна. Дэлит полагала, что ей предстоит поучать подростка, но нет, девушке за столом перед нею было едва ли многим меньше двадцати. А может, и чуть больше. Несмотря на взгляд художницы, цепкий и внимательный, Дэлит никогда не удавалось точно угадать возраст окружающих, и она не понимала, как делают это другие.
– Если полагаете, что я буду Вас слушаться, то сильно ошибаетесь, – тихо, но твердо сказала Луизетта, не отрывая взгляда от окна.
– Вы не хотите учиться?
– Я не собираюсь делать что либо по указке отца. Чем бы это ни было.
Дэлит со вздохом опустилась на стул напротив ученицы.
– Если у Вас есть деньги, чтобы платить мне за отсутствие уроков, то с радостью употреблю время наших занятий на что-либо иное.
Луизетта на миг скосила глаза на Дэлит.
– Например, на что?
– Чтение или рисование. Насколько помню, в окрестностях есть залежи глины, я взяла бы немного для развлечения гончарным искусством.
– У вас есть круг для этого? – Насмешливо фыркнула барышня.
– Несложно сделать.
Стремительно развернувшись, Луизетта воззрилась на Дэлит широко раскрытыми в изумлении глазами.
– Я наконец-то показалась Вам интереснее того, что за окном? – Дэлит почувствовала, что воздух меж нею и Луизеттой потеплел, будто некая невидимая сильфида-служанка влила в него бадью теплой воды, точно в ванну. – Я ведь могу учить Вас только тому, что Вас по-настоящему занимает.
– Нет, увы, – с грустной полуулыбкой ответила Луизетта. Ее взгляд потух. – Отец спросит с меня и с Вас. В неповиновение мы можем только играть.
– Приятное разнообразие после того, как в столице мне десять лет приходилось изображать повиновение. – Дэлит решительно выдохнула, как перед прыжком в воду. – Идемте в сад. Вы так смотрели в окно, очевидно, Вас интересует природа. Так займемся ботаникой.
День выдался теплый и солнечный, почти безветренный, но не мучительно-иссушающий. Дэлит позабыла о своем намерении не дышать слишком глубоко и вовсю наслаждалась ароматом вступившей в свои полные права весны. Еще три дня и лето вступит в свои права вполне официально – по календарю, заверяя тем свое обещание ясных, жарких дней, вспомнила она, невольно улыбаясь.
Вдали журчал фонтан, огромный, величественный беломраморный исполин. Высокие бортики, сдерживавшие напор воды, были вырезаны в виде волн и роз: точно цветы тонули и проглядывали через пенистые буруны тут и там. В середине же фонтана, на высоком валу мраморного гребня с кувшином в руках восседала морская дева. Даже с расстояния Дэлит не могла не заметить, что фигура выполнена с чувством и вкусом явно большим, чем портрет хозяина поместья в гостиной. Должно быть, фонтан видел не одно поколение дю Призов, а может, и прежних хозяев этой земли застал.
Фонтан, быть может, был бы хорош для урока истории, вот только Дэлит на нем пришлось бы поменяться местами с ученицей.
– У вас есть оранжерея, мисс?
– Да, разумеется… – Луизетта подняла палец и замерла, не уверенная, куда должна указать. – Где-то… там.
– Она так далеко, что Вы теряетесь? Богатое же Вам выходит наследство, даже несмотря… Простите, я не должна была…
– Нет, ничего, мадам. Мне стоит называть Вас «мадам»?
– Можно по имени: Дэлит.
– Тогда и Вы зовите меня Лу. Как Джуния.
И мама, подумала Луизетта, не договаривая. Она уже переменила свое мнение о гувернантке: столичная штучка, показавшаяся ей было чванливой подпевалой отца, на деле, вероятно, являлась странноватой, но вполне милой особой. У них даже был шанс стать подругами.
На время обучения, напомнила себе Луизетта, и вряд ли это окажется долгий срок.
Девушки шли по мощеной квадратной плиткой дорожке, и Дэлит смотрела больше на мрамор под ногами, чем на кусты роз вокруг, в отличие от ученицы. Так что когда Луизетта опустилась на корточки, подтягивая к себе бутон, чтобы понюхать, Дэлит чуть было не наступила на подол барышни.
– Смотрите! Розы уже цветут! Так рано…
– Потому что они дикие. – Дэлит осторожно, чувствуя, как мешает, врезаясь под мышки, узкая блуза, тоже присела рядом с Луизеттой. – Они торопятся жить, распускаются рано, недолго цветут и до конца лета уже больше не дают бутонов.
– Как некоторые люди. Или как любовь некоторых людей, скорее.
Дэлит усмехнулась, проводя рукой под нежными лепестками пурпурного цветка. Осторожно, чтобы не повредить ему, но и самой не уколоться о шипы.
– Нет. Красивая аналогия, но у нас урок ботаники, а не философии. К тому же, через год розы опять зацветают. Радуют наш глаз, умирают и затем снова возрождаются. Это тоже можно было бы с чем-нибудь сравнить, но я бы не советовала. – Дэлит не без труда поднялась, скованная прочными швами платья. Рубцы ткани врезались ей в тело даже сквозь сорочку, точно она была крупной рыбой, спеленутой сетью. – Чему я научилась за все время жизни в столице, так это тому, что не стоит жить, сравнивая себя хоть с цветком, хоть со стрекозой, хоть с кошкой. Вы – леди Луизетта, так живите как она и больше никто. Боюсь, только так и удастся достичь счастья.
– Вы так и живете? Как Дэлит Вальдес и больше никто?
– Теперь – да. Увы, я поняла это позднее, чем хотелось бы.
Луизетта так и не поднялась, глядя на учительницу снизу вверх. Ее крупные темные глаза казались так еще больше. И отчего-то печальнее.
– Это у нас все еще урок ботаники?
– Нет… Это был совет, только Вам решать, последовать ли ему. – Дэлит несколько смущенно положила руки на пояс, оглядываясь с преувеличенной живостью. – Так где оранжерея? Диким розам, полагаю, снег нипочем, но должны же у вас быть и иные цветы?
– Я, право, не так часто бываю в саду. – Луизетта легко и гибко поднялась, проведя рукой по подолу. Пыли на нем не осталось, но несколько лепестков под слишком требовательными пальцами барышни дю Приз упали ей на колени и приклеились к батисту ее юбки.
Ей нужно пошить наряд в стиле Ньёслу, подумала Дэлит, невольно вспоминая, какая еще недавно царила мода в столице. Что-то более легкое, не стесняющее движений: для игр в бадминтон или прогулок верхом.
Она очарована садом, поняла Дэлит, глядя на сияющее смуглое лицо Луизетты. Она любит гулять, но нечасто ей это удается.