Страница 9 из 12
Воспоминанье о дождевых каплях
Дождь проникал к нам запростосквозь дырявую крышу,потолки протекали,на них выступали желтые пятна,кусочки известки падали на пол,а на полу стояли корыта,ведра, тазы, кастрюли,и за ночь,если дождь шел ночью,они наполнялись мягкойдождевою водой.Кап, кап, кап…Впрочем,меня это занималомало.Детский мой сон был крепок,звуки паденья капельмне не мешали.Я вижу отчетливо комнату,эти кастрюли и ведра,расставленные в странном порядке,как шахматные фигурыв этой игре с дождем,вижу паденье капель,круги на водеи маленькие воронки,но, как ни стараюсь,не слышу звука –словно в немом кинофильме.– Звук! – я кричу,– звук!И он догоняет меня,звук пролетевшего самолета,назойливый стук метронома,колокол,частые взрывы –аж лопаются перепонки –кап, кап, кап…Как показать зиму
…но вот зима,и чтобы ясно было,что происходит действие зимой,я покажу,как женщина купилана рынке елкуи несет домой,и вздрагивает елочкино телоу женщины над худеньким плечом.Но женщина тут, впрочем,ни при чем.Здесь речь о елке.В ней-то все и дело.Итак,я покажу сперва балкон,где мы увидим елочку стоящейкак бы в преддверьежизни предстоящей,всю в ожиданье близких перемен.Затем я покажу ее в одиниз вечероврождественской недели,всю в блеске мишуры и канители,как бы в полете всю,и при свечах.И наконец,я покажу вам двор,где мы увидим елочку лежащейсреди метели,медленно кружащейв глухом прямоугольнике двора.Безлюдный двори елка на снегуточней, чем календарь, нам обозначат,что минул год,что следующий начат.Что за нелепой разной кутерьмой,ах, боже мой,как время пролетело.Что день хоть и длинней, да холодней.Что женщина…Но речь тут не о ней.Здесь речь о елке.В ней-то все и дело.Диалог у новогодней елки
– Что происходит на свете? – А просто зима.– Просто зима, полагаете вы? – Полагаю.Я ведь и сам, как умею, следы пролагаюв ваши уснувшие ранней порою дома.– Что же за всем этим будет? – А будет январь.– Будет январь, вы считаете? – Да, я считаю.Я ведь давно эту белую книгу читаю,этот, с картинками вьюги, старинный букварь.– Чем же все это окончится? – Будет апрель.– Будет апрель, вы уверены? – Да, я уверен.Я уже слышал, и слух этот мною проверен,будто бы в роще сегодня звенела свирель.– Что же из этого следует? – Следует жить,шить сарафаны и легкие платья из ситца.– Вы полагаете, все это будет носиться?– Я полагаю, что все это следует шить.– Следует шить, ибо сколько вьюге́ ни кружить,недолговечны ее кабала и опала.– Так разрешите же в честь новогоднего баларуку на танец, сударыня, вам предложить!– Месяц серебряный, шар со свечою внутри,и карнавальные маски – по кругу, по кругу!– Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,и – раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!..Воспоминанье о скрипке
Откуда-то из детствабумажным корабликом,запахом хвойной ветки,рядом со словом полькаили фольга,вдруг выплываетстранное это слово,шершавое и смолистое –канифоль.Бумажный кораблик,елочная игрушка,скрипочка,скрипка.Шумные инструменты моего детства –деревянные ложки,бутылки,а также гребенки,обернутые папиросной бумагой, –это называлось тогда шумовым оркестром,и были там свои гении и таланты,извлекавшие из всего этогозвуки,потрясавшие наши сердца.Я играл на бутылках,на деревянных ложках,я был барабанщикомв нашем отряде,но откудаэто воспоминанье о скрипке,это шершавоеощущенье смычка,это воспоминаньео чем-то,что не случилось?«Была зима, как снежный перевал…»
Была зима, как снежный перевал,с дымком жилья, затерянным в провале.Но я в ту пору не подозревал,что я застрял на этом перевале.Была такая длинная зима,когда любой вечернею пороюуже легко – сойтись горе с гороюи очень трудно не сойти с ума.Была зима,и загородный дом,где в сумерках мерцает телевизори где гудит огонь,бросая вызовметелям,снегопадам,январю –всему, что нам на головы свергалось.Дни прибывалипо календарю.К пяти часам у нас уже смеркалось.Когда в окно вползала чернотаи все предметы делались иными,я видел,как подводится чертапод нашими усильями дневными,под нашей каждодневною тщетой.А ниже,оставаясь за чертой,тянулась цепь таинственных пометок,и лес напоминал строеньем клетоки всей своею сущностью прямой,что он не только современник мой,но и другого века однолеток,и он другие помнит времена.Графический рисунок голых ветокнапоминал при этом письменадавно существовавшего народа.А я еще задач такого родане знал,я перед ними пасовали то и дело путался в ответах.Да и мороз к тому же рисовална стеклах непонятные узорыи всякие загадывал загадки,которых я разгадывать не мог,хотя и упражнялся регулярно.А утром сноватоненький дымокстоял над крышей перпендикулярно,и даль передо мной была бела,и жизнь моя передо мной былакак на ладони вся,как на экране,и можно было с легкою душойперечеркнуть написанное ране,переписать строку или главу,которая лишь сдавленно звучала,перемарать постылый черновик,и даже сжечь,и все начать сначала.