Выкупленная жизнь

— Спасибо, что не разрешили ему…

— Сопляк! Ещё смеет устраивать мне истерики, как девчонка! — выругался тот.

— Я хотела спросить по поводу клиники. Ему необходимо провести некоторое время в спокойной обстановке и под присмотром врачей, желательно где-нибудь у моря, подальше отсюда.

— Пусть едет в ту же клинику!

— В смысле, в которой провёл последние полгода?

— Да.

— Где она находится?

— Увидишь. Иди, посмотри, куда делся этот щенок. И пусть больше не подходит ко мне, пока не вылечится!

Я нашла Дилана в его квартире, он сидел на балконе, на полу, вид у него был злобный.

— Ты знаешь, сколько времени я потерял, пока лежал в коме? Ты видишь, во что я теперь превратился? И ты хочешь, чтобы я продолжал быть овощем? Хочешь, чтобы я остался псом у тебя на поводке? Знаешь, что? Меня достало, меня бесит, когда мне указывают, что делать! И я сам буду решать, как поступать, тебе это ясно? — почти кричал он.

— Как давно ты принимал таблетки? — поинтересовалась я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Давно. Они делают меня слишком удобным для вас всех.

— Что ж, раз мы все тебя так бесим, живи сам и делай, что хочешь. — я направилась к выходу, понимая, однако, что чревато было бы оставлять его одного.

Дилан, по-видимому, тоже это понял:

— Диана, стой! Я не то хотел сказать… Я вижу, как тебе тяжело всё тащить на себе, я больше не могу и не хочу быть обузой.

— Так не будь. От тебя требуется всего пара месяцев, чтобы восстановиться, потом — работай, сколько влезет. Можешь заняться изучением языков, например, да чем угодно, но пока я не увижу улучшений в твоей кардиограмме, и пока ты отказываешься принимать необходимую помощь, ты просто физически не сможешь вернуться к нормальной жизни.

Он поднялся на ноги, достал из ящика стола тюбик с таблетками и проглотил одну, затем пошёл на кухню (по-видимому, чтобы запить), а когда вернулся, попросил у меня прощения и в очередной раз сказал, что не знает, что на него нашло. Чуть-чуть не сорвался снова.

Честно говоря, я уже готовилась сказать ему, что наша совместная поездка в Нижний Волчок отменяется, но он так внезапно согласился с моими словами, что я не стала снова расстраивать его. Спустя полчаса после ссоры мы уже отправились в деревню.

Какое-то шестое чувство подсказывало, что, стоит Дилану прекратить приём транквилизаторов, и его привязанность ко мне сойдёт на «нет». Останется лишь тиран, который не умеет контролировать себя. Я решила, что постараюсь не допустить возвращения к прошлому.

В пути разногласий больше не возникало, Дилан сидел весь присмиревший и покорный, старался сосредоточиться на дороге. Ехали мы небыстро, практически без обгонов, словно за рулём сидел новичок. Мне было странно, что от прежнего уверенного в себе и сильного человека осталось так мало, я по-прежнему не могла отделаться от чувства жалости к нему, оно затмевало всё остальное. Любовь была погребена где-то под тоннами грязи, а мы превратились в уставших от жизни людей.

Я позвонила маме, чтобы ждала нас, она бурно обрадовалась тому, что Дилан тоже приедет. Что ж, хоть кто-то сохранил к нему прежнее отношение…

Дилан согласился провести два месяца в клинике, мы договорились, что он вернётся туда через неделю. Как раз появится время, чтобы Максим мог свыкнуться с мыслью, что теперь мы будем жить все вместе. Кроме того, за последние две недели я ни разу не танцевала в клубе, финансов у меня осталось в обрез, а Максима ещё нужно было собрать в школу, да и ипотеку никто не отменял. Сальдо не сходилось, денег не хватало даже на покупку самых необходимых вещей, и это было отвратительно. Я приготовилась бесстыдно и неприлично много врать.

Мы приехали в Нижний Волчок уже почти ночью, я была рада и сыну, и маме, но меня хватило только на полчаса сидения за столом, очень хотелось спать, на все вопросы я отвечала одним словом: «нормально». Да, меня беспокоила моя чрезмерная сонливость, но я сочла допустимым отложить мысли об этом до лучших времён.

В этот раз я легла спать в одной комнате с Максимом, потому что он и без того был обижен, что я уделяю ему мало внимания. Дилан отправился спать на чердак, так как Света с Сашей всё ещё были в свадебном путешествии и, судя по новостям от них, возвращаться пока не собирались.

Утром мы с Максимом снова собрались ехать на велосипедах в Верхний Волчок, я особо не распространялась, для чего так часто бываю там. Конечно, наверняка Максим уже успел проболтаться обо всём бабушке, но после событий прошлых лет она уже не имела привычки лезть в мои дела, только иногда наставляла своими советами.

Настроение в тот день у меня было не лучшим, хотелось снова лечь спать, и чтобы никто меня не трогал. Я надеялась, что в лесу смогу восстановить баланс своих сил, отдохнуть морально, природа всегда действовала на меня ободряюще.

Максиму вздумалось ехать со мной наперегонки, он воображал, что участвует на соревновании, я пыталась показать ему, что кручу педали изо всех сил, а он меня подгонял.

В лесу царила прохлада и, конечно же, тучами летали комары. Мы, как и в прошлый раз, накинули на себя дождевики и намазались кремом от насекомых.

На поляне, где росла живица, нас ждал сюрприз: травка разрослась повсюду, взобралась даже на стволы деревьев, как вьюн! Даже при идеальных погодных условиях этого не могло случиться без вмешательства колдовства. Может быть, всё дело в песне, которую я тогда пела?..

«Неужели во мне правда есть нечто ведьмовское?» — удивлялась я про себя.

Я поблагодарила лес за его щедрость, набрала в карман живицы, по чуть-чуть с каждого кустика, затем мы отправились на пляж. Море было как парное молоко, мы вдоволь накупались и назагорались, я даже успела немного поспать. В этот раз я не делала дальних заплывов, потому что Максим пока ещё держался на воде не очень уверенно.

Во время наших с сыном развесёлых дурачеств мне в голову пришла мысль: мы так привыкли, что нам хорошо вдвоём, что я сомневалась, будет ли нам так же хорошо, когда в нашу жизнь вернётся Дилан? Не станет ли от этого хуже Максиму? Но ведь я уже приняла решение, единственное верное. Чем-то всегда приходится жертвовать. Вечный компромисс…

— Мама, почему ты такая грустная сегодня? — спросил он.

— Я не грустная, сын, просто очень много работала, устала.

— Он тебя не обижал?

— Нет, теперь этого можно больше не бояться. И помнишь, что ты обещал мне?

— Ну… — уклончиво протянул Максим.

— Ты обещал больше не ненавидеть его. Я не заставляю тебя его любить, но, очень прошу, постарайся быть вежливым. — он сморщил нос при упоминании о Дилане. — Макс?

— Ладно…

— Вот и хорошо! Давай продвигаться к дому, проверим силу твоих обещаний.

Обратно мы ехали медленно, освежающее действие моря сменилось душной жарой, и теперь я на самом деле с трудом поспевала за сыном.

Мы уже почти добрались до дома, когда Максим заметил, что к нам кто-то приехал. Это показалось мне странным, мы никого не ждали, разве что новобрачные решили вдруг вернуться.

Но это оказались не Саша со Светой. Во дворике около крыльца были двое: Дилан и человек, который стоял спиной ко мне. Я не сразу узнала, кто это. Обрюзгшая лысеющая фигура лишь отдалённо напоминала… Захара. И, тем не менее, ошибки быть не могло: рядом с Диланом действительно стоял он.

Мне захотелось выставить непрошеного гостя, пока его не заметила мама. Я влетела во двор, бросив велосипед возле калитки.

— Сам уйдёшь или помочь? — без вступления выпалила я.

— А, Диана… — широко улыбнулся Захар. — Совсем не изменилась за эти годы, в отличие от твоего мужа: с трудом узнал! Когда я видел его последний раз, он был раза в два толще и моложе лет на двадцать. Нет, признаться, я слышал, что его застрелили, когда он был в волчьей шкуре, хотел даже приехать, поддержать тебя, но — дела, дела…

— Тебя, я смотрю, время тоже не пощадило. А теперь проваливай и не смей больше появляться здесь.