Калифорния

Каждый вечер, если оставалось хоть немного времени, я приходила на набережную, без цели гуляя по ней или по расположенной дальше полосе пляжа, раскинувшейся вдоль всего побережья и отделённого от улиц лишь неширокой лентой прогулочных аллей. Через несколько десятков шагов я опустилась на небольшую скамью, разместившуюся вдоль одной из многочисленных извилистых асфальтовых дорожек, прорезающих пляжную линию вдоль и поперёк. Мне нравилось смотреть на оживлённые и смеющиеся лица скользящих мимо людей — взрослых и детей на роликовых коньках или велосипедах, подростков ловко управляющих яркими скейтбордам, семейные пары с колясками и просто на прогуливавшиеся парочки, незатейливо держащиеся за руку. Внятно ощутимое счастье, прорываясь в широких улыбках, звучащих на разные голоса громком смехе, горящих азартом и радостью глазах, накрывало меня приятным облаком, отзываясь яркими искорками радости где-то глубоко внутри. Я любила эти вечера на пляже — радужные брызги воды от бегущих в прибое ног, замки из песка — такие красивые и такие непрочные, бесконечный разговор волн с крошкой мелких камешков и ракушек…

Отламывая по маленькому кусочку самых вкусных на свете булочек балдела от ванильной сладости, рассыпающейся удовольствием на языке, запивая их чуть тёплой водой из бутылки. Разглядывая отдыхающих, невнимательно наблюдала за играющей неподалёку в мяч компанией, болея за тех ребят, которым, тихонько сползающее в океан солнце, светило прямо в лица. Мне несомненно нравился этот летний вечер, нравился мир вокруг и моя новая жизнь в этом мире. Неуклюже шевельнувшийся в голове голос, уточняющий «Новая жизнь без сожалений?» прозвучал без спросу, но я легко подтвердила — «Без сожалений». Что проку было жалеть о прошлом? Кстати вспомнила слова героини из фильма, что мы смотрели пару вечеров назад вместе с Сью и Пэм. Героиню звали Скарлетт, и она говорила что-то вроде: «Жизнь продолжается и она не так уж плоха. Я решила быть счастливой и я буду счастливой. Мне кажется даже, что я уже счастлива. Просто я этого не замечала.» Актриса была очень красивой и конечно не похожа на меня, но её слова определённо были похожи на мои мысли. Полтора года назад, после случившегося в позапрошлое Рождество, я почти не потратила время на раздумья, написав то письмо и попросив соседку Бетти, едущую навестить родных в Миссури, отправить его. Получателем значилась моя сестра Паяль, по прежнему живущая с Акашем в Чикаго, но послание адресовалось не ей, пряча в большом конверте, ещё один, подписанный всего одним именем — Арнав. Спустя несколько дней после отправления письма, я оказалась в Палм-Спринс с компанией друзей, решивших опробовать канатные дороги на горе Сан Хосинто. В небольшой мексиканской забегаловке на окраине городка, где мы остановились поужинать, попросила местный телефон и набрав номер сестры, скороговоркой сообщила главное, что ей следовало знать — Я всех их очень люблю, но больше не могу быть женой Арнава и частью семьи Райзада. Причины не важны, просто прошу передать Арнаву письмо и сказать, что он может считать себя свободным от меня и всех обязательств.

Паяль пыталась узнать, что случилось, растерянно прося приехать и поговорить, но я положила на рычаг тяжёлую трубку старомодного чёрного телефона. Моей решимости не хватило бы на большее, да и я не видела смысла в этом большем. Всё уже случилось и прошлого не изменить, оно как перевёрнутые листки книги — содержание ещё помнишь, но сама уже читаешь следующую страницу.

Ты-дыц! Громкий удар об асфальт и мальчишка в голубой футболке на роликах кометой слетел с намеченной траектории, на лету врезаясь в скамейку и оставляя весь рожок мягкого мороженного на моей футболке, вместо своей руки. Не, мороженное конечно было в списке моих фаворитов, но не размазанное по груди. Мальчишка шустро вновь оказался на ногах, отвергнув помощь моих протянутых на подмогу рук и потирая наверняка ушибленную коленку. На вопрос,

— Ты как, сильно болит?

Он легкомысленно отмахнулся «Всё о.к.!», и тут наконец заметил во что превратило его мороженное мою, ещё минуту назад белую, футболку.

— О, чёрт! Простите мэм! Я не хотел!

Шумно выдохнул, расстроенно взлохматив пятернёй короткостриженый белобрысый затылок, очевидно не зная, что дальше делать.

— Не страшно! — подмигнула я ему. — Всегда любила мороженное. Кроме того, у меня есть вода и пара бумажных салфеток — справлюсь!

Заметив, замершую неподалёку стайку, внимательно наблюдающих за нами мальчишек на роликах, кивнула в сторону его команды поддержки,

— Гляди, тебя друзья заждались… Не стоит их задерживать… Беги!

Облегчение моментально сменило озабоченность на курносом лице и через секунду я увидела его удаляющуюся спину, услышав напоследок оптимистичное «Хорошего вам вечера, мисс!».

Не смотря на нешуточные усилия, воду и салфетки, футболка так и не приняла первоначальный вид, ощутимо намокнув, но не избавившись от розоватого пятна по центру. Третий за пять минут велосипедист, подсевший на скамейку и спросивший номер моего телефона, навёл на мысль, что мокрая футболка хороший способ для знакомства — надо будет рассказать Сью. Конечно, номер я не дала ни одному из парней, помня о обещанных Сэмом маньяках, кишащих вокруг. Вместо этого пообещала позвонить сама, заведомо соврав симпатичному парню в красном поло Найк и торопливо смываясь с опасной скамейки, с прижатым к мокрой груди бумажным пакетом с остатками булочек.

Дом встретил меня настоенным за день разогретым душным теплом. Открыла все окна, впуская наполненный вечерним шумом и запахами сквозняк, раздеваясь на ходу и мечтая о душе. Я успела принять его, целые пятнадцать минут пронежившись под тёплыми струями, когда звонок в дверь оборвал моё громкое пение «Джалеби баи» под аккомпанемент пристроенного на край ванны телефона. Наскоро натянув на мокрое тело любимую безразмерную футболку с синей лягушкой, конфискованную сто лет назад из запасов Сэма, я распахнула дверь. Памела и Сьюзи в два голоса радостно проорали «Сюрприз», дружно переваливаясь за порог.

— Угадай, кто получил роль в новом фильме Тарантино? — Хитро улыбнулась мне Памела со своих модельных метр семьдесят пять.

— Ты?! Не может быть?! Правда?! — обалдела я, радостно обнимая её,

— О богиня, как здорово! Так рада за тебя!

За компанию обняла и смеющуюся Сью, расцеловывая обеих подружек и предложив отметить это событием чаем с припрятанным на верхней полке на кухне шоколадным печеньем. Девчонки лукаво переглянулись, выдохнув,

— Есть предложение получше! Мы идём отмечать в Viper Room на Сансет Стрип!!!

Чуть не свалившись с подставленной табуретки, я уцепилась в последний момент в холодильник, горячо возразив,

— Ой, нет, не могу! Сегодня никак — завтра съёмки в шесть утра! Эдди мой прах развеет над океаном, если я вовремя не явлюсь. Тебя Сьюзи это кстати тоже касается. Давайте лучше завтра вечером, а?

Подхватив меня под обе руки, помогая спуститься с табурета, подружки бодро зачирикали, трепетно глядя в глаза, убеждая и уговаривая передумать, прибегая к льстивым обещаниям и угрозам раздружиться навсегда. Конечно, мою решимость сломали меньше чем в десять минут, но я твёрдо поставила условие, что закруглимся мы не позже одиннадцати.

Выбор наряда совершался коллективным голосованием, и я уже почти согласилась на синюю мини юбку с белой футболкой, когда знакомый голос вклинился в нашу болтовню,

— И куда это вы намылились на ночь глядя?

Любопытная физиономия Сэма возникла в дверях, беспардонно разглядывая мою полураздетую фигуру. Крикнув,

— Сэм! Ты совсем обалдел! — швырнула в него первую подвернувшуюся под руку тряпку. Увернувшись, он шмыгнул за дверь, но тут же снова сунул в щёлочку нос, очевидно решив достать меня,

— Так куда собрались?

Прикрыв меня собой от его взглядов, Памела пояснила,

— Мы идём в Viper Room, праздновать мою новую роль. Между прочим, в новом проекте Тарантино!

— О, это круто! Поздравляю! — отвлёкся на мою подружку Сэм, — А отмечание не помешает кое-кому проснуться поутру на съёмки на пляже?