Калифорния

— Ой, да чего ты так паришься из-за этого поцелуя?! — ухмыльнулся он, демонстрируя дружелюбную расслабленность. Не заметить мою нервозность было сложно — руки так и ходили ходуном сминая и сворачивая в трубочку злополучный сценарий, где я должна была (О ужас!) — целоваться с Фредди на глазах у шумной компании. — Не, ну правда зря ты так волнуешься. Это же ерунда. Хочешь, открою секрет? Я так вообще, когда целуюсь в кадре — думаю о еде. Закрываю глаза и представляю себе, как надкусываю сочный бигмак, или посасываю крылышки в соусе тирияки, а иногда это китайская лапша в остром соусе…

— Ух ты! — рассмеялась я, забыв о сценарии на коленях. — А со мной что представляешь?

— Оу… — он странно замялся, отведя взгляд к бассейну. — Ну… С тобой мороженное. Такой большой вафельный стаканчик с мягким мороженным. Клубничным.

Мне показалось, что он смутился и я перевела разговор на другое, решив для себя на практике опробовать метод с едой в ближайшее же время. Случай представился буквально сразу, в сцене с тем же Фредом и всё получилось как нельзя лучше.

— Ух ты! Да ты крута, детка! — заставив разом покраснеть, выдал Фредди оторвавшись от моих губ. — Куда делась трясущаяся в смущении курочка?

— Я применила твой метод… — Приложила ладони к щекам, пытаясь остудить горячий румянец.

— Опа-чки! И что ты себе нафантазировала? Признавайся!

— Ты наверно никогда не пробовал такое… Бурфи. Их делают у меня на родине. Такая сладкая помадка. Умм — вкуснятина. Тает на языке…

— Бурфи?! Ну ты даёшь! — заржал Фредди, держась за живот. — Бурфи!…

С тех пор целоваться в кадре стало не проблема. Я зарывала глаза и… кроме бурфи было ещё столько вкусного — джалеби, халва, ладу, сандеш, гулабджамун… Оооо… Список был бесконечен, как и моя любовь к сладкому.

В продолжение воспоминаний о еде, громкое бурчание в животе потребовало обратить внимание на поиски хлеба насущного. То есть пора было двигаться в глубь острова. Здесь, на пляже, перекусить было очевидно нечем, тогда как густое переплетение зелёных крон с яркими вкраплениями цветов, давали надежду на фрукты и пресную воду. Пить тоже хотелось. Может быть даже больше, чем есть. Я ещё не пришла к окончательному выводу на этот счёт, но сильно встряхнув подсохшее платье надела на себя потерявший первоначальный шик шёлк. Ох, влетит мне от костюмерши!

Буквально через несколько шагов под пышными кронами пальм я сделала два открытия. Первое — ходить по джунглям босиком нереально больно. Второе — я определённо ясновидящая. Как иначе объяснить, что мои предчувствия насчёт Зазнайки оправдались?! Мистер Райзада, собственной персоной, сидел прислонившись спиной к широкому стволу пальмы, примерно в десяти метрах от полосы пляжа и старательно делал вид, что не замечает моего приближения. Я тоже так умею, поэтому решила не обращать внимания на красивый, но хмурый фейс рассматривающий кроны деревьев и опустившись на ближайшую кочку взялась за насущную проблему — свои ноги. Попавшийся по дороге ярко-красный цветок в окружении плотных кожистых листьев подсказал решение и прихватив подол своего платья я с усилием рванула хрупкий шёлк в сторону. Пара получившихся длинных, тонких полос ткани и несколько крупных, плотных листьев растения, название которого я хорошо помнила — Гусмания, составили не очень надежную на вид конструкцию обуви. Приложив листья к стопе на манер подошвы я плотно примотала их сверху тканью и завязав на хорошенький бантик полюбовалась результатом труда — походило на балетные туфельки. Красота! Зазнайка тоже с интересом рассматривал результаты моего творчества, но ничего не сказал, поднимаясь навстречу.

— Что ты тут делаешь? — поинтересовалась я, отбросив мелькнувшее соображение, что с этого места Арнаву должно было быть прекрасно видно моё купание. — Меня ждёшь?

— Нет, в крикет играю! Не видно?!

— Отличное занятие! Не буду мешать! — выпрямив спину я попыталась пройти мимо с независимым видом задрав подбородок, но под ногами было столько острых камней, листьев и острых палок… Пару раз споткнувшись от независимого вида пришлось отказаться, да и Зазнайка мешал, неторопливо вышагивая рядом.

— И куда мы идём? — наконец не выдержала я, развернувшись к нему и поправляя съехавшую конструкцию на стопе.

— Куда ты — не знаю. А я направляюсь к тому холму, вершина которого сейчас над твоим левым плечом. На рассвете я видел белый дым в том месте, а значит там скорее всего есть люди.

— А если это был пожар?

— Глупости! Дым от пожара чёрный, а не белый. Да и не погас бы он сам так быстро. Это дым от костра.

— Прекрасно, значит идём к холму. — констатировала я.

— О, ты идёшь со мной?!

— Вот ещё! Нет конечно, просто в том же направлении.

Вот его ответное «Хммм…» был абсолютно демонстративным и полным сарказма, никто не убедит меня в обратном.

Идти в одном направлении пробираясь через джунгли оказалось удобнее всего друг за другом, след в след. Арнав раздвигал дремучее переплетение оказывающихся на пути лиан, выбирая места, где просветов в зелени было больше. Пугая внезапностью из-под ног время от времени вдруг с шумом выпархивали пёстрые, горластые птицы. Крупные, нарядные бабочки, так похожие на цветы, вдруг садились совсем рядом останавливая в немом восхищении. Душный, влажный полдень кипел беспокойной, незамолкающей жизнью леса с недоумением наблюдая за чужаками пробирающимися в самую чащу. Всё было неплохо какое-то время. Если бы у меня были часы или телефон я сказала бы точнее, но ничего этого не было, так что, когда Арнав неожиданно стал оседать на землю прямо передо мной, я знала лишь, что с утра прошло какое-то время. С того момента, как мы зашли в эти джунгли. Час, может два… Время внезапно приобрело значение, когда сообразила, что совсем не знаю, когда последний раз Арнав принимал лекарство от диабета.

— Когда ты последний раз пил свои таблетки? — Пытаясь удержать неуклонно кренящееся вниз тело, умудрилась прислонить его к ближайшему дереву и заглянула в глаза. — Слышишь меня, Арнав? Когда?

— Нне помню. — наконец сорвалось с его пересохших губ. — На яхте, вчера…

Быстрый подсчёт часов в уме сказал, что дело плохо я бегло огляделась по сторонам в поисках съестного. Ему срочно нужно что-то съесть и желательно, чтоб это что-то было сладким! Растяпа, как я могла забыть о его диабете?! Всего несколько лет и вот уже он опять падает в обморок у меня на руках, а я могу лишь бессильно поддерживать его голову. Поволока в тёмных глазах и бисеринки пота на его висках мне совсем-совсем не понравились. Нет, так не пойдёт!

— Потерпи немножко, мой хороший! — забыла, что говорить такое уже нельзя. Осторожно протянутую к его лицу руку он нетвёрдо перехватил, но тут же отпустил, позволяя мне убрать с нахмуренного лба взмокшую чёлку. — Подожди меня тут, ладно? Я быстро! — пообещала, торопливо поднявшись. Точно в таком состоянии, он смог бы куда-то уйти…

С ловкостью кенгуру прыгая с кочки на кочку, напрочь забыв про стёртые ступни, уворачиваясь от острых шипов и задирая голову вверх, я углублялась всё дальше в заросли в поисках необходимого и наконец обнаружила искомое прямо у себя под ногами. Связка перезрелых мелких бананов выглядела непривлекательно на взгляд большинства жителей планеты, но мне показалась настоящим сокровищем! Мой торжествующий вопль всполошил всех птиц в округе и напугал Зазнайку.

— Что случилось?! — его хриплый крик напоминал предсмертный и поторопил мои шаги.

— Всё хорошо! Я нашла бананы! Юуху!!! — бежать по джунглям не самая удачная идея. Всем, кто скажет иначе приведите мой пример — пытаясь быстрее добраться до Арнава и прижимая к груди заветные бананы я совсем перестала смотреть под ноги, перейдя на бег по пересечённой местности. Эта местность отомстила — с силой загнанный в стопу шип отозвался пронзительной болью во всей ноге и звездочками в глазах. «Ай-яй!!!» — прыгала я на одной ноге, не в силах сдержать потоки слёз. Так больно! Изогнувшись, вытащила огромную занозу, пробившую насквозь мою жалкую «обувь». Уже основательно испачканный белый шёлк тут же окрасился красным, но времени жалеть себя не было. Пришлось заковылять к Арнаву стараясь наступать только на носок.