Леди на одну ночь

— Ах, барышня, как же я вам завидую! Там, поди, кавалеров будет — не перечесть! Непременно себе жениха найдете!

Но на женихов она не рассчитывала — в этом вопросе она была реалисткой. Кто к ней, бесприданнице, посватается? Но тем и хорош бал-маскарад, что можно целый вечер танцевать и веселиться, не стесняясь своего положения. А перед самым снятием масок незаметно удалиться, оставив в сердце приятные воспоминания.

Она любила и умела танцевать. И музицировала прекрасно. Помогли уроки, которые оплачивал для своей дочери сосед — купец Елизаров. Той скучно было заниматься одной, она Шуру и приглашала. В прошлом году соседка вышла замуж, и уроки прекратились.

— Барышня, вы только там не стесняйтесь, — поучала Даша. — Стены-то подпирать и дома можно. Танцуйте до упаду! Вы вон какая красавица! А уж в новом-то платье!

Она выслушивала советы с улыбкой. Но горничную не прерывала. У Дашутки было не так много развлечений — пусть пощебечет.

Платье, хоть и не шилось на заказ, а покупалось готовым, и в самом деле ей шло — нежно-голубое, с кружевами на кокетке и по подолу. И маска, украшенная перьями и серебристой вышивкой, тоже была голубой. Тетушка на сей раз не поскупилась.

Таисия Павловна и экипаж велела заложить, хотя до дома Далмацких было едва ли больше полуверсты.

Прибыли они на бал, когда веселье было в самом разгаре. Играла музыка, и десятки пар уже кружились по залу.

— Ты, Кирилл, глаз с сестры не спускай, — велела Таисия Павловна племяннику.

Самой тетушке в бальной зале показалось жарко, и она с удовольствием отправилась в столовую, где подавали чай.

Но Кирилл пришел на бал не для того, чтобы простоять весь вечер рядом с Шурой, и едва Таисия Павловна удалилась, он растворился в шумной веселой толпе.

Шура смотрела на праздник восторженно и чуть испуганно. Ей так хотелось танцевать! Она уже жалела, что отпустила брата, не стребовав с него хотя бы один танец.

— Сударыня, позвольте ангажировать вас на вальс, — протягивавший ей руку незнакомый мужчина едва держался на ногах.

От него несло спиртным, а лоб над маской блестел от пота.

Шура вздрогнула — не таким представляла она свой первый танец. Отказать? Не будет ли это для него обидным? Но выйти на паркет с пьяным в стельку кавалером — еще больший конфуз! После первого же па он рухнет на пол.

— Простите, сударь, — услышала она голос с другой стороны, — но мадемуазель уже обещала этот танец мне.

Новый кавалер, одетый в костюм мушкетера, был высок, статен, и голос у него был приятным, бархатистым.

Первый поклонник попытался проявить недовольство, но «мушкетер» подхватил его под руку и довел до дивана в углу зала.

— Вот, посидите пока здесь. Не сомневаюсь, мадемуазель отдаст вам первый же свободный танец.

Он вернулся к ней с улыбкой на лице и галантно протянул руку.

— Простите, что вмешался, но мне показалось, вы нуждаетесь в помощи.

Она едва нашла в себе смелость, чтобы выдохнуть:

— Благодарю!

Улыбка «мушкетера» стала еще шире.

— Надеюсь, мой поступок достоин хотя бы одного тура вальса.

Она робко улыбнулась в ответ и вложила в его руку дрожащую свою.

6. Первое чувство

Он танцевал так легко и непринужденно, что она чувствовала себя неумелой деревенщиной. Она ни разу не ошиблась в движениях, но всё время боялась это сделать.

Когда танец закончился, она испытала одновременно и облегчение, и страх. Сейчас «мушкетер» отведет ее на то место, с которого забрал, и она снова останется одна, в окружении незнакомых и не всегда добрых людей. Странно, но его она уже считала почти знакомым.

И даже это «почти» исчезло в следующее же мгновение.

— Прости, я не знаю, как принято знакомиться здесь на балах — я только неделю в вашем городе. Но надеюсь, вы простите мне мою дерзость, если я назову свое имя сам, без посредников, и в ответ спрошу ваше. Позвольте представиться — Андрей Николаевич Кузнецов к вашим услугам.

Он поклонился.

— Александра Сергеевна Астахова, — пролепетала Шура.

Конечно, было бы лучше, если бы они познакомились через брата, тетушку или каких-то друзей, но бал-маскарад во многом позволял избежать этих условностей.

— Не желаете ли шампанского или лимонада? — предложил Кузнецов.

Но она покачала головой — к шампанскому она была непривычна, а лимонад боялась пролить на новое платье.

— Здесь весело, — сказал он.

По правилам хорошего тона теперь полагалось что-то сказать ей. Она почти запаниковала. Она не знала, о чем можно говорить с мужчиной на балу, и боялась показаться невеждой. Потом вспомнила его слова и именно за них ухватилась.

— Так вы не местный, Андрей Николаевич?

— Я здесь родился, Александра Сергеевна, — ответил он. — Но уже много лет живу в Лондоне.

— В Лондоне? — она не сдержалась — ахнула.

Никто из ее немногочисленных знакомых не мог похвастаться тем, что бывал за границей.

— Именно так, — подтвердил он. — Моя бабушка была англичанкой. Очень, знаете ли, романтичная семейная история. Она приехала в Россию вместе с отцом, налаживавшим тут торговые связи, влюбилась в моего дедушку и осталась здесь. Мой отец на родине матери так и не побывал. А вот я решился. Сначала ездил в Лондон по делам, а потом и вовсе надумал там остаться.

— Там, наверно, всё по-другому? — более оригинального вопроса она придумать не смогла и покраснела.

Но он отнесся к ее словам с полной серьезностью.

— Да, там многое по-другому. Англичане более чопорны и меньше подвержены эмоциям. Поначалу к этому трудно было привыкнуть. Они чтут закон, и их слово — крепче договора. Они не боятся использовать в быту самые современные достижения. Вот вы, Александра Сергеевна, путешествовали ли когда-нибудь на поездах?

— Да, однажды.

Она не стала уточнять, что было это много лет назад, еще в детстве, когда после смерти родителей соседи отправили их к тетушке на поезде. Она тогда жутко испугалась и грозного вида паровоза, и тесноты в вагонах.

— А можете ли вы себе представить, что поезд идет под землей?

— Нет! — почти выкрикнула она, решив, что он шутит.

Он засмеялся:

— А между тем, всё так и есть! Это называется «метро». Под городом проложены тоннели, по которым ходят поезда на электрической тяге. Это позволяет добраться из одной части Лондона в другую гораздо быстрее, чем в экипаже.

— Вы шутите! — всё еще не верила она.

Он продолжал улыбаться:

— Ничуть! Метро стало таким же привычным, как автомобили.

Она потрясенно молчала. Тетушка не выписывала газет, и о том, что происходило за пределами родного города, Астаховы имели весьма смутное представление.

— Впрочем, что же я всё о технике? Вам, быть может, это не интересно? Любите ли вы читать, Александра Сергеевна? И читали ли вы что-то из английской литературы?

О да, она любила читать! У тетушки светских книг было мало, но Шура часто посещала городскую библиотеку.

— Да, разумеется! — ей была близка эта тема, и она радовалась, что может с ним об этом поговорить. — Мне нравятся книги Шекспира и Вальтера Скотта! И стихи Байрона и Шелли.

Он чуть наклонил голову, будто одобряя ее вкус.

— А что-нибудь из современной английской литературы?

А вот в этом она была уже не сильна. В публичной библиотеке провинциального города, пусть и губернского центра, новинки появлялись редко.

— Непременно прочитайте Льюиса Кэрролла и Оскара Уайльда, — посоветовал он. — А еще — «Пигмалиона» Бернарда Шоу.

Она отчаянно пыталась запомнить называемые имена.

А потом был еще один танец. И Шура уже меньше думала о шагах и больше — о прекрасной музыке. И оттого испытала только восторг и сильно расстроилась, когда танец закончился.

Как ни странно, но тетушка не собралась домой до самого снятия масок — должно быть, и правда хотела, чтобы племянник запомнился местным барышням.

Самого пикантного, волнительного, а иногда и разочаровывающего момента на балу Шура ждала с тревогой. Нет, она не боялась, что «мушкетер» не понравится ей — ей уже нравился его голос, его элегантность и его эрудиция и умение поддержать разговор. Она уже была настолько очарована им, что готова была влюбиться в него в любого.