Страница 2 из 7
– Проклятье! – Черный Колдун отшвырнул от себя пленницу. Та упала ничком на пол и больше не шевелилась. – Ты чуешь, чья это Сила?
– Нет! – Морана осталась спокойной. Она, не задумываясь, соврала союзнику. Слишком много он начал себе дозволять.
– Так узнай!
Их взгляды встретились: полные клокочущей ярости горящие огоньки и ледяное безмолвие глаз Мары.
– Угомонись! Слишком много начал на себя брать, – Владычица недобро ухмыльнулась. – Союзничек!
Колдун, помедлив, продолжил, уже сбавив напор:
– Мне нужен младенец, без него не войти в Явь!
– В прошлый раз ты говорил, мол Стражи моста мешают. Они пали. Теперь младенцев тебе подавай?
– Не всё так просто. Мне нужно тело, чтобы войти в мир живых во всей своей Силе, а не жалкой тенью. Тела людей мне не подходят. А ты упустила…
– Прекрати! – от спокойствия не осталось и следа, острие косы едва не касалось капюшона собеседника. Тот отдернулся, замолчав.
– Хорошо. Что ты планируешь? Как нам достать обоих?
– Кого же?
– Похищенного Ярилу и внука Василисы.
– Он–то тебе зачем?! – Морана тотчас вспомнила неприятный разговор с Велесом, связываться с которым у неё не было ни малейшего желания. По крайней мере, до поры.
– Скоро сама увидишь.
– Увижу! Я направляюсь в Явь.
– Ты тоже не пройдешь со всей своей Силой, – в его голосе чувствовалось победное злорадство. – Пока не взойдет Черная Луна.
– Мне это и не нужно! – Владычица растворилась в воздухе.
* * *
Явь. Деревня Влесов Ключ (16:23)
– Почему не получилось–то?
Несколько горящих свечей с натугой силились разогнать тьму, окружавшую сидящих на скамьях девушек. Лавочки стояли по кругу, вплотную друг к другу. Танцующие на стенах тени заставляли подруг сидеть впритирку, оглядываться по сторонам – нет ли в бане чужого, пришлого из–за грани? Приближающаяся ночь Карачуна – идеальное время для гадания – несла с собой множество опасностей. Лишь звонкий задорный смех позволял на краткий миг расслабиться.
– И к забору спиной стояла?
– Да!
– А валенок левый взяла?
– Ой! Правый!
– Да это не важно! Далеко кинула?
– Как смогла!
– Ну… Куда упал–то?
– Носком к дому или от него?
– Али попала в кого?
– Так попала… – девушка, отвечающая на вопросы подружек, смущенно потупилась.
– В кого же?
По комнате растеклась тревожная тишина. Все подруги смотрели на допытываемую Любаву, которая и собрала их всех для ворожбы и только что вернулась в избу после гадания на суженного с помощью валенка.
– Говори же!
Не в силах более молчать, – язык ведь без костей, поди удержи во рту – статная деваха с глубоким вздохом выдавила из себя:
– В Гореслава!
Нависшая тишина взорвалась звонким хохотом. Девушки закрывали лица, некоторые попадали на пол, не в силах удержаться на скамье. Баня, терзаемая снаружи порывами вьюги, тряслась и содрогалась изнутри, грозясь вот–вот сдаться и развалиться по бревнышкам под напором задорного смеха.
– Ох, держите меня! Ай, не могу уже! – лучшая подруга Злата повисла на Любаве, всхлипывая и заикаясь, пыталась выговорить: – А Горе… Горе–с… а Горе–с–слав твой что?
– Как что? – девушка недовольно сжала губы, показывая, что ей не особо хочется отвечать, но всё же таиться не решилась, выпалив с досадой: – Обозвал дурехой и ушел обиженный восвояси.
– Дурехой… а–ах–ах…
– Ушёл!.. ха–а–аа
– Ничего больше не сказал? Ушел?
Истратив все запасы веселья, девицы утирали слезы, некоторые икали, улыбаясь подругам.
– Значит, судьба это твоя! – Злата, не имевшая жениха, с ухмылкой, угрожающей вновь взорваться хохотом, взяла подругу за запястье. – Может, с зеркалами погадаем, чтобы наверняка?
Ответом ей была тишина и потупленные взгляды. Каждая из присутствующих только ради этого сюда и пришла, не слушать же про Любаву и Гореслава – сегодня валенком в лоб, вчера русалка его едва не утащила в омут – незадачливая пара уже давно стала предметом деревенских небылиц.
– Вы слышали, что про постоялый двор нынче говорят? – пытаясь заполнить неловкую пауза, воскликнула Ждана, проводя рукой по своей длинной косе.
– Да то брехня всё! Что псы брехают, что твой язык бестолковый, – Злата, славящаяся сварливым нравом, была тут как тут.
– Ах ты!.. – Ждана побагровела.
Обе девушки вскочили с лавок, насупились и, сжав губы, выставили вперед руки, готовые кинуться на обидчицу. Никто не обратил внимания, что одновременно с этим плесень, недавно появившаяся на стенах отнюдь не старого сруба, качнулась вперед, занимая место тьмы, которую не могли разогнать свечи.
– А что?! Можно и с зеркалами, – Любава, словно только что очнулась. Пропустив начало зарождающейся ссоры, она как ни в чем не бывало начала приготовления к гаданию на зеркалах. – Мирослава, подможи! Ясинка, сдвигай столики! Злата! Ждана! – девушка трясла застывших подруг. – Чего удумали?! Навьи, что ли, в вас вселились?! – этих слов оказалось достаточно. Готовившиеся драть друг другу волосы девушки выдохнули и, не понимая, что на них нашло, с излишней поспешностью начали помогать Любаве.
– Зажги свечи по бокам у зеркал.
– Присаживайтесь!
– Тише вы!
– Тссс… – Любава шикнула, приложив палец к губам, – подействовало. Все знали порядок: говорить может только та, что гадает. Остальным отводится роль наблюдателей.
Девушки сели вместе, распустив волосы, сняв пояса и обереги. Освещаемые с двух сторон свечами, два потертых зеркала, доставшиеся ещё от прабабки, которая была уважаемой ворожеей, стояли друг напротив друга. Девицы пристально смотрели поверх одного зеркала в другое и видели длинный коридор, который уходит в бесконечность.
После нескольких болючих тычков локтем в бок Любава решилась:
– Суженый–ряженый! – девушка перебирала вспотевшими от волнения пальцами. – Приди ко мне ужинать!
Вздрогнули все. Разом, словно по команде. В зеркалах появлялась Черная Луна. Подруги одновременно начали искать руки соседок, прижались друг к другу ещё плотнее.
– Суженый?..
Любава сидела с открытым ртом. В одном из зеркал, освещаемая слабым свечением Навьей Луны, появилась мужская осанистая фигура. С каждым шагом гость становился виден всё четче. Рот девушки пересох, открывался и закрывался, словно у рыбы, попавшей на сушу. Незнакомец приближался. Стал виден его старинного покроя кафтан, затейливо расшитый витиеватыми узорами, богатая шапка, кистень в руке, лишь лица не разглядеть.
– Суженый?..
Не показывая лица, которое оставалось в сумраке, гость с достоинством поклонился.
Любава обомлела. Напрочь позабыв о том, что нужно чурить, она всё ждала, когда он покажет лицо – хорош ли? пригож ли?
– Сядем… – незнакомец подался вперед. – …вместе… – не договорив фразу приглашения, девица, терзаемая вопросом, решилась его произнести: – Суженый, как твое имя?
– Лют! – гость захрипел.
– Ох ты ж! – опомнилась Ждана.
– Мамочки!.. – завопила вскочившая Злата.
– Чур… – попыталась призвать предков на подмогу Любава, но не успела закончить фразу.
Было слишком поздно. Звериная морда волчьего пастыря беспрепятственно прошла сквозь зеркальную гладь.
– Уноси ноги!
– Бежим!
Испуганные девицы вылетели из бани, словно их преследовала свора волколаков. Впрочем, так почти всё и было. С одной поправкой – оборотни не погнались за голосящими что есть мочи девушками. У них были дела поважнее.
* * *
Явь. Заснеженный город (14:17)
– Холодрыга!
Пурга с остервенением кидалась на прохожих, застав их врасплох. Мороз цеплялся за пятки, щипал нос, покусывал уши и умело пробирался под одежду, рьяно уничтожая последние остатки тепла. Ранние зимние сумерки обещали вскорости накрыть город непроницаемой для солнечных лучей вуалью. Непогода усиливалась. Холод постоянно находил новых жертв, словно голодный зверь, вышедший на охоту. Зима грозилась быть лютой.