Сердце пентаграммы

Соседняя дверь была чуть больше и массивнее остальных. Осторожно нажав на ручку, я приоткрыла ее на пару сантиметров, не больше. В нос ударил влажный, сырой ночной воздух.

Свобода!

Так близко, но сначала все же надо одеться.

С сожалением втянув как можно больше свежести, я закрыла дверь обратно. Главное, выход я нашла. Теперь надо найти спальню дроу, и поторопиться, как бы он не очнулся невовремя.

Применим логику. Обычно слуг не селили рядом с господами. Либо в отдельном флигеле, либо под лестницей, вспомним Золушку. Значит, в господские покои – наверх. Я поспешила по лестнице.

Холл этажом выше почти ничем не отличался от предыдущего, даже ковёр на полу идентичный. Я приоткрыла дверь, которая соответствовала гостиной внизу, в которой валялся дроу, и угадала.

Темные шторы, едва пропускавшие голубоватый свет с улицы, и пустая кровать у стены. Широкая и удобная даже с виду, но не такая уж шикарная, как я ожидала. Никаких балдахинов и кисточек, все просто и функционально. За кроватью виднелась ниша, а в стене напротив – дверь.

Ванная!

Сбросив плащ прямо на пол, я метнулась за заветную дверь. Вот уж где было сибаритство! Утопленная в мраморный пол огромная ванна, вполне привычный умывальник, почему-то с двумя кранами по отдельности, и прочие удобства. Наскоро приведя себя в порядок, я заглянула в нишу у кровати. Как я и думала. Еще одна комната, гардеробная. На плечиках висят доспехи, на стенах плотно, так что почти не видно кладки, развешано разнообразнейшее оружие. Огнестрельного нет, зато есть странные конструкции, похожие на арбалеты, с прозрачными резервуарами на них. Нечто, напоминающее водные пистолеты, но вряд ли суровые ребята вроде дроу в свободное от службы время режутся в пейнтбол.

Миновав доспехи и ножи, я прямиком ринулась в угол, где были стопками сложены рубашки и нательное белье. Трусы мне вряд ли подойдут, не тот размерчик, но хоть верх прикрою.

Странное дело. Стоило мне натянуть на тело огромное полотнище чёрной ткани, как оно ужалось, село и плотно облепило фигуру. Чисто на пробу я натянула портки. Трусами сие назвать было совестно, разве что семейниками. Они тоже уменьшились, превратившись в симпатичные боксеры. Кружевами не обзавелись, но облегли вполне мило.

Уменьшающимся брюкам и сапогам я уже не удивилась. Кажется, на одежде какое-то заклинание, подгоняющее ее под размер. Чтобы лучше сидело и не стесняло движений, наверное.

Накинув тот же, уже привычный мне плащ, я поспешила к выходу. И так долго провозилась. Пока спешила по лестнице вниз, к знакомой двери, настороженно ловила малейшие шорохи, доносившиеся до меня. Обошлось – это было всего лишь эхо моих собственных шагов.

Входная дверь едва слышно скрипнула, выпуская меня на волю.

Почти выпуская.

Впереди виднелись кованые высокие ворота, наглухо закрытые. А в кустах хищным алым зажглись чьи-то глаза.

За моей спиной хлопнула дверь, отсекая меня от безопасного дома. Я осторожно сделала неуверенный шажок вперед, из кустов грозно зарычали.

Не возвращаться же!

С этой мыслью я отчаянно рванулась к заветным воротам. Рисунок ковки крупный, острых частей вроде нет. Перемахну.

Главное, до них добежать.

Глава 4

Я почти успела.

До прочных на вид кованых завитков, парочку из которых я уже присмотрела на предмет зацепиться и подтянуться, осталось не больше трех метров, когда мощное тело сбило меня прицельным ударом в бок. Я сгруппировалась, перекатилась, готовясь защищать горло и живот… и была смачно облизана в два языка.

– Ну, все, будет. – отойдя от шока, я отпихнула крупные шерстистые тела, не глядя, и стёрла с лица слюну. Проморгавшись, оценила стать и породу. Здоровенные зверюги, дальние родственники доберманов, с короткой шерстью и острыми ушами, еще более поджарые, и со светящимися алым потусторонними глазами.

Я сошла с ума, если надеялась всерьёз от таких сбежать. Хорошо, из-за кустов их видно не было, иначе вернулась бы в дом как миленькая. Наверное, одежда на мне пахнет их хозяином, вот и обознались. Надо бы шевелиться, пока они не опомнились.

– Милые песики. – пробормотала я, поднимаясь на ноги и неуверенно, боком, делая шаг к ограде. Пруты хвостов заколотили по бокам, песики радостно вывалили языки, припадая на передние лапы.

Поиграть или загнать жертву?

Пока не попробую, не узнаю.

Резвой козочкой я вспрыгнула сразу на середину забора, и прытко забралась на самую верхушку. Снизу раздался жалобный скулёж, псы опомнились, но скалиться не стали, только смотрели светящимися глазищами и тихо подвывали.

– А ну цыц! – погрозила им пальцем я, перемахивая на ту сторону и упруго приземляясь на корточки. – Ведите себя хорошо, охраняйте хозяина. Он не виноват, что такая скотина бесчувственная. Все же плащом поделился…

Псы послушно замолчали, но вслед мне смотрели, пока я не скрылась в ближайшем переулке.

Прислонилась к стене, выдохнула и огляделась.

Где я, собственно? И куда идти?

Хотелось бы примерно знать направление, где расположена Академия. Чтобы не топать в противоположную сторону. Будет обидно.

Накинув капюшон на голову, чтобы меньше было возможности меня опознать, я побрела куда-то, главное, подальше от дома дроу, поминутно вздрагивая и оглядываясь на каждый шорох. Интересно, насколько дикие местные обычаи и нравы? Если Миран меня все же догонит и попытается скрутить посреди улицы, насколько велики шансы, что помогать будут не мне, а ему? Так сказать, приструнить бунтующее имущество. Что-то я не заметила осуждающих взглядов, когда он нёс меня в плаще кверху попой. Значит, подобное поведение вполне в порядке вещей.

Город понемногу пробуждался. На горизонте, как раз в той стороне, куда я бездумно направлялась, заалела полоса восхода. Захлопали ставни, из окон послышались сонные голоса.

А вот и первая открытая дверь! Да еще и булочная! Пахло просто упоительно, ноги сами свернули в полутемную лавку. В животе заурчало, хотя вроде бы я ела не так давно, и довольно сытно. Наверное, стресс.

– Мы закрыты! – довольно резко рявкнули на меня из-под прилавка. Я замерла на месте от неожиданности, и хрипловато отозвалась:

– Дверь была открыта. Прошу прощения.

Вынырнувший из-под стойки крепкий, румяный булочник вдруг резко побледнел и принялся заикаться.

– Ч-что вы, дей контроллер. Берите, что хотите. Все за счет заведения! Мы чтим законы и их хранителей!

Пожав плечами, я цапнула с подноса на прилавке тщательно вылепленный в форме полумесяца пирожок. Раз предлагают, грех не взять. Кажется, меня приняли за служителя закона. Не будем раскрывать маскировку и извиняться.

Заодно сразу ясно, насколько все запущено. Мирану никто слова поперёк не скажет, только меня завернут поплотнее в подарочную бумагу. Рассчитывать стоит только на саму себя.

– В какую сторону академия? – не откашливаясь, буркнула я, стараясь, чтобы голос звучал как можно ниже. Булочник всплеснул руками.

– Так через две улицы проспект, дей, а на нем башни Академии издалека видать. Никак запамятовали? Ой, простите, язык мой без костей… – для наглядности он несколько раз несильно ударил себя по губам раскрытой ладонью. Вроде как сам себя наказал. Я повела плечом и вышла, не сказав ни слова благодарности. Хотя воспитание требовало.

Но думаю, не в характере власть имущих благодарить всяких там булочников. Не будем выбиваться из образа.

Пекарь не обманул. Два перекрестка спустя я вышла на широкий бульвар, густо засаженный высокими деревьями с пышными кронами. Они отцветали, и ветерок играл с мелкими белыми лепестками, густо устилавшими камни мостовой. В конце бульвара, довольно далеко, виделись белоснежные шпили разного размера, неравномерно врезавшиеся в стремительно светлеющее небо. Они, казалось, светились розоватым, как хорошая слоновая кость.

Ну, по крайней мере, направление я выяснила. Теперь главное – успеть, пока меня не поймали.