Зазеркалье для Лины

Рей пожал плечами:

— Ну, после того, как Вы изволили скушать въёльта…

— Да не ела я его! — взбесилась я окончательно.

— Конечно, Ваша Сумрачность- не особо чтобы утвердительно ответил Рей, отвешивая мне изящный поклон.

Зубы мои заскрежетали:

— Ну что, господа Демоны? Боюсь, что теперь вы попали…

И я сделала уверенный шаг через стекло, поправив заранее одетое колечко и поудобнее перехватив сковородку.

Рей напрягся и отступил.

Бальте вскинул бровь:

— Собираешься этим нас бить? Или все-таки готовить ирисов?

Я зависла. А вот правда- чего сунулась-то? Моя сковородка против Демона- тьфу, а не оружие! Да и их двое, опять же.

Запоздалое понимание прострельнуло остатки моего замутненного злобой мозга- похоже, это просто ловушка!

Я метнулась было обратно, но тут же угодила в теплые медвежьи объятья среднего Оноре:

— Не так быстро, Ваша Сумрачность! — вкрадчиво произнес он, стараясь схватить меня покрепче.

Я вывернулась, отпрыгнула в сторону и… тут под мою ногу попал один из покрытых слизью жабоящеров. Нелепо взмахнув напоследок руками, я, под громкое «Да твою-ж мать!», рухнула всем телом на пол, прямо на спину, пребольно ударившись затылком. Подо мной с непередаваемым хлюпом и хрустом попрощались с жизнью сразу несколько ирисов. Спине стало мокро и липко. Душе тоскливо. Желудку тошно. А голове-трындец! Потому что именно в это время меня догнала моя сковородка, упавшая следом, четко согласно закону Ньютона.

«Господи, храни Тефаль» почему-то подумалось мне, прежде чем мое сознание куда-то отбыло, под звуки трека к «Титанику» (игры разума, блин).

Я приходила в себя нехотя. «Аллилуйя легкосплавной посуде!» подумала я, стараясь не вспоминать, что чуть не взяла сперва с кухни чугунную сковородку.

Вторая мысль была прозаичнее: «Вот как, скажите, понять есть ли у меня сотрясение? Если отключка сознания и тошнота может быть вызвана и просто тем, что я тут лежу вся в, прости Господи, ирисах и их безвременно возникших останках?»

И третья мысль: «А какого ириса я вообще все еще с ними лежу? Почему меня до сих пор никто не «хитит» и не запирает? И где, извините, мои охреневшие демонюки?»

Я притихла, собираясь, было, затихорившись, оценить обстановочку и тут то и услышала ЭТО! Точнее осознала, что я слышу!

Звук, который заполнил собой все вокруг. Питавший каждую клеточку моего тела. и рождающий собой, казалось, саму жизнь.

Голос, заставивший замереть камнем даже скользких ирисов!

Музыка горных ручьев, легкий трепет ветра лепестками сакуры, шепот теплых волн и звон падающих звезд! Если ангелы умеют петь- то это была песня ангела! Трель свирели, на которой эльфы играют перед рассветом! Щемящий душу зов сирены!

В душе дрожали невидимые струны. Сердце сжималось от щемящей нежности и, тут же, раскрывалось цветком лотоса навстречу вселенной! Слезы дрожали в моих глазах, сердце трепетало и стонало от любви. К кому?

Я лихорадочно зашарила взглядом по кабинету, стараясь найти источник пения- по замершим и лишь, почти неразличимо качавшимся из стороны в сторону ирисам; по сидящему в кресле с ошеломленным лицом Рею; по лежащему недалеко от меня Демону, с выражением неземного блаженства на зверином лице; по неторопливо приближающейся к нему с оскаленной во все свои сотни зубов Фиалочке…Стоп! Фиалочка?!

— Киса моя? — ошарашено прошептала я.

Фиалка дернула ушком и, не прекращая пения, уселась на живот Бальтезару. Песнь ее, вдруг, стала громче, насыщеннее оттенками. Демон выгнул грудь, словно в истоме, и застонал, светя сумасшедшей улыбкой и закатывая глаза.

Въёльт хищно оскалился в ответ и открыл пасть шире…

Появление второй челюсти, которая, как на цветоножке, медленно выдвинулась навстречу распростертому под Фиалкой телу из ее нежного ротика, я предвидеть не могла.

Шок и ужас ударили по башке похлеще сковородки! Вся магия прекрасного пения вдруг осталась для меня лишь неважным фоном.

Я ахнула и резво вскочила на ноги, тут же чуть не навернувшись вновь, поскользнувшись на очередном ирисе. Он, кстати, даже не дернулся после встречи с моей ступней! Так и продолжал зачарованно раскачиваться, сидя на одном месте и таращась вникуда.

— А ну фу! — рявкнула я, прыгая в сторону въёльта и хватая его за шкирку. Пение тут же прекратилось- Кто плохая киса? Нельзя жрать Демона! Нельзя! Хочешь кушать- вон тебе полный кабинет лягушек. Буэ-э-э…Фу, гадость какая.

Фиалочка обиженно сопела, глядя на меня наивными сиреневыми зенками.

— Что смотрим? Я не передумаю! Нельзя его есть! Он мне еще нравится- удивленно закончила я.

Въёльт многозначительно дернул бровями и скосил глаза на Рея.

— Что? Этого тоже нельзя. Пока что! Но… мама подумает! Я, так понимаю, если бы не ты, моя прелесть, дяди меня бы уже спеленали и куда-то положили? — наглаживала я сиреневого пушистика, осторожно продвигаясь к зеркалу между бурыми жабами- Ну, давай тебе парочку земноводных тогда захватим, в качестве поощрения. Буэ-э-э…Да что ж такое-то!

За спиной раздался невнятный стон приходящего в сознание Бальтезара и первые рыгания отходящих жаб.

Я обернулась, посмотрела долгим взглядом на вероломного супруга и демонстративно всхлипнула, встретившись с ним глазами.

— Стой! — тихо проговорил он, вытягивая в мою сторону когтистую лапу.

Но я только обиженно покачала головой и, прихватив в сковородку троих еще совершенно не сопротивляющихся ирисов, с Фиалочкой под мышкой, шагнула в зеркало.

Глава 21

Дома я бросила ирисов прямо в ванну. Следом, туда же, шмыгнула моя Фиалка. Скоро из ванной донеслись писки, предсмертные рыги и довольное чавканье.

Боже, я не буду об этом думать, я не буду об этом думать…Буэ-э-э… Да что-ж за день-то такой!

Первым делом- выкинуть сковородку! На ней сидели эти…Фу! Аж в дрожь кидает!

Хорошо бы еще ванну выкинуть и новую купить. Но дорого, блин. «Лучше залью каким-нибудь хлорсодержащим ядерным растворителем»- с омерзением думала я.

А, тем временем, на той стороне стало оживленнее. Рей тяжело приходил в себя, тряся головой, словно стараясь прогнать остатки дурмана. Бальтезар стонал на полу. По нему уже вовсю ползали «оттаявшие» ирисы, оставляя на каменных кубиках его идеального пресса свои желтые сопли.

— Убрать их! Сейчас-же! — сквозь стон рявкнул Демон.

— Слушаюсь, мой Гиён! — простонал в ответ Рей, даже не пытаясь подняться. Он просто вскинул руку и с кончиков его пальцев сорвались в потолок несколько ярких искр. Спустя какую-то долю минуты, в дверь кабинета уже раздался робкий стук.

— Входи, кто бы там нибыл- отмахнулся Бальтезар, переворачиваясь на живот и упираясь рогами в паркет.

В едва наметившуюся щель дверного проема протиснулось лицо дворецкого.

— Убрать здесь все! — махнул рукой Демон, не поднимая головы.

Слуга ретировался, кажется, раньше, чем даже дослушал хозяина.

— Что это было вообще, я тебя спрашиваю? — почти грозно прохрипел Высший, адресуясь к брату.

— Песнь вьёльта, мой Гиён. Правда, до этого момента, я думал, что это миф.

— Этот миф чуть меня не сожрал, идиот! Откуда он у неё?

— Я так полагаю, что от нас. Получается, это мы ей его подарили.

— То есть и правда не съела…Вопрос- почему ОН её не сожрал?

— Не могу знать, мой Гиён. Видимо, она, как-то смогла его выдрессировать.

— Очень занятно. Почему тогда мы их не дрессируем?

— Думаю, что до сегодняшнего дня небыло необходимости- никто же не знал, что они так могут.

— Думаешь, они раньше никому не пели?

— Да когда им было петь-то? Родился, высох- на стол. А самка-производитель на фермах под амулетом вечного сна. Питается через артефакты силы, оплодотворяется искусственно. Производство многие тысячи лет назад налажено. А как там дикие в естественной среде пропитание добывали и чем питались- кто их знает. Их, диких, уже лет семьсот как не осталось в природе. Раньше их стаями отстреливали, говорят- они же тупые и вечно-голодные…