Страница 34 из 46
Раньше Веронику это испугало бы. Она никогда не завидовала участи Робинзона Крузо. А сейчас сама не хотела никого видеть. Бадоев оказался не только отличным любовником, но и вполне сносным сожителем.
Ночью он поворачивался на бок по первому же приказу: «Не храпи!».
Днем с аппетитом ел все, что она готовила. Сам убирался в доме. Героически терпел все попытки устроить им двоим приличный досуг вместо круглосуточного секс-марафона.
Руслан больше не бесил своими шутками. Не казался солдафоном. И даже поездки с ним в ближайший гипермаркет за продуктами начали доставлять удовольствие.
С видом патрульного корабля в приграничной зоне Руслан важно толкал вперед тележку. Не торопил, когда Вероника изучала состав продуктов или искала сроки годности. Сам выкладывал покупки на ленту возле кассы. Сам, отодвинув могучим плечом Пожарскую, рассчитывался. И, не позволяя пачкаться или напрягаться, сам паковал продукты и носил в машину.
Спустя всего две поездки Веронике и представить стало сложно, как она раньше справлялась одна. Без огромной тележки, которую не нужно было толкать и думать, как вырулить в узком ряду. Без хмурого молчаливого гризли, от одного вида которого другие покупатели сами расходились в стороны и не мешали выбирать продукты. Без непривычного и очень приятного ощущения полной защиты.
В детстве не чувствовала себя такой беззаботной, как сейчас. Ни с одним из прежних мужчин не испытывала такой легкости. Словно была не взрослой женщиной, обязанной отвечать за каждый поступок и платить по всем счетам. А девочкой.
Где-то в Питере, наверное, суетилась вокруг Паши его беременная невеста: чтобы угодить, выискивала новые рецепты, сама покупала деликатесы и думала, как сделать праздник особенным. А Веронике не нужно было даже ударять пальцем о палец.
Единственное, чего хотелось самой, – постоянно прикасаться к Руслану. Руками, локтями, боками – чем угодно. Прижиматься губами к губам, когда занят или когда сам ждет поцелуя. Кошкой тереться о сильную грудь, когда лежит рядом. И чувствовать тепло.
Будь ее воля, поселилась бы на коленях у своего гризли. Ела бы с рук. Спала бы только в объятиях.
Страшно становилось от этого желания. Сразу вспоминалась мать, которая растворялась в каждом мужчине до глухоты и слепоты. Но Веронике было настолько сладко и непривычно, что бороться с собой не могла и не хотела.
Вместо борьбы млела от ласки. Вспыхивала от пошлых, слишком мужских комплиментов. И совсем перестала поглядывать на календарь.
Руслан тоже поменялся. Вместо того чтобы, как и раньше, общаться одними командами, он начал задавать вопросы и слушать ответы. Иногда со смехом, будто беседует с блаженной. Иногда с ледяным спокойствием, за которым открыто сквозили беспокойство или злость.
Ленка как-то спьяну ляпнула, что главный тест на «своего мужчину» – то, как рядом с ним исчезает любая тревога. Именно так она выбирала себе мужа. Именно из-за этого жила с ним уже десять лет. С битьем посуды, ссорами, скандалами и сексом не чаще раза в неделю. Порой как на вулкане, но всегда как у бога за пазухой.
С Русланом Вероника тоже чувствовала это странное спокойствие. Даже когда доводила его до белого каления просьбами спеть, потанцевать с ней или терроризировала по утрам здоровыми завтраками.
К этому спокойствию оказалось так легко привыкнуть, что, когда девятого января Руслану сообщили об аресте всей банды, охотившейся за его секретаршей, она сама чуть не попросила остаться.
– А если кто-то еще на свободе? – На чемодан даже смотреть не хотелось.
– Без охраны ты не будешь в любом случае.
– Приставишь ко мне кого-то из своих подчиненных, а в рабочее время станешь закрывать дверь приемной на ключ?
– Еще не решил.
Этот упрямый медведь тер лоб, словно разгадывал адски трудную головоломку, но не давал никаких надежд.
– Все еще темнишь? Может, расскажешь мне, что вообще это было?
– Самое ценное сейчас – это информация. Чем больше ты будешь знать, тем дороже может оказаться цена знаний.
– Ты так меня бережешь?
– А есть сомнения?
От удивления у Руслана брови на лоб полезли. А Веронике так и хотелось в ответ включить капризную девицу и ответить: «Да!». Сказать, что безопасно – это здесь, с ним. И плевала она на банду, полицию и работу.
Налицо были все симптомы какого-то тяжелого психического заболевания.
«Сотрясение мозга!» – успокаивала себя Вероника.
«Передозировка спермы в организме!» – подсказывал внутренний голос.
Наверное, в качестве лекарства нужно было попросить пару дней на адаптацию и побыть на даче одной. Она бы вспомнила, как это – просыпаться в холодной постели, готовить только на себя и ничего ни от кого не ждать.
Но Руслан все чаще поднимался на второй этаж, где на стремянке, оказалось, можно было спокойно говорить по телефону. Разговоры его становились все дольше. А гордость грызла Пожарскую все больнее.
Как итог Руслану даже не пришлось уговаривать ее поехать с ним в Питер. Утром десятого он расчистил дорогу для машины, а Вероника сама вынесла в коридор свои чемоданы.
Дорога домой прошла в молчании. Спросить хотелось о многом, но вопросы в голове путались и исчезали. Впервые Вероника не могла подобрать правильные слова. А у родного подъезда совсем растерялась, и даже дверь пришлось открывать Руслану.
Он и открыл. Мрачный, напряженный, больше похожий на тень, а не на живого человека. Эта тень так и напрашивалась на хорошую взбучку. Но раскрыть рот Вероника не успела.
Стоило правой ноге ступить на снег, из подъезда навстречу вышел Паша. С огромным букетом белых роз. С улыбкой. С громким: «Здравствуй, я скучал!». А дальше стало совсем не до разговоров.
Вместо приветствия Бадоев одним ударом отправил бывшего жениха в нокаут. Носком тяжелого ботинка раскидал цветы. И, не обращая внимания на вопли Вероники и ее попытки остановить его, потянул бездыханное тело Паши в свой джип.
Руслан уже привычно чувствовал себя идиотом. Всю дорогу от дачи до города он ощущал, как извилины в черепушке буквально выпрямляются. А на подъезде к дому Вероники чуть сдуру не забил болт на то, что «первым делом самолёты» и работы у него после ареста банды станет в три раза больше.
Явление придурка с цветами оказалось настоящим подарком. Руслана порвало бы на части, если бы пришлось тихо-мирно относить чемоданы Вероники в ее квартиру. Не смог бы оторвать от себя слишком сладкую и непривычно притихшую гну.
Но разрываться на части и не пришлось.
Только мудак-бывший сунул свой веник под нос Веронике... только проблеял, что скучает, Бадоев с чистой совестью выпустил пар. Кулак впечатался в холеный фейс, и даже тупая боль за грудиной притихла.
Впору было приложить урода ещё раз. Исключительно в медицинских целях! Он даже замах сделал. Но намертво вбитое в подкорку правило, что лежачих не бьют, спасло Ромео от тяжких телесных.
Пришлось обойтись куцым веником. А потом прибирать за собой – оттирать свежим снегом кровь с руки и переносить потерявшее товарный вид тело в свою коробчонку.
Под крики Вероники и попытки отбить ненаглядного это было не так просто сделать. Но вихрастый суицидник уже подписал себе приговор, явившись на место преступления.
– Сейчас я этого в багажник закину и принесу твои чемоданы.
Гну била копытом, но он упрямо волок драгоценного Пашеньку к джипу.
– Мы с этим красавцем прокатимся в одно место, а ты до приезда Федьки никуда не выходи.
Руслану даже что-то придумывать не пришлось. Всю дорогу до города он ломал голову, подыскивая правильные фразы. О завале, который начнётся сейчас на работе. О том, что она достойна нормальных отношений – с букетами и с ресторанами. И что он готов попробовать. Хотя предпочёл бы поселиться вместо собаки в её квартире и спать на коврике в коридоре, контролируя каждый шаг.
– Милая, давай без крика. Клиенту уже хорошо. В отключке ничего не болит. Почти анестезия.