Флорин

Симпатия между Уолтером и его хозяйкой была взаимной. Александра видела в нем все то главное, что требовалось любой женщине – надежность, честность и силу. Он был худощав, со сморщенным, как постиранная наволочка, лицом и длинными руками. Его жесткие на вид волосы местами поседели, местами остались соломенного цвета. Обычно собранный и основательный, в тот день он казался растерянным. Таким Александра никогда его раньше не видела.

– Вы думаете, Рэй согласится остановиться ненадолго у нас? Здесь, в Мэддоу-Хаусе? – спросила она, и «у нас» прозвучало убедительно.

Уолтер с надеждой взглянул на нее, опустил глаза, но тут же поднял их снова.

– Я не хочу вас обременять… Он, конечно, хороший парень. Трудолюбивый очень.

Последние слова он произнес тихо, словно не был уверен нужно ли об этом упоминать.

– Да и что скажут на это ваши родители?

– Уолтер, отправляйтесь за своим сыном, когда вам это необходимо, я приготовлю ему комнату. Не волнуйтесь за моих родителей, пара крепких рук пригодится в нашем доме.

– Благодарю вас, мисс Грант, – сказал Уолтер и невольно поклонился. – Я точно вам не нужен сегодня?

– Точно. Особенно учитывая мою аварию, – улыбнулась Александра, указав на свое лицо. – Я буду отдыхать.

– Мисс Грант, – окликнул Александру Уолтер.

Она остановилась на лестнице и посмотрела на него через перила.

– Еще раз большое вам спасибо!

Она видела, как Уолтер снова неловко кивнул и почему-то пожал плечами.

Спальня Александры в Мэддоу-Хаус была просторной и чистой. Она аккуратно разложила вещи в огромном шкафу. Выглаженные платья и штаны, опрятно сложенные в стопки, соседствовали друг с другом. У противоположной стены располагалась гладко заправленная бежевая кровать с балдахином. Александре она сначала казалась старомодной, но после того как она провела на ней пару ночей, ее мнение поменялось. Ей стало уютно засыпать под этим навесом, словно отгородившись от остального мира, и оглушительная ночная тишина, изредка нарушаемая редким прерывистым уханьем амбарной совы, предавала ее сну еще большую сладость.

Из окон ее спальни открывался красивый вид на угодья. За то время, пока Александра жила в Мэддоу-Хаус она редко им наслаждалась, у нее постоянно находилось много других дел. Сейчас же она смотрела, как солнце прочно заняло свои позиции на хмуром после дождя небе. Бабочки кружились в причудливом танце, по спирали поднимаясь вверх, затем резко падая вниз. Молодая малиновка сидела на дереве, и пушок на ее не до конца оперившейся спине колыхался на ветру.

Александре всегда нравились цветы. Она решила облагородить сад и оранжерею собственными руками. Лорен никогда не увлекалась садом, зато няня частенько учила Александру сажать растения, отчего девушка запомнила приятные ощущения от влажной земли, от прикасаний к хрупким росткам с жаждущими живительной влаги корешками. В Мэддоу-Хаус регулярно приезжал садовник, и обсуждал с Александрой ее планы на оранжерею. Она тщательно записывала его советы, пока он, посматривая на нее не то с удивлением, не то с восхищением, потирал на лице, пробивающуюся, словно ростки, светлую щетину.

Посмотрев на себя в зеркало, Александра грустно улыбнулась. Она напоминала подростка, с торчащими из-под шапки волосами и со ссадиной на правой стороне лица. Ну, какая из меня аристократка, подумала девушка без всякого даже намека на сожаление. Она целый день старалась отгонять мечтания о Мартине Ормонде, которые и привели ее к падению с велосипеда. Оказавшись на земле, Александра смотрела на величественное, потемневшее небо, напоминающее его взгляд, и попеременно чувствовала боль на лице, в ноге и душе.

После обеда приехала Лорен. Надменным взглядом она окинула гостиную, подняла подбородок и манерно развела руками, увидев, как Александра в комбинезоне и косынке стояла у книжного шкафа на стремянке и распределяла книги по их размеру.

– Какой же все-таки мрачный холл в этом доме. Мне в нем стало панически страшно. Замечательно, что в этой комнате есть хоть какой-то свет. Лекси, на кого ты снова похожа? – сказала Лорен раздраженным голосом, снимая перчатки, – вылитая крестьянка. Откуда ты взяла этот комбинезон?

Лорен поправила свой светлый твидовый жакет от Шанель и нервно погладила брошь в виде цветка с драгоценными камнями на его воротнике. Ее горделивая осанка свидетельствовала о том, что ее обладательницу невозможно сломить.

Александра спустилась вниз, она меньше всего рассчитывала так скоро увидеть мать, но зная ее характер и стремление властвовать, приезд Лорен теперь казался абсолютно логичным. Она не собиралась оставить дочь в покое, пока не добьётся своего. Лорен всегда действовала по мужскому принципу, воспринимая «нет» просто как отложенное «да».

Лорен уверенной походкой подошла к дочери, и глаза ее расширились. Тонкими, холодными пальцами, она взяла лицо Александры за подбородок и повернула его сначала влево, затем вправо, пристально разглядывая каждую сторону.

– Что это? – спросила она властным тоном бессердечной директрисы в частной школе, поймавшей девушку за чем-то непристойным.

– Ничего страшного, мама. Я упала сегодня с велосипеда. Подумаешь, с кем не бывает.

– Нет, вы только посмотрите на нее! Вчера она разбрасывалась породистыми женихами, сегодня упала с велосипеда и рассадила себе лицо, и для нее это «ничего страшного». В том-то все и дело, такого ни с кем не бывает в нашем обществе, кроме тебя. Ты еще и хромаешь? Поверить в это не могу. – Лорен на мгновение замолчала.

– Тебя трудно на день оставить одну. Собирайся, мы едем в Лондон.

Лорен осмотрелась по сторонам и надела снова перчатки.

– В Лондон? – удивилась Александра.

– Собирайся, – сказала Лорен более твердым голосом.

– Зачем мне ехать в Лондон, мама? Я только из него вернулась.

– У нас ужин у Ормондов. Они пригласили нас отведать фазанов, которых настреляет Томас, – сказала Лорен. Послезавтра.

– Послезавтра?

– Вот именно. К ужину нужно подготовиться. Нам обеим. Морально.

– Непременно, как-нибудь в другой раз.

– Ради этого, скажи, я расшаркивалась перед их семейством и как могла налаживала с ними связи? – Постепенно теряла самообладание Лорен. – Ты можешь себе представить, чего мне стоило собрать Ормондов всей семьей, чтобы они пришли к нам на ужин? – Лорен посмотрела на Александру, словно ища в ней поддержку, но, не ощутив ее, она еще больше разнервничалась. – А чтобы получить от них приглашение? Граф Ормонд все время в разъездах, графиня Ормонд его неизменная компания, а расписание мероприятий их сыновей составлено на месяцы вперед. А все ведь ради тебя, Александра! Нельзя же быть такой неблагодарной! – негодовала Лорен, и в ее голосе теперь слышалось отчаяние. Она не знала, как повлиять на дочь и заставить сделать то, что ей так хотелось.

– Смотрю на тебя и ума не приложу, в кого ты такая родилась.

Александра почти ничего не знала про своего родного отца, но, по всей видимости, она уродилась именно в него. Лорен отмалчивалась на этот счет, пару раз упомянув что-то о его авантюризме и о его добровольном уходе в армию, из которой он больше не вернулся.

– В скором времени общество назовет тебя старой девой. Еще пара лет – и это прозвище к тебе крепко и безвозвратно прирастет, – продолжила Лорен и тут же безжизненным голосом добавила: – Если это уже не произошло. Двадцать шесть лет, а ты не просто не замужем, но даже серьезно не помышляешь об этом. Мне жаль предрекать подобное будущее собственной дочери. Мне больно. Все твои подруги замужем и имеют детей… Не знаю, где я допустила ошибку в твоем воспитании? Где оступилась? Что же о нас скажут люди?

Александра подумала, что ее воспитывали кто угодно: няня, школьные учителя, сама жизнь. Все, кроме Лорен, от которой она лишь помнила неизменно исходящий холод. Признание других людей, в отличие от Лорен, Александре было совершенно не нужно.