По головам - 2

В том, кто этот человек, я не сомневался.

Из всего пантеона Кровавых только Повелитель Хаоса может одаривать последователей любыми дарами. Вообще любыми.

Плата за это — то, что он и взамен может потребовать всё, что угодно. И жизнь, или свобода, это ещё не самое страшное.

— Ты про-сто н-сможешь… Т-мнозар. Х-тя…

Капитан качнулся и картинным жестом распахнул свою куртку.

— Ц-турион, отпусти его! П-сть.

Хватка не ослабла. А в поле моего зрения появился Хосе.

Заслонив своего капитана и оказавшись в опасной близости от моих силовых лезвий, в который уже раз не понимая, насколько близок к смерти, он начал причитать едва ли не со слезами на глазах:

— Сеньор! Сеньор князь, одумайтесь! Успокойтесь! Мы не враги! Наш капитан хороший! Поверьте, он никогда не причинил бы вам зла! И… Он ведь тоже подневольный! Пошёл к Разрушителю не потому, что хотел! И не так уж и давно! Поймите же! Да, его покровитель творил много плохого… Это так! Но сам-то Руслан не имеет к этому отношения! И то, что с вами могло когда-то произойти — это не должно влиять на наши отношения сейчас! Пожалуйста! Помогите нам спасти Иву! Мы так долго ждали вас!.. И вы… Вы же всё равно ничего не сможете, сеньор! Совсем-совсем ничего! Наш капитан — жрец! Последний живой жрец Разрушителя… Даже ваш покровитель не поможет вам справиться с ним. У вас нет шансов, сеньор. Просто никаких!

Постепенно я и правда успокоился. Будто какие-то предохранители внутри выгорели и мне стало совершенно всё равно. Перестав бесполезно трепыхаться и вырубив Когти Гнева, повернул голову к снявшему маскировку Центуриону:

— Я в норме. Отпусти меня.

Робот опять не шелохнулся.

— Ц-турион. Я пр-сил.

Стальная хватка, державшая мои руки, ослабла. Я соскользнул вниз. Медленно, стараясь никого не провоцировать, повернулся в одну сторону, потом в другую.

Центурион навис надо мной агрессивной грудой металла, оставаясь совсем рядом, и будто говоря своим присутствием: не чуди. Дракон снова уронил спицу и ползал по полу в её поисках, делая вид, что происходящее рядом его ну совсем не интересует. Руслан вернулся к своему ящику и попробовал на него сесть, чуть не промахнувшись. Поднял бутылку с пола, понял, что она пустая — и отбросил в строну, начав озираться в поисках замены.

Хосе с Яромирой стояли в стороне, и если первый выглядел расстроенным и растрёпанным, то моя супруга казалось самой невозмутимостью и равнодушно смотрела куда-то вдаль.

— Мне надо обдумать всё, — сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, и кивнул на разрядник и револьвер. — Я заберу?

— З-бирай… Кол-лега. Кст-ти! Я зн-ю, кто т-бе может п-чинить… Источники.

Ничего на это отвечать не стал. Нарочито медленно поднял с палубы оружие, рассовал по кобурам, развернулся и направился прочь.

Яромира, не дожидаясь приглашения, молча пристроилась рядом.

Так, не сказав друг другу ни слова, мы дошли до каюты. Зашли внутрь, где девушка вдруг встала прямо передо мной. С непониманием посмотрел в огромные ярко-синие глаза, сейчас почему-то блестящие… А в следующее мгновение перехватил её ладонь. У самой щеки.

В ответ на это Яромира разрыдалась, вырвала руку и быстро забежала в ванную комнату, закрывшись изнутри. Было очевидно, что с её точки зрения я что-то сделал не так. Но мне было совершенно плевать.

Поняв, что в каюте найти уединение будет сложно, вышел прочь и прошёл по всему кораблю, в конце концов найдя одно из предназначенных для общественного пользования помещений, что-то типа кают-компании. Там были мягкие диваны и большие обзорные экраны, занимающие всю верхнюю полусферу. Складывалось полное ощущение, что это открытая площадка где-нибудь на поверхности, а сверху — звёздное небо.

Там я и остался сидеть, глядя на полосатый шар Горнила и чёрный бархат космоса, усеянный яркими огоньками. Пытался вызвать в памяти всё то, что всегда было со мной, все те ужасные воспоминания… Но пустота внутри была слишком всепоглощающая, она сожрала даже вековую ненависть.

Сам не заметил, как уснул. Очнулся минут через десять.

Диван, на котором сидел, был необычайно мягким и очень удобным, на таком можно было бы проспать и все двадцать четыре часа. Но я поднялся и всё-таки направился назад, в каюту.

Внутри чувствовал лишь всё то же полное отсутствие всего — желаний, эмоций, просто вообще всего. Меня словно выпил вампир, оставив обескровленную оболочку. Совершенно ничего не хотелось. Но я знал, что нельзя позволять себе размякнуть. Окружающему миру плевать на то, что у тебя на душе. Даже если там просто ничего нет.

Дорога назад не запомнилась совершенно, передвигался я на одних рефлексах, как робот. Очнулся только когда гермостворки разъехались в стороны.

В каюте царил полумрак — фактически, кроме панорамного иллюминатора и ламп в коридоре, другие источники света были выключены.

На кровати, под одеялом, угадывались очертания девичьей фигуры. Неожиданно даже для самого себя испытал некоторое облегчение. Яромира на месте, с ней всё в порядке. Хотя бы с ней. Уже хорошо.

Стараясь не шуметь, прошёл внутрь и прямо так, не раздеваясь, лёг рядом.

Прислушался к дыханию — девушка не спала. Но и не спешила со мной заговорить, что меня полностью устраивало.

Так прошла минута, десять, пятнадцать… Спать я уже не хотел совершенно, неожиданно выспался в «звёздном» зале и теперь просто лежал, бездумно уставившись в потолок.

Вдруг Яромира откинула одеяло, резко повернулась и нависла надо мной, внимательно вглядываясь в моё лицо своими большими глазами, чей необычный цвет я мог различить даже в темноте. Отметил также, что она нашла где-то пижаму и была теперь в лёгких тонких штанах и рубахе.

— Да?

— Зар, не хочешь извиниться?

— За что?

— Ты толкнул меня.

— А ты не хочешь извиниться?

— Я?.. За что?!

— Ты мне мешала.

— Зар, ты… Ты…

— Из-за тебя я не успел выстрелить. И пропустил момент, когда Центурион напал.

— Из-за меня… Ха!

Она откатилась от меня и отвернулась. Спустя несколько секунд понял — плачет.

У самого внутри вместо эмоций всё ещё была выжженная пустыня Новой Сахары. Но я знал, что оставлять это так нельзя, и знал, что потом буду жалеть, если сейчас ничего не сделаю. Поэтому просто обошёл вокруг кровати, сел рядом, положил руку на плечо Яромире и выдавил из себя совершенно неискреннее:

— Извини.

Она вырвалась и опять убежала в ванную комнату. Я остался сидеть.

Спустя минут десять девушка вернулась, села рядом и начала ожесточённо сыпать словами:

— Ты говоришь… Извини. А ты себя-то видел? Ты весь побелел! Стал сразу… Как мертвец! Глаза налились кровью! И такое лицо у тебя стало! Как у демона! Зар, мне раньше казалось, что я тебя немного боюсь… Но я, на самом деле, никогда тебя не боялась! Никогда, до сегодняшнего дня! Но даже несмотря на это, я попробовала тебя остановить…

— Зачем?

— Затем! Затем, дурак, что ты чуть было не угробил всё! Чуть не похоронил все те усилия, которые мы предприняли, чтобы вырваться с Ирия и добраться сюда!

— Не смей. Мне. Мешать.

— Не смей! Ха! Ладно. Допустим. Ты решил покончить с собой таким экзотическим способом, Зар… А обо мне ты подумал?.. Подумал, нет?.. Сначала обманул посулами, навешал на уши лапши, что, мол, создадим новый великий род, что будем вместе против всего мира, что сейчас — начало новой жизни… А потом чуть не перечеркнул всё это одним безумным поступком!

— Ты не понимаешь…

— Да всё я понимаю, Зар!

— Не понимаешь. Я слишком долго этого ждал. Я слишком дорого за это… Заплатил.

— Зар! Я ничего не знаю, что ты там заплатил! Но я понимаю, что с такой импульсивностью, с таким отсутствием контроля над собой — никакого рода тебе не светит! Максимум — боевой командир!

Тут я бы мог сказать, что и есть боевой командир… Вернее, был им. Пока нас было больше одного.

Но промолчал.

Яромира же продолжала разоряться, припечатывая меня прописными истинами, которые, как она думала, я не понимаю.