С Том 3

Старинов задумался.

— Подобрать им замену в отряде — не трудно. Но нет ли тут кумовства? — полковник уволок меня у коридор. — Как в НКВД посмотрят на все это?

— А ты их пока оставь за штабом Кирпоноса. Глядишь, потом переведем, как и меня.

— Да, так можно.

Переждав налет, я сел в «эмку», скомандовал, чтобы домой отвезли. Надо портфель завести, что ли? Для солидности. А то с планшетом как-то, да еще к наркому… не то. Про что я думаю? Какой еще портфель? И фуражку вдобавок, чтобы тулья повыше. Сразу видно будет — идет напыщенный дурак.

За этими думами я и не заметил как домой добрались. Отпустил машину, всё равно сегодня уже больше никуда не собираюсь. Ни желания, ни сил нет. Напрасно говорят, что трындеть — не мешки ворочать. Лучше бы я окопчик отрыл. Полного профиля.

Поднялся наверх, сунул ключ в замочную скважину. Что за?.. Я же точно утром запирал, на память не жалуюсь. Слесаря какие-нибудь зашли? Или еще кто? Консьержка внизу ничего не сказала… Я достал пистолет, взвел курок. Мало ли что. Осторожно приоткрыл дверь, лишний раз мысленно поблагодарив тех, кто тут ухаживает за жильем — не то что не скрипнула, даже малейшего звука не издала.

Зашел и… замер столбом на месте. Из комнаты доносился такой знакомый и родной голос! Вера с кем-то разговаривала по телефону. Я аккуратно отпустил курок и поставил на предохранитель. Не хватало еще на жену с пистолетом бросаться. На ходу спрятал «ТТ» в кобуру, шагнул — и увидел Веру.

— Да, готовьте на утро Петренко, первым оперировать будем, — раздавала она ценные указания. — И не забу…

Тут она чуточку повернулась и увидела меня. Так и не договорив, она бросила трубку и та упала на столик, недоуменно бормоча что-то.

— Здравствуй, Верочка, — только и успел сказать я, когда наши тела столкнулись и я наконец-то обнял ее.

Она пискнула что-то, задыхаясь от того, что я ее слишком сильно придавил, схватила мое лицо и…

Дальше не помню. Какой-то промежуток времени выпал из моей памяти, так что я очнулся уже лежащим на полу в сильно расстегнутой одежде и почему-то в одном сапоге. Рядом лежала, прижавшись, Вера, и ее платье тоже как-то находилось не в том виде, который приличествует военврачу второго ранга.

— Мы прямо как молодожены, — смущенно улыбнулась жена, целуя меня в губы. — Давай вставать, приводить себя в порядок. На полу…, — хихикнула она. — Будто кровати нет.

А я все лежал и любовался, как она ходит по комнате, собирает разбросанные вещи, вешает на место телефонную трубку, возмущенно пищащую короткими гудками, поправляет перед зеркалом прическу.

— Очень скучал по тебе, — сказал я.

— И я тоже. Петя, ну вставай же, переодевайся, поесть что-нибудь надо, — заворчала она довольным голосом.

А я готов был слушать ее без конца. Хорошо ведь: дома, вместе, и пусть всё остальное подождет. Никуда эта война не денется, довоюем. Мысль о предстоящем разговоре кольнула и убежала. Потом, пока что я просто наслаждаюсь такой долгожданной встречей.

Вера готовила на скорую руку какую-то еду, а я сидел и рассказывал короткую версию нашего долгого похода домой. Она слушала, иногда охая и вздыхая, время от времени вытирала руку о передник и гладила меня по щеке. Хорошо так посидели. Вот этого мне и не хватало — чтобы дома и с любимой. Вот тогда остальное неважно.

О предложении из НКВД я потом сказал, когда мы уже чай пили. На удивление жена восприняла его очень спокойно.

— Раз надо, я с тобой. Хоть за границу, хоть в пустыню. А что…

И тут я услышал какой-то странный гул. Сверху откуда-то. И он очень быстро приближался.

— Ложись! Воздух! — крикнул я и, толкнул Веру и упал на нее, прикрывая собой.

Рвануло совсем рядом. С противным треском лопнуло оконное стекло, заложило уши. Подождав немного и поняв, что гостинец с небес прилетел один, я встал и выглянул на улицу. Да уж, никуда война не делась. Вот она, в ста шагах от нас, лежит разбитым немецким разведчиком. Что же, придется заканчивать ее, чтобы хоть чай с женой можно было спокойно попить.