Разрушу твою жизнь

– Якшается? – переспрашивает, забавляясь выбранным мной определением.

Улыбается. Действительно улыбается. И я вижу прямой ряд белоснежных зубов. Не сидела бы на нём, мои коленки превратились бы в вату от столь захватывающего зрелища. Мамочки. Нельзя быть до такой степени убийственно красивым. Вероятно, он скрывает свои улыбки, чтобы не стать жертвой поклонниц-сталкерш.

Встряхиваю головой, пробуя избавиться от наваждения и включить мозг. Отвожу от него глаза, хотя мне до ужаса нравится то, как он сейчас смотрит на меня. Будто лаская. И оттого внутри расплывается тепло. Как от горячего напитка в студёную погоду.

Я не сомневалась, что он вновь проведёт меня в свои апартаменты окольными путями. Да и не особо меня это заботило. Ведь наш разговор – простой трёп. Моя цель – узнать правду.

Хоть в голове сейчас мякиш, но я отдавала отчёт тому, что я для него временное, экзотическое развлечение. Забава, с которой весело возиться. Попользуется мной и забудет.

– Таскаешься, путаешься, шароёбишься? – подкидываю ему ещё парочку вариантов.

Шамиль вздыхает, закатывая глаза, и принимается приводить мою одежду в порядок. Натягивая платье на зад, оставляя мою плоть пульсировать от неудовлетворённого, напоминающего о себе при каждом движении желания.

Сукин сын, он сделал это намеренно. Специально заставил испытывать муки.

– Надо было бы дать тебе время подрасти для начала. Да не уверен, что ты способна выжить самостоятельно, – выдаёт странную, неясную для меня мысль.

– Ну раньше как-то удавалось, – почему-то севшим голосом произношу, сводя брови. К горлу подкатывает колючий ком.

– Не очень успешно, – замечает с явным скепсисом и покидает салон автомобиля, помогая мне выбраться.

– Пойдём проверим, что скажут твои бывшие коллеги, – притягивает к себе под бок, чтобы у всех, кто нас видел, не оставалось сомнения в том, кому я принадлежу.

Шамиль провёл меня в ресторан. Время позднее, но люди ещё веселились. Пили, ели, смеялись. Вели беззаботную сытую жизнь. Как моя семья когда-то.

За одним из столиков сидел Ян с девушкой, поглощённой его персоной. Но, когда он увидел нас, резко поднялся с места. Словно порываясь подойти. Но не стал. Осел, злясь. Причём злился он почему-то именно на меня. Будто я его предала. И я действительно испытала неловкость. Хотя ничего ему не обещала.

Шамиль поймал наше переглядывание, смерив меня похолодевшим взглядом. Предостерегающим. Но повторять уже ранее озвученную угрозу не стал.

Нелли нас заметила. Побледнела. Слухи о том, что я провожу время с Хозяином, наверняка до неё долетели. Но видеть всё своими глазами… совершенно иные ощущения.

Идея утереть ей нос оказалась не такой вкусной, как я ожидала. Точно десерт, о котором много мечтаешь, но на деле испытываешь разочарование.

Конечно, у Шамиля в собственном заведении имелся столик, который не отдают другим гостям. Официант принял заказ и удалился. Кроме алкоголя в моём желудке давно ничего не было. Но голода я не испытывала. Лишь опустошение из-за насыщенного событиями вечера. Информация еще не улеглась в голове. И я с трудом понимала, как жить дальше.

Но одно я помнила хорошо. Со слов Соломона, вскоре я узнаю мотив, которым руководствовался Шамиль. Заказывая моего отца.

А потому я сидела и не рыпалась. Ввинчивая в мозг Шамиля уверенность, что птичка в клетке.

– И на каких условиях я твоя? – интересуюсь, откидываясь на спинку стула.

Смотрит на меня, сузив на секунду глаза. Словно щёлкая на сетчатку фотоснимок. Чтобы потом засунуть его в альбом воспоминаний с надписью: «Сучка».

– Я тебя содержу, а ты меня слушаешься.

Короткий ответ. Понятно.

Внутри вскипает неконтролируемая злость.

– А после отдашь какому-нибудь своему другу или подаришь вольную, и я смогу сама найти нового Хозяина?

Шамиль весь из себя такой самоуверенный. Строгий. Суровый. Меняется в лице.

Я уже не единожды наблюдала, как мои слова или действия заставляют на долю секунды сползти с него маску спокойствия.

Сжимает челюсти так, что его идеальной формы губы белеют. Мышцы напрягаются.

Но вот проходит секунда, и словно ничего и не было. Снова расслабленный. Хозяин жизни. И его рабы, как мальки, рассекают воду рядом, заглядывая ему в рот. Всё ли ему нравится, чем ещё угодить. Если бы он щёлкнул пальцами, любая из местных официанток заползла бы под стол и отсосала ему.

– После меня тебе не понадобится думать о будущем, – сухо поясняет.

Приподнимаю брови вверх, вытягивая губы в форме буквы «о».

– Потому что его у меня не будет? – ухмыляюсь. – С такими, как ты, опасно связываться.

Смотрит на меня, точно ощущая, что я, словно вода, вытекаю сквозь его пальцы.

– Чего ты хочешь? – подаётся вперёд, складывая руки на столе как делец, обсуждающий важную сделку. Ткань пиджака натягивается под вздыбившимися мышцами.

Блин, такого вопроса я не ожидала.

Ему не терпится скрутить меня по рукам и ногам. Только какой ценой?

Чего я хочу? Чтобы ты признался, что не убивал моего отца. Что не имеешь никакого отношения к смерти брата. Что ты мимо моей семьи даже не проходил.

– Дай мне свободу, – прикусываю со всей силы нижнюю губу, делая как можно более невинный вид, насколько это возможно, когда из макушки выглядывают рожки, – и я сама приду к тебе.

Ему не нравится мой ответ. Ох как не нравится. Но что-то не позволяет ему взять меня силой. Приковать в подвале металлическими цепями, чтобы иногда спускаться и кормить меня своей спермой.

Впрочем, не удивлюсь, узнай я, что один из этажей оборудован для подобных целей. А Хозяин вполне способен вести очень грязные игры.

Но сейчас ему хочется большего.

Приручить меня.

Во всём виновата его дикая, безграничная самоуверенность. Он считает, что я сама к нему прибегу. И я опасаюсь, что он очень близок к истине. Что я брошу все мысли о возмездии, погружу, как страус, голову в песок, буду поливать цветочки и, подпоясав талию фартуком, жарить пирожки.

– И куда ты пойдёшь?

Шамиль наблюдает за мной, покручивая в руках бокал виски.

В горло кусок не лезет. Хотя я понимаю, что, если сейчас вернусь к бабке, до утра останусь голодной.

Но оставаться рядом с ним для меня разрушительно. От его близости мои мозги ржавеют. Колесики совсем не двигаются.

А мне необходимо подумать. Подготовить план действий. Узнать у Соломона подробности. И то, какой именно компромат нужен на Шамиля. Потому что он явно не из тех, кто оставляет улики на видном месте.

Перед ответом всё же разрезаю кусок говядины и буквально заталкиваю в рот. Медленно прожёвываю. И глотаю.

В памяти всплывает квартира, где сейчас мама. Засаленная, тёмная. Сто лет не видевшая ремонта. С местами отошедшими от стен обоями и порванным коричневым линолеумом.

А здесь как в сказке. Огромная хрустальная люстра отражает свет, переливаясь, бликуя на шёлковых стенах. Дорогом паркете, деревянных, обитых тканью мягких стульях, покрытых атласными скатертями столах.

И моя роль в этой сказке – Золушка. Только полночь близится.

– Мне нужно к маме, – отвечаю честно.

Я действительно соскучилась. А зная её, ещё и волнуюсь. Переживаю.

Ведь я даже не помню, где мой сотовый. И бабка уже, возможно, оставила сто сообщений с угрозами.

Шамиль на короткий миг прикрыл веки, тяжело вздыхая. Наверное, вновь сожалея о том, что я малолетка. Потому что от моих слов на его лице отражается му́ка.

Прости, дядь Хозяин. Я твоё наказание.

Он дождался, пока я затолкаю в себя еду, прежде чем озвучил решение.

– Хорошо. Но если ты завтра не явишься… Достану тебя из-под земли.

«И убью», – прочитала я в его взгляде.

Глава 4

Собственно, если он достанет меня из-под земли, чтобы вновь туда вернуть, то стоят ли мои поиски усилий? Озвучивать свой риторический вопрос я не рискнула.

– Что же, я себе враг? Меня тут сыто кормить обещают, чтобы сбегать, – поздно прикусываю острый кончик языка.