Жена для генерального

Я вскинула подбородок. Часто захлопала ресницами, прогоняя ненужные слезы.

Чуть больше недели прошло со встречи с Робертом. Ночь слез в подушку. И вот снова здравствуйте. Видимо, пора было вводить запрет на мужчин. Сесть на жесткую феминистскую диету, а всех представителей сильного пола отправлять общаться с Берти.

– Ни разлука, ни время не лечат, – ответила наконец. – Но у тебя все будет хорошо. «Хорошо» – это уже много.

– Будет...

Илья вставал, казалось, вечность.

– Обязательно будет! – Не дожидаясь, когда решится уйти, я сама подала куртку и распахнула дверь. – Я не давала тебе поводов. Ничего не обещала и ни о чем не просила. Ты забудешь нас быстро. Как легко пришло, так легко и уйдет. Особенно в шумной Москве.

– А если я не хочу, чтобы уходило?

Ни одна побитая собака не могла выглядеть более жалостливо, чем сейчас смотрелся один из самых привлекательных мужчин города.

– В таком случае это болезнь. И я тут ни при чем.

– Даже когда злишься, ты красивая. Кто-нибудь говорил? – Взгляд Ильи снова остановился на моих губах.

Готовая в любой момент толкнуть в его сторону стул, я до побелевших костяшек сжала деревянную спинку. Сделала глубокий вдох. Но пугать дочку не пришлось.

– Я буду ждать тебя там, в Москве. Хочешь этого или нет. – Словно боялся упустить хотя бы один общий миг, Илья, не глядя на кроссовки, обулся и задом попятился в коридор. Только за дверью остановился. – Не захочешь в Москве – вернусь сюда. Просто знай. Что бы ни случилось.

– Не нужно, – произнесла одними губами.

Все такой же несчастный, Илья шумно вздохнул. Нажал на кнопку лифта. И лишь когда открылись дверцы кабины, смог отвести от меня взгляд.

Вместе с раздавшимся звонком лифта у меня самой словно внутренний стержень согнулся. Стул, за который держалась все это время, оказался под попой. В голове вместо мыслей образовалась каша. И даже дверь закрыть не хватило сил.

Лишь слушать, как гудит лифт.

Хлопает внизу дверь.

И очередное настоящее становится прошлым.

Я сказала Илье чистую правду. Я не давала ему поводов и не намекала на близость. Он сам придумал свои чувства. Обычную симпатию принял за интерес. Терпение – за отношения.

Не было у нас ничего общего кроме детских соплей и пары ночей на телефоне, когда Саша подхватила свою первую и пока единственную простуду. У нас даже объятий не было. Лишь один вырванный силой поцелуй.

Но меня все равно почему-то ломало. Сквозь злость чувствовала вину. Хоть не было оснований, но ощущала себя предательницей, выставившей за порог единственного любящего мужчину. Будто бумеранг. Дикая, извращенная версия моего собственного последнего расставания.

Больно, но нужно.

Некрасиво, но бесценно для излечения от никому не нужной болезни.

На мягком развивающем коврике гоняла туда-сюда неваляшку Саша. Каша в голове с каждой секундой становилась все более горькой. Попа словно приросла к стулу.

Ума не приложу, сколько бы я так просидела, если бы не Зоя Фёдоровна. Будто находить своих нанимателей у порога для нее привычное дело, нянька провела в ванную Берти, закрыла за собой дверь и только потом поинтересовалась:

– Я так понимаю, это не меня ты тут на стульчике ждешь?

Она улыбнулась ехидной улыбкой. Очень похожей на одну мужскую. Из прошлого.

До боли зажмурив глаза, я заставила себя очнуться.

– Илью в Москву переводят. Здесь сократили. Там новую работу предоставили. С жильем.

– Э-э...

Соседка стянула с шеи шарф и удивленно замерла.

– И давно он узнал?

– Только сегодня. Сам не поверил сразу.

– М-м... – Узкие сухие губы сжались в нитку. – Отелло, – произнесла Зоя Фёдоровна себе под нос. – А я ведь предлагала слабительное. Пять минут позора, и все в порядке. Но нет, он не такой...

Уже не обращая на меня никакого внимания, она направилась в ванную. Сквозь плеск воды до меня донеслось лишь «олень» и «безрогий». Вряд ли это могло касаться Ильи. Но в моей черепушке все еще царил хаос, и, что означает такая реакция, я, к сожалению, не додумалась спросить.  

Глава 5. Встреча

Аглая.

Словно почувствовала, что ее доктор уехал, Саша тут же засопливела. Пару ночей у нее держалась температура. Мой милый тихий ребенок вдруг стал капризным. А еще через день появился первый зуб.

На радостях весь наш дружный женский коллектив решил устроить праздник. С тортом для нас троих, с косточкой для Берти и новым прорезывателем для Саши.

Вечером в честь такого события я даже планировала открыть привезенную из Питера бутылочку безалкогольного вина. Что-то крепче мне пока было нельзя, но порадовать тетку и Зою Федоровну хотелось очень.

Планы были самые праздничные. Но, когда этот вечер настал, угощения забылись, прорезыватель достался Берти, а дочка сама отвоевала у сурового пса косточку.

Я ничего не могла с собой поделать. Вместо того чтобы праздновать, радоваться и говорить красивые речи, меня трясло как от гриппа три года назад. Кусок не лез в горло. Вот только причиной лихорадки была не болезнь, не холод, а встреча.

О том, что увела у конкурентов крупный заказ на оформление презентации новой гостиницы, тетка молчала до самого последнего момента. Чтобы не накликать на фирму беду, она даже коммерческое предложение выслала от себя лично, как частного предпринимателя.

Доходы на кону стояли такие, что нам и за квартал не снились. Флористы из двух магазинов неделю готовили детали, а потом еще два дня жили на работе, чтобы только успеть. Им в подмогу, все так же тайно от меня, тетка наняла еще трех шустрых девочек.

Но, когда настал день икс, как раз перед домашним праздником, тетка умудрилась поскользнуться на мокрой плитке и подвернуть ногу.

Уверенная, что сегодня меня ждут только розы на торте, я вначале ничего не поняла о заказе. После нескольких дней дома с термометром и ибуфеном, обалдела от свалившейся ответственности. Но спустя час после звонка из больницы уже командовала, куда что грузить. Спорила с бойкой администраторшей новой гостиницы о белизне белых роз. И чуть не убила нашего штатного грузчика, когда узнала, что он забыл в магазине самое ценное – причудливый букет из ирисов и белых орхидей для кабинета управляющего.

Дожидаться, когда до грузчика дойдет весь масштаб трагедии, можно было вечность. Потому я не стала тянуть время – прыгнула в первое попавшееся такси, сама забрала букет и лично, сочиняя на ходу текст извинения, понесла в кабинет управляющего.

Остановиться позволила себе только перед тяжелой дверью с золотистой табличкой. Сердце барабанило в груди как ненормальное, от вполне симпатичного хвоста осталось одно воспоминание, а помаду я съела еще во время загрузки цветов в грузовик.

Чтобы поправить весь этот ужас, понадобилась пара минут. От тахикардии новый хвостик, конечно, не спас. Но я хотя бы не ощущала себя загнанным курьером, развезшим за утро дюжину пицц.

Уверенности хватило, чтобы постучать в дверь. Просунув цветы впереди себя, войти в кабинет и даже поздороваться.

На большее не нашлось ни сил, ни гордости, ни воздуха в легких.

Управляющий, как и обещала администраторша, оказался у себя. Но он был не один. Недалеко от стола, отвернувшись к окну, стоял второй мужчина. Высокий, плечистый, в дорогом костюме, идеально подчеркивающем сильное тело и длинные ноги.

Он так и притягивал к себе взгляд. Одним своим присутствием заставлял забывать подготовленные слова. Будил во мне тревогу.

Словно увидела не живого человека, а призрака, я так и не извинилась перед управляющим. Едва слышно проблеяла что-то вроде: «Цветы вам!» – и двинулась к выходу.

Это было как наваждение. Морок. Мозг отказывался включаться и анализировать. Тело тоже не слушалось. Будто кто-то сейчас фаршировал иголками сделанную с меня куклу вуду, я совсем ничего не контролировала.