Страница 10 из 18
«Что?! – в панике думала Анна, ощущая осторожные поцелуи на своей подрагивающей шее. – Что?!»
Беспомощная, почти детская вера в чудо укротила Короля; даже если нет… даже если не выйдет ничего – немая невеста никому не расскажет, чего на самом деле от нее хотел жестокий Король.
– Ты же чувствуешь, – шепнул Король, заключая в объятья теплое тело девушки, поглаживая ее напряженную спинку. – Ты же можешь ответить мне… ну же!
Голос его звучал почти умоляюще, и Анна едва сдержалась от того, чтобы поддаться на его бархатную завораживающую магию. Но вовремя спохватилась, замерла неподвижно в руках Короля; нет! Нельзя; нельзя отвечать на его просьбы, ведь Изабель не ответила бы. Ответить, поддаться, соблазниться его ласками означало то же самое, что подписать отцу смертный приговор наверняка. Стоит только шелохнуться, вздохнуть чуть глубже и свободнее, и Король тотчас догадается и подмене и об обмане, и тогда…
Анна зажмуривала глаза; она нарочно не смотрела на Короля, нарочно запрещала себе разглядывать его, хотя хотелось смотреть во все глаза, любоваться, наслаждаясь невероятным счастьем – он тут, он рядом с нею! Это его руки ласкают ее грудь, это от его умелых прикосновений ее соски становятся чувствительными и острыми. Это его губы оставляют на ее коже поцелуи, расцветающие теплом и негой. Он склонился над запрокинутым лицом девушки и его губы коснулись ее губ, так, как Анна представляла себе сотни раз, нежно и сладко, лаская атласную чувствительную гладкость.
Первый поцелуй, что случился в жизни Анны, поверг ее в трепет и шок. Неискушенная, невинная, она не знала, как это сладко бывает, как чувственна эта ласка, какая нежность в ней сокрыта. В висках Анны зашумело, словно сладкий хмель ударил ей в голову, словно живительная сила и тепло огня пролилась в ее раскрытые губы. На эту неспешную, осторожную ласку тотчас захотелось ответить – прижаться к целующему ее Королю, забыв обо всем, растаять от его нежности. Его губы прихватили ее нижнюю губку вместе с языком, поглаживая и рождая приятные ощущения, язык коснулся ее языка, и Анна едва не вскрикнула – настолько бессовестным и интимным показалось ей это приятное, мягкое прикосновение. Король целовал и целовал ее, лаская ее разгоряченные губы языком, пробудив разом в ее душе всю страсть, что была отведена ей природой, повергая ее в экстаз каждым прикосновением.
Но его жестокие, полные яда слова набатом звучали в ее разуме, и Анна холодела, вспоминая бедняжку Изабель и чувствуя страх отца, слыша, как страдает его старое сердце в тот миг, когда ухмыляющийся Король смотрел в его глаза. И тогда поцелуи его становились ей невыносимо отвратительны, несмотря на то, что он прилагал все свои усилия, пытаясь разбудить в покорном теле нотку чувственности.
Глава 4. Заклятье сотни любовников
Казалось, Король весь обратился в слух; закрыв глаза, целуя и лаская Анну, он будто прислушивался к чему-то невидимому, неосязаемому. Он слушал свои чувства, пытался понять, что ощущает, лаская податливое покорно тело – и пытался услышать отклик от девушки. Хоть какой-нибудь.
С каждой минутой Анне было все сложнее притворяться бесстрастной. Мало того, что она была вынуждена скрывать душащий её стыд оттого, что Король видит ее обнажённой, так ещё и его руки…
Они поглаживали Анну в таких местах, о каких она даже стыдилась думать. Пальцы Короля скользили по изгибу её спины, по аппетитным ягодицам, и касались её между ног так, что обласканное место наливалось горячей пульсацией, такой чувствительный и сладкой, что Анна едва могла сдержать жалобный стон.
Ладонь Короля скользнула по её животику, по соблазнительной мягкой округлости, и Анна задрожала, когда его пальцы коварно коснулись её самого сокровенного местечка, лона, влажного и чувствительного, отозвавшегося на прикосновение сладкими глубокими спазмами. От неожиданности девушка не удержалась, стиснула колени, и Король рассмеялся, все так же нежно касаясь её губ своими губами.
– Ты чувствуешь, – пробормотал он. В его голосе слышалось ликование. – Ты все чувствуешь! Я слышу, как бьётся твоё сердце. Но ты же послушная девочка, – он чуть двинул ладонью, крепко зажатой меж дрожащих бёдер девушки. – Раздвинь ноги.
Анна, едва не рыдая от стыда, вся дрожа, повиновалась. Не так она представляла себе свою первую ночь с мужчиной, не так! В своих местах она рассчитывала, что её избранник будет деликатен и пощадит её нежные чувства. Все должно было происходит в постели, под одеялом, и постепенно. И жених должен был познавать её тело не спеша… И уж никак не выставлять её голой на яркий свет, не рассматривать её пристально, не считать родинки на подрагивающем белоснежном животике, не исследовать пальцами бархатистую кожу, гладкий чистый лобок, не рассматривать, как соски от его ласк, от прикосновений его горячего языка, становятся маленькими и остренькими.
И уж тем более он не должен был велеть ей раздвигать ноги так, словно она, Анна, была какой-то уличной девкой без капли стыда.
Однако, Изабель, безмолвная Изабель, подчинилась бы любому приказу, не моргнув и глазом, и Анна, опустив лицо так, чтобы Король не видел её стыдливо заалевших щёк и закушенных губ, послушно развела ноги и позволила его руке трогать ее там, в самом стыдном и чувствительном месте, отчего по всему её телу разливались горячие волны неведомого ей доселе удовольствия.
"Пожалуйста, только не это!" – молила Анна непонятно кого, когда его палец вкрадчиво скользил меж влажных припухших губок и касался такого местечка, что девушку начинала бить неуемная дрожь, а колени её предательски тряслись. Анне казалось, что прикосновения Короля жгут её огнём, и внутри у неё все полыхает невероятным удовольствием, которое все усиливалось и грозило стать чем-то большим, чем-то невыносимым настолько, что Анна понимала – она не сможет держаться, она закричит…
А Король словно нарочно терзал её все сильнее. Его умелые чувствительны пальцы отыскали какую-то точку, от прикосновения к которой Анна со стыдом чувствовала, как течёт, становится все жаднее до ласк, и уже охотнее подставляется под гладящую её руку.
"Я веду себя совершенно недопустимо, – даже мысли в голове Анны возникали какими-то яркими вспышками. – Как бы падшая женщина… Недопустимо-о-о… Я не должна вести себя так, нужно быть бесстрастной, недопустимо делать это…"
Но было поздно; Анна со стыдом поймала себя на мысли, что невыносимо хочет его – Короля, Влада, – хочет, чтобы он неотрывно ласкал её и целовал так, что у неё голова кружилась.
Король гладил её так чувствительно, что девушка и не заметила, как сама, по своей воле шире развела ноги и блаженно зажмурилась, вздрагивая от самого лёгкого касания.
Его пальцы развели влажные лепестки, прикрывающие ее лоно, и толкнулись внутрь её тела так сильно, что от неожиданности Анна едва не вскрикнула и даже привстала от боли на цыпочки. Скрывать одолевающие её эмоции, причудливо переплетенные в её душе – стыд, нервное возбуждение, подступающее наслаждение и страх, – становилось все труднее, а тут ещё и боль…
"Только не закричать! – в панике думала Анна, упрямо сцепив зубы. – Только не выдать себя! Что боль, её можно перетерпеть… За обман на дыбе будет ещё больнее!"
И она отважно молчала, изо всех своих сил изображая покорность и смирение.
Пальцы Короля все настойчивее поглаживали девушку, но теперь эти прикосновения были неприятные, и Король снова усмехнулся.
– Девственница, разумеется, – пробормотал он. – Надо же, какой щедрый дар…
Его голос предательски дрогнул. Была ли виновата в том прелесть юной девушки, её молчаливая покорная стыдливость или нечто иное, но Король был уже сильно возбужден. Взяв маленькую ручку Анны, он положил её ладонь на свой вставший член и чуть сжал на нем пальцы девушки.
– Приласкай меня, – хрипло велел он. В его властно, сильном голосе проскользнула почти умоляющая такая беспомощная нотка, что Анна, несмотря на стыд, провела по его восставшей плоти почти с наслаждением, чувствуя, как от её несмелой, неумелой ласки Король дрожит и чуть слышно стонет от нетерпения и удовольствия, подаётся весь вперёд и замирает, когда её тонкие пальчики чуть поглаживают чувствительную головку его члена. Раньше Анна не видела обнажённых мужчин, и даже не представляла, как они выглядят. Теперь же, лаская Короля, она испытала нечто сродни восторгу, отмечая, что Король красив везде – даже там, куда она смотреть стыдилась. От её прикосновений его член в её руке становился все больше, все твёрже, и Анна в панике подумала, что в хрупкое тело Изабель этот предмет вряд ли поместится. Как?! Вот этим? Невозможно!