Страница 6 из 7
Она вздохнула, а потом решительно добавила:
– Я хочу изменить это. Я хочу жить в лучшем мире для себя и своих дочерей.
Инма размышляла над словами Малики, вспоминая своё прошлого, любящего отца, державшего ее и сестру на руках, страстного Габриэля, который всегда хотел, чтобы Инме было хорошо, других мужчин, старавшихся положить мир к ее ногам. Неожиданно, она осознала, какой счастливой была ее жизнь в которой никогда не было унижение, побоев и несправедливости. Она ещё так молода и невероятно красива, ей нет даже тридцати, она может прожить жизнь как хочет она сама: работать кем хочет, встречаться с тем, кто ей нравится, помогать другим, кому намного хуже, чем ей, если этого требует сердце. Она свободна, она жива, у неё есть документы, за которые не придётся платить разбитой головой. Невероятное чувство благодарности вдруг наполнило Инму приятным тёплом, от которой она почувствовала разбегающиеся по коже мурашки. Как хорошо, что Малика провела с ней эти три недели, показав ей другую сторону жизни! Инма словно заново почувствовала своё тело: такое живое и свободное, руки, ноги, прохладу ветру на своей коже.
Они приблизились к дому, когда Инма вспомнила, что у них совсем не осталось еды – остатки подъедет ещё вчера. На следующий день Малика должна была съехать в общежитие со своим рюкзачком, поэтому она решила приготовить ей сюрприз и устроить праздник. Сначала рука Инмы потянулась за пивом, но она вовремя вспомнила, что Малика не пьёт, поэтому Инма решило ограничиться тортом. В пекарне она выбрала небольшой тортик, и радостно отправилась домой. Она вошла в подъезд, и ещё снизу, стоя у входной двери, услышала громкую речь на незнакомом языке. Ее сердце сжалось от дурного предчувствия, и Инма, насколько быстро позволяли каблуки, бросилась вверх по лестнице. Дверь в их квартиру была распахнута. Отшвырнув коробку с тортом в угол прихожей, представляющей собой одно помещение с кухней, и бегом преодолев несколько метров Инма оказалась на пороге спальни.
Малика сидела на полу, уставившись в стену, а вокруг ее стояли трое невысоких, очень жилистых, худощавых, темноволосых мужчин. Они все втроём кричали на Малику на своём языке (Инме показалось, что Малика упоминала, что ее родной язык называется фарси), а она, казалось не слышала их. Дальше все происходило как в замедленной съёмке. Один из мужчин, нагнулся к Малике, схватил ее за руку, и рыком поднял с матраса. Малика что-то отчаянно со злобой закричала в ответ. Мужчина потащил Малику к выходу из квартиры, та отчаянно упиралась, буквально врастая в пол ногами. Остальные двое мужчин прошли в кухню, ожидая своего спутника с Маликой недалеко от выхода из квартиры. Инмой овладело отчаяние и она бросилась наперерез Малике и мужчине тащившего ее с яростным криком «Оставь ее, кусок говна!» – но кто-то из его товарищей стремительно догнал ее и грубо толкнул , убрав с дороги. Несмотря на то, что все трое были невысокими и худощавыми, они были на удивление жилистыми и сильными. Отброшенная в сторону, Инма отлетела к стене, врезавшимися в неё всем телом и сползла вниз.
Они сейчас уведут Малику, и ее мечтам о лучшем мире никогда будет не суждено сбыться! Она на всю жизнь останется запертой в четырёх стенах, находясь на домашнем аресте, так как все родственники теперь знают о ее тяге к бегству! Вот оно, насилие, которое заключается не только в ударе стула по голове, но и в том, что по чьей-то воле ты не можешь учиться, работать, делать, что ты хочешь и считаешь правильным, жить своей жизнью. Слёзы обиды родились по щекам Инмы.
Вся четвёрка была уже у выхода из квартиры, как первый из них буквально врезался в вошедшего Габриэля. Габи был очень быстр в своих действиях и реакциях. Первого из незнакомцев он просто снес прямым правым ударом в грудную клетку, от чего тот со стоном упал на колени. Второй попытался увернуться, но его Габриэль практически нокаутировал ударом сбоку, которого тот явно не ожидал. Соперник, шатаясь, попытался ответить, но Габриэль словно нырнул вниз, разогнулся как пружина, и ударил кулаком снизу. Черноволосый мужчина рухнул на пол.
– Звони в полицию! – отрывисто закричал Габриэль Инме. Та, оглушенная ударом о стену, начала шарить по полу в поисках сумки, которая отлетела в сторону после того ее толкнули. Ее мгновенно наполнилось ужас. Что будет, если нокаутированные парни поднимутся и все вместе нападут на Габриэля? Он не справится один с тремя!
Однако, этого не произошло. Мужчина, который волоком тащил Малику и шёл последним, раздал руки и опрометью бросился из квартиры. Его подельники, с усилием поднялись, и, неуверенно, двигаясь скрылись в дверном проеме следом. Габриэль захлопнул дверь квартиры, тяжело дыша, потирая костяшки пальцев. Буквально через минуту с улицы послышался резкий визг шин и шум мотора отъезжающей машины.
– Инма, что, черт возьми, здесь происходит? – Габи помог ей встать и обнял ее. – во что ты влипла?
Он ласково потрепал ее по спине и добавил уже мягче:
– Я привёз деньги на аренду квартиры за этот месяц, как обещал. Вижу, что я появился вовремя.
– Все было нормально до сегодняшнего дня, – пролепетала она.
Она чувствовала его напрягшиеся железные мускулы под одеждой, его привычный запах, частый стук сердца, шумное дыхание. Как она любила его, всего, своего Габриэля, как хотела запустить руки под его футболку, почувствовать его кожу под своими пальцами. Она прижалась носом к его груди. Сможет ли она когда-то преодолеть эти чувства и начать жить своей жизнью без него, ведь она всю жизнь думала, что ее жизнь и есть Габриэль.
Инма зарыдала: от пережитого страха и от того, что Габи так близко от неё.
– Инма, нам надо обратиться в полицию и заявить о случившемся.
– Нет! – вдруг с отчаянием закричала Малика из угла, куда она по привычке забилась, – это моя семья, мои братья и жених! Я не могу! Они не простят меня за это.
Инма с недоверием посмотрела на неё, утирая слезы. Каких-то пару часов назад они обсуждали женщин, которые терпят домашнее насилие годами, и никому не сообщают о нем. Вот тебе и будущий юрист, который на поверкуготов терпеть и покрывать насилие в своей семье! Малика так съёжилась под взглядом Инмы, что казалось, она вот-вот совсем исчезнет или провалится к соседям снизу.
– Малика, ты выбрала убежать из дома и учиться на юриста, потому что хотела изменить свою жизнь. Если ты заявишь в полицию, то получишь orden de aliejamiento – запрет на приближение. Иначе, велик риск, что тебя много попытаются силой вернуть домой, и возможно вторая попытка будет более успешной. Ты же юрист, ты должна это знать! Ведь именно так ты будешь советовать поступать другим женщинам, когда получишь диплом, правда?
– Ты не понимаешь, – пробормотала Малика, – они все отвернутся от меня. Мама, отец. Вся семья.
– У тебя есть я, – Инма села рядом с ней и дотронулась до ее руки. – Пора начинать новую жизнь. А после того, как мы съездим в полицейский участок, мы съедим торт (если от него, конечно, что-то осталось) и отвезём тебя в общежитие.
Они так и сделали, и Инма держала Малику за руку в полицейском участке. Торт был безнадёжно испорчен, поэтому они все вместе перекусили в ресторане ливанской кухни, а потом, проводив Малику в общежитие, Габриэль с Инмой решили пропустить по бокальчику (с их мусульманской подругой разговоры об алкоголе они даже не заводили) в центре города. Этот пьяный, весёлый, смеющийся Мадрид с его барами, тавернами, дубовыми бочками, за которыми стояли беззаботные молодые люди, заносящимися вокруг запахами еды и ароматного парфюма резко контрастировал с тем Мадридом, куда случайно удалось заглянуть Инме сегодня с его болью, бесправием, нелепостью и борьбой за выживание. Инма имела доступ и к светлой и тёмной стороне города, стоя на самой границе между территориями добра и зла, и теперь, ясно осознала, что у неё есть всегда выбор по какой дороге пойти. Она может и имеет право быть счастливой и свободной, помогая тем, кто по несчастному стечению обстоятельство ещё находится там, в области тьмы. Малика думала, что она приняла самое важное решение, когда сбежала из дома, но Инма ясно осознала, что это случилось сегодня, когда та окончательно покончила с прежней жизнью, не вернувшись домой и заявив в полицию на своих братьев. Малика никогда не решилось бы на это если бы не горячая поддержка ее, Инмы. Кто-то должен быть рядом с тобой, когда ты на перепутье, чтобы просто держать твою руку. Человеку нужен человек.